Охота на сверхчеловека
Шрифт:
Через полсотни шагов боль в ноге поутихла и Радлов смог пойти быстрее. Когда от замка донесся выстрел, и сразу же за ним еще один, приостановился и глянул назад, но не увидел ничего, кроме силуэта Высокой башни на фоне неба. Выругавшись под нос, Семен двинулся дальше.
Помочь тем, кто остался в Кршивоклате, он не мог ничем.
11
20 мая 2035 года
Окрестности Кршивоклата
Рассвет
В лесу, где Семен провел ночь, ничего не изменилось со времен охотившихся тут древних чешских королей.
Первую половину ночи Радлов просто шел, не разбирая дороги, желая оказаться как можно дальше от Кршивоклата. Несколько раз ему начинало казаться, что за спиной трещат ветки, перекликаются голоса. Тогда он испуганно замирал, ожидая, что из чащи явится погоня.
Часам к двум силы закончились, а поврежденная во время прыжка нога заболела вновь. Голова начала кружиться от боли и голода, и Семен стал искать подходящее для ночлега место.
Фонарика не было, так что он просто нашел более-менее сухой участок земли под раскидистым деревом. Сел на вытащенный из чемодана костюм и прижался спиной к стволу. Уснуть поначалу не смог – лодыжку будто палило огнем, холод сильнее и сильнее вгрызался в тело.
Ближе к утру дождь прекратился, а ветер ослабел. Радлов провалился в неглубокую дрему. Ему приснилась квартира в Нижнем Новгороде, родной институт, почему-то очень мрачный, с завешенными окнами. И факельное шествие по проспекту Солано, страшное и унылое…
А затем Семена разбудили птичьи вопли над самой головой. Он вздрогнул, покрутил затекшей шеей:
– Ну что, с добрым утром?
Голос прозвучал хрипло. За ночь в горле обосновалась какая-то инфекция, в носу объявились сопли. Резь в животе намекнула, что он ничего не ел с самого обеда, а ноющая спина – что привыкла к куда более комфортной кровати.
– Э… и что дальше? – спросил Семен сам себя. – Умереть тут, в лесу, от голода и холода? Или пойти и сдаться АСИ? Или… – он хмыкнул. – Бросить им вызов в одиночку? Что у меня для этого есть?
В чемодане обнаружились папки из архива, два компака – один его собственный, другой – тот, что дала Яна. Инъектор с вставленной в нее ампулой, смена белья, а также набор бритвенных принадлежностей.
И никаких следов оружия, еды или лекарств.
– Да, негусто, – проговорил Радлов. – Я один… – хотя, – он залез в карман костюма, на котором сидел, и вытащил визитную карточку – прямоугольник серого пластика со сверкающим крестом на одной стороне. – Матей за дядю и в огонь, и в воду…
Это было правдой. Но в то же время Семен понимал, что втянуть еще кого-нибудь в эту неприятную историю будет настоящей подлостью. И так при мысли о том, что пострадала Яна, хочется повеситься на ближайшем суку. Значит, придется рассчитывать в основном на себя, на вывихнутую лодыжку, хилые мускулы и запертый в ноющей голове мозг…
Вопрос
Ага, и разбить собственную голову, дабы сделать недоступной хранящуюся там информацию.
В мыслях вернулся к тому, над чем раздумывал вчера, лежа на мягком диване. Тогда идея уничтожить бесценные с точки зрения истории материалы показалась дикой, сейчас – вполне здравой.
– Лучше начать прямо с себя, – Семен закашлялся. – Чтобы не мучаться и не доставить Ашугову удовольствия прикончить меня. И зачем им далась эта сыворотка? Ведь есть имплантанты…
Да, но они очень дороги – возразил внутренний голос. И человек с ними будет замечен на первом же антитеррористическом сканере. В то же время тот, кто пережил введение сыворотки, сможет проникнуть куда угодно, не привлекая внимания. Чтобы заполучить такого агента, все спецслужбы, экстремисты и воротилы бизнеса пойдут на что угодно.
И вряд ли они используют приобретение, чтобы сделать мир лучше.
– Значит, придется все уничтожить. А начать с нее… – взгляд Радлова упал на ампулу. – Можно просто разбить, а можно…
Остатки смелости испарились, как капля воды со стенки доменной печи. Дрожащей рукой Семен прижал инъектор к левому предплечью и надавил сенсор. Рука заныла, по ней расползлось онемение. Сердце забилось болезненно и глухо, деревья и листья завертелись перед глазами.
– Хррыы… ахх… – прохрипел Радлов. Выпавший инъектор шлепнулся на землю, а через миг историк сполз по стволу.
Нет, сознания он не потерял. Просто отключились все мускулы, тело стало чем-то вроде мешка с костями и внутренностями. И в этом мешке начали происходить донельзя странные вещи.
Боль вспыхнула в нескольких местах – словно шпагой пронзило печень, огнем занялось горло вокруг щитовидной железы. Семен попытался закричать, но не сумел. Гортань будто пережали сильные руки, и что-то заворочалось в животе, точно кишки попытались вырваться наружу.
Его вырвало кислым, затем горьким, и боль охватила тело от макушки до пяток. Тысячи палачей рвали клещами, кололи иглами, лили расплавленный металл во внутренности. Волны обжигающего жара сменялись ледяным холодом, и тогда Семен думал, что умирает. Он мечтал о том, чтобы провалиться в беспамятство, но мечте этой не суждено было сбыться…
В один момент стало легче, но затем боль ввинтилась в голову. Задвигалось что-то позади глаз. Тут Радлов преодолел сопротивление почти мертвых дыхательных мышц и завопил во всю глотку.
И не услышал собственного крика.
Затем на какое-то время все же потерял сознание, а когда очнулся, понял, что, несмотря на боль в мускулах, вновь способен управлять собственным телом.
– Ойххх… – с трудом разлепил глаза и обнаружил, что прямо в лицо светит висевшее в зените солнце.
Насколько Семен помнил описание трансформации, она занимала примерно час.