Охота на эльфа
Шрифт:
— Все, я выдохся, — сказал он, наконец, по-русски. — Или вы действительно не знаете английского, или это такой ультрасуперэкстракласс, какой мне и не снился.
Я по-простецки пожал плечами, предлагая ему самому решать этот вопрос. А у Фила хватило скромности не демонстрировать свой английский. Собственно, скажи он хоть фразу, и ответ на вопрос был бы у Эльфа в кармане: до свободного владения языком Пете Головленке было все-таки далеко. Меж тем всякая загадочность с нашей стороны — это козырь.
В общем, разговор начался при двух главных неизвестных. Мы упорно скрывали, кто вербовал нас перед Польшей, а он, признав свое сотрудничество с БНД, не менее упорно
За Польшу он на нас обиды не держал. И мы на него, впрочем, тоже. А вот с Вязниками решили разобраться поподробнее. Кто распорядился мальчишек в мясорубку бросать? Оказывается, все приказы отдавал Мышкин. А что делал во Владимирских лесах Эльф? Инструктировал. Давал ЦУ. Трогательно. Так кто же бросил мальчишек в мясорубку?
Какая все-таки у этого шпиона скользкая манера уходить от любого вопроса!
И ведь опять ушел. Поведал, что не такие уж они и мальчишки, братва переодетая. Да, из молодых. Ну и что? На шальные деньги потянуло. Кто колес наглотался, кто травки употребил и — вперед, с воплями «Банзай!» Все сходилось, было такое. Я вспомнил двух обкурившихся на парадном входе, которые, быть может, спасли нам жизнь, и чуточку переменил свое отношение к Эльфу.
Ну, хорошо. А что случилось на даче у Павленко после нашего отъезда? Кого самым крутым признали после всего? Оказалось, никого. И вообще, ничего особо интересного не было. Аристарха в чувство привели быстро. Он, правда, долго булькал и успокоиться не мог, обещал всех в расход пустить. Но постепенно смирился с поражением, ведь даже Эльф признал, что проиграл нам.
— Я непобедим, как герой-одиночка, — объяснил Эльф, — а в команде чаще всего проигрываю. Потому что никогда не умел создавать команды. Мышкин, между прочим, пытался изображать победителя, но был откровенно смешон в этом стремлении. Ведь деньги уплыли в никуда. Кстати, я оставался и остаюсь формально его помощником и заместителем, — добавил Эльф, — поэтому обещал проконтролировать движение выданных вам средств и использование их «в мирных целях». Это его формулировка. А реально хотелось бы, как минимум, чтобы деньги «Сферы» не обернулись против «Сферы».
Ну, это я мог ему обещать. Зачем нам воевать с Мышкиным? А вообще, если я правильно понял, каждый там, на разгромленной даче вынашивал свои планы мести и не спешил делиться с другими. Потом они расстались. Эльф уехал с Мышкиным, дабы не провоцировать новых столкновений. Ахману был сделан строгий звонок-предупреждение, но это уж скорее показуха для Павленко. Чихал Ахман на любые предупреждения, тем более после таких наворотов.
— В общем, ребята, — подытожил Эльф. — Насолили вы всем, кроме меня.
Наметилось явное потепление. Фил, уже потягивавший вторую дозу сказочного «Хэннеси», принялся вспоминать Эдика Свирского. Эльф, к сожалению, знал владимирского бизнесмена шапочно, но много слышал о знаменитом Ежике. И не поленился в связи с этим изложить нам свою версию случившегося. Примечательная оказалась версия. Философская.
Марксизм, конечно, учение вредное. Но в области чистой философии определенные достижения у старика Карла были. В диалектике, например. И вообще диалектику придумал не Маркс, а Гегель, Маркс с Энгельсом только развили и переосмыслили кое-что.
Все это длинное вступление понадобилось Эльфу лишь для того, чтобы напомнить нам принцип единства и борьбы противоположностей из школьного курса обществоведения. Или как там при советской власти назывался этот предмет?
— Это великий принцип, ребята: единство
Сам по себе Свирский был ещё не страшен, но он заразил своими идеями Лазаря и даже Фарида. Вот когда прозвенел первый звоночек. Свирскому пытались мягко объяснить, что он не прав. Эдуард не внял, полез в бутылку. Организовал встречу Фарида и Аникеева в Москве, итогом которой должно было стать уже всеобщее совещание во Владимире. Совещание готовилось сугубо конспиративно, и уж кто его знает, каким способом Свирский вышел на вас, Фил, но он хотел подстраховаться надежной службой безопасности. Не успел. И это естественно. Его просто не могли не убить. Считайте, что это само мироздание, стремясь сохранить равновесие в природе, убирает людей, подобных Свирскому. И даже аникеевым достается попутно…
Эльф предложил Филу ещё коньяка. Но Фил благоразумно отказался. А Эльф принялся спокойно уничтожать четвертую, если не пятую порцию. Потом закурил тонкую белую сигарету и прокомментировал:
— Перебьет, конечно, вкус этого божественного напитка. Но курить хочется — сил нет!
— Красивую концепцию вы нам изложили, — оценил Фил. — Только старо это все как мир. В смысле устарело. Кто-то из древних сформулировал ваш псевдомарксистский принцип гораздо короче: разделяй и властвуй.
— Не совсем то, — улыбнулся Эльф, — но вы близки к истине. Это один из принципов науки управления. Если трезво смотреть на вещи, в нем нет ничего оскорбительного для человека.
— А, по-моему, есть, — возразил Фил. — Специально сталкивать людей лбами. Во имя их же блага? Специально убирать неугодных. Во имя кого? Во имя детей тех, кого убили? Я что-то теряю внутреннюю логику. Большевизм какой-то получается. Убили Эдика во имя стабильности. Никакой стабильности в нашей экономике я не видел и не вижу. А с Эдиком познакомился, и он мне был симпатичен. Так что клал я с прибором на экономику, ради которой нужно убивать романтика Свирского!
— Привет вам от Достоевского, — заметил Эльф. — Он только слов таких не употреблял.