Охота на Горностая (сборник)
Шрифт:
При этом сами пулемёты не сильно уступали орудиям, во всяком случае – зенитным, поскольку весёлый капитан Аэрба оказался счастливым обладателем двух 14,5 мм «КПВТ» из древнего Коврова, что в далёкой Владимирской губернии. Пулемётные тумбы оказались выдвижными и искусно маскировались в элементах надстройки – умный Уэрбо не хотел портить мирному судну сложившуюся репутацию.
Однако в тишине и уединении открытого моря он демонстрировал вооружение «Черепахи» с понятной гордостью.
– Я эти стволы специально добыл для встречи с Герро. Уверен, ему понравится.
– А
И шутка оказалась пророческой.
– В комплект входили устаревшие версии, – сообщил капитан. – Поразмыслив, я решил поменять их на новые.
– И правильно сделал.
– Настоящий пират должен внимательно следить за новинками, – добавил Кольдер.
– Я знаю, что должен делать настоящий пират… – Аэрба ласково провёл рукой по стволу, поправил тёмные очки на носу и задумчиво продолжил: – Называться пиратом сейчас неприлично… Слышали о PirateBay?
– Ага.
– Я не понимаю, почему умные, в общем, люди называют сетевых воришек пиратами? Чтобы меня унизить?
Вопрос прозвучал печально, чувствовалось, что капитана всерьёз задевает происходящее, поэтому де Бер постарался ответить с максимальной осторожностью:
– Смысл слова стал более миролюбивым.
– У этого слова был, есть и будет только один смысл: вооружённое нападение, – резковато возразил серб. – А в Европах, говорят, уже появились пиратские партии… Они ходят в море? Грабят? Убивают? Нет. Они – отрыжки цифровой эпохи, чтоб им чугунный якорь приделали… Прыщавые маменькины сынки, неспособные разобрать «калаш» и распускающие сопли при виде крови, называют себя пиратами. Они – пираты! Мля! А кто тогда я? Тоже пират?! В задницу таких коллег! Что они могут?
– Э-э… – Кольдер покосился на друга, Вернон едва заметно пожал плечами, и Горностаю пришлось продолжить самостоятельно: – Они отнимают чужую собственность.
– И всё? – презрительно уточнил серб. – Мошенничество, воровство, карманные кражи – отнимать чужую собственность можно различными способами. Иногда жестокими. Иногда позорными. И для каждого такого способа придумано своё название. Почему мелкий жулик зовёт себя пиратом? Чего я не понимаю?
– Ты отстал от жизни, – решился Венсон.
И услышал в ответ грустное:
– Наверное.
Уэрбо ещё раз провёл рукой по пулемёту, надавил на кнопку дистанционного пульта, вновь пряча оружие за крепкими панелями, и жестом пригласил гостей вернуться в прохладу кают-компании, где их поджидали ром и лёд: полдень давно миновал, и капитан с удовольствием распечатал бутылку.
– Уверен, вы не сочтёте меня пацифистом, если скажу, что мы не звери, что бы там о нас ни рассказывали. И если есть возможность не лить кровь – мы её не льём.
– Как так? – прищурился Вернон, в представлении которого морские разбойники редко обходились без смертоубийства.
– Да очень просто. – Аэрба поднял стакан, чуды последовали его примеру, и разговор продолжился после короткой булькающей паузы. – Угроза насилия действует
– Пожалуй, соглашусь, – кивнул де Бер.
– Эту истину не я придумал, – честно ответил серб. – Я лишь оценил её потенциал и существенно минимизировал уровень насилия в повседневной работе.
– Говоришь как бизнесмен, – хмыкнул Венсон.
– А я и есть бизнесмен, – не стал отрицать капитан. – Заключаю контракты на гидрографические работы и с этого получаю прибыль. Ну, иногда занимаюсь дополнительными операциями, но кто посмеет в наше трудное, кризисное время обвинить меня в желании диверсифицировать бизнес?
– Мы не из налоговой, – хладнокровно возразил де Бер. – Мы никого не обвиняем.
– Да, вы не из налоговой… Вы просто кое-что потеряли. – Аэрба вновь наполнил бокалы, добавил льда, но пить не стал. Помолчал, после чего продолжил: – Было время, я занимался нефтью в районе Африканского Рога. Я первым придумал эту чистенькую, аккуратную и очень прибыльную схему: останавливаешь танкер, запираешь команду в кондиционированном помещении и просишь владельцев судна немного заплатить за недостаточное внимание к вопросам безопасности. Пару дней они закатывают истерики, топают ножками, требуют от правительства помощи, от ООН – поддержки, от Нептуна – нас покарать, потом отдают курьеру кейс с наличностью, и танкер спокойно продолжает движение в порт назначения. Я рассчитал, что через пару дней даже самый тупой и жадный капиталист сообразит, что на фоне танкера и нефти в нём, содержимое кейса значит настолько мало, что проще заплатить, сочтя происходящее мелкой издержкой.
– Танкер трудно спрятать, – прикинул Вернон.
– Мы и не прятали. Мы их минировали, а кейс становился платой за код деактивации.
– Умно.
– Спасибо. – Аэрба зевнул. – Сначала было интересно и прибыльно, потом осталось прибыльно, но неимоверно скучно. Рутина. Главная сложность заключалась в том, чтобы не забыть покормить команду танкера… Ах да, ещё приходилось пересчитывать много денег, но от этого занятия я никогда не устаю.
Он вновь наполнил стаканы, и вновь разговор прервался. А когда мужчины выпили, первым заговорил де Бер:
– Ты поэтому ушёл из бизнеса?
– Почему поэтому?
– Из-за скуки.
– Вовсе нет. – Уэрбо задумчиво оглядел пустой стакан. – Я ушёл из бизнеса, потому что жадные местные узнали о моей идее и стали хватать все проходящие суда и требовать большой выкуп. Идея была опошлена, в акваторию пришли военные, а я не люблю военных. Они хорошо вооружены и не склонны к переговорам, чтоб им всем чугунные якоря приделали… Бенга-Бенга предложил потрошить богатенькие яхты на Сейшелах и Маврикии, но я отказался. Мне противно заниматься толстосумами: они липкие, трусливые, а некоторые – мстительные. Возись с ними потом… В общем, пришлось вернуться к контейнерным перевозкам.