Охота на эльфа
Шрифт:
— Я знаю, — сказал Ахман, — сколько вам заплатили за Павленко. Но давайте начистоту. Вы же не отработали своих денег! Вы просто унесли их, вместе со своими шкурами.
Ни хрена себе! Вот так нас уже давно никто не оскорблял.
Теперь я решительно поднялся и бросил Филу:
— Пошли отсюда.
Фил встал и, интеллигентно улыбнувшись, промолвил:
— До свидания.
И мы уже сделали шагов пять к двери, когда этот тормозной Ахман окликнул нас.
— Стойте! Вы ничего не поняли.
Я очень боялся, что он сейчас начнет угрожать, мол, вы отсюда все равно не выйдете, мол, вариантов
Но он, к счастью, сказал очень просто:
— Стойте! Вы ничего не поняли.
Ну ладно. Мы вернулись. Сели. Давай, дяденька. Объясняй непонятливым дурачкам, как это они спасали свою шкуру и свои бабки во дворце Павленко. И что ещё и кому конкретно за эти же бабки мы должны сделать. Сам Павленко уже дал понять, что за свое спасение платить не намерен. Кулаков тоже намекнул, что на ЧГУ придется пока поработать бесплатно. Мышкин, понятное дело, считает, что оплатил наши услуги до конца дней своих, а теперь ещё и этот уголовный умник на что-то рассчитывает. Но Ахман и впрямь оказался далеко не глупым человеком.
— Видите ли, ребята, каждый велик в своем деле. Я никогда не умел брать штурмом бастионы. И очень уважаю тех, кто умеет. Но если вы ни черта не понимаете в финансах, так и не беритесь судить. Да, я знаю, что вы всегда берете наличными и вперед. Но я предлагаю немного иную сделку. Мышкин выдал вам наличными и вперед такую сумму, которую, мягко говоря, нелегко удержать в руках без посторонней помощи. Четверть миллиона каждому — это очень много, Поверьте мне, ребята. Так вот. Я предлагаю вам гарантию сохранности ваших денег в обмен на определенные услуги. Об услугах мы уже говорили вкратце. Подробности изложу, когда вы дадите согласие. А мои гарантии — стопроцентные. Если люди не сумеют уберечь ваших денег, я обещаю восстановить полностью, до последней копейки — сукой буду! — все утраченные вами суммы. Понятно?
Вообще это было бы сильно — забрать деньги у генерала Кулакова и доверить их ворам и экстремистам. Но если встать на позицию Ахмана, рассуждал он по-своему очень логично. Когда слишком много людей знает, что у тебя есть большие деньги полученные совершенно шальным способом, можешь считать, что у тебя их уже нет. Или, как минимум, следует быстро-быстро вложить их во что-то такое, откуда вынуть будет нелегко. Но даже Фил, как я догадался, ещё не придумал, куда можно поместить наши бешеные суммы. В Москве он встретился с каким-то знакомым из Питера, но никого не посвящал в подробности — и правильно.
— Время на размышление даете? — спросил я.
— Ну, разумеется, господин Большаков, раз уж вы опять так официально, — подколол Ахман. — Я сейчас приглашаю вас отобедать и позволяю сделать сколько угодно звонков, но в моем присутствии. А то ещё ваши друзья начнут вас пеленговать, или вы сами каким-нибудь образом станете им диктовать координаты…
— Которых я не знаю, — непочтительно перебил я. — Нас же сюда в «гробу» везли.
— И это правильно! — подхватил Ахман с энтузиазмом. — Но в любом случае помните мою демократичность — я разрешил звонить со своего секретного объекта.
«Спасибочки, дорогой
— Мне будет достаточно посоветоваться с моим замом, — сказал я. — Оставив вам телефоны, мы можем поговорить наедине?
— Пойдемте. За обеденным столом у вас будет такая возможность.
«Ага. И микрофон в солонке», — хотел добавить я.
Обойдемся и без этого. Фил, кажется, по глазам понял, что я буду соглашаться на все. Нас же вербуют, и в интересах дела мы должны проникнуть как можно глубже в стан врага. Опять же в Германии ни я, ни мои ребята толком ещё ни разу не были, прошлогодняя безумная командировка на один день — не в счет.
Почему бы не съездить туда сегодня за счет Курдской рабочей партии? Пусть хоть раз в жизни террористы доброе дело сделают.
И тут в кабинете командующего открылась дверь и без стука, без доклада, без единого слова вообще вошел, как к себе домой — кто бы вы думали?
Правильно, наш общий друг Эльф.
2
А стол-то нам накрыли неслабый. Не иначе доставляли все из лучшего ярославского ресторана. Или в части был свой повар высшей квалификации. А продукты, в конце концов, включая деликатесы, можно привозить хоть из Москвы, хоть из Парижа. Кстати, о Париже. Помимо вина и водки был подан умопомрачительный коньяк, я о таком только в книжках читал — «Хэннеси-Парадис» в хрустальной бутылке и чуть ли не столетней выдержки. Коллекционный напиток ценою в несколько тысяч долларов за бутылку, как минимум. Эльф разливался соловьем, рекомендуя нам попробовать это чудо. Я-то, конечно, отказался. А вот Фил не устоял — когда ещё придется, а своих денег на такую ерунду всегда жалко будет. Даже если миллионером станешь. Это он понимал.
И Филу очень понравилось. Он медленно тянул свои пятьдесят граммов, и я очень боялся, что он попросит добавки. Не зря боялся: он таки попросил. Конечно, Фил — мужик крепкий. Что ему сто граммов коньяку? Но если вдруг придется стрелять или драться… Это уже беда. Реакция, координация — все слетает на добрый порядок. И даже нашатыря с собой нет. Даже дурацкого кофеина. Я начал нервничать. Тем более, что разговор с Эльфом становился все более серьезным и напряженным.
Ахман довольно быстро покинул нас. Он так, из вежливости пожевал каких-то закусок, запил соком и, сообщив, что в это время суток не имеет обыкновения принимать пищу, заспешил по делам. На прощание сказал:
— У вас есть время до вечера. Я все равно смогу выделить машину только после девяти. Давай так и договоримся, Крошка: в двадцать один ноль-ноль я жду от тебя ответа. А с майором Платоновым вы, как я понимаю, знакомы оба. Надеюсь, он поможет вам принять правильное решение.
Достаточно было сказать просто: «принять решение», но Ахман уж очень любил слово «правильный». У него все было правильно, он и переспрашивал поминутно, правильно ли его поняли, и себя считал правильным вором. А мне все вокруг наоборот казалось абсолютно неправильным. Особенно после того, как Эльф-Платонов заявил: