Охота на волков

Высоцкий Владимир Семенович

ЗАТЯЖНОЙ ПРЫЖОК Хорошо, что за ревом не слышалось звука, Что с позором своим был один на один: Я замешкался возле открытого люка — И забыл пристегнуть карабин. Мне инструктор помог – и коленом пинок — Перейти этой слабости грань: За обычное наше «Смелее, сынок!» Принял я его сонную брань. И оборвали крик мой, И обожгли мне щеки Холодной острой бритвой Восходящие потоки. И звук обратно в печень мне Вогнали вновь на вдохе Веселые, беспечные Воздушные потоки. Я попал к ним в умелые, цепкие руки: Мнут, швыряют меня – что хотят, то творят! И с готовностью я сумасшедшие трюки Выполняю шутя – все подряд. Есть ли в этом паденье какой-то резон, Я узнаю потом, а пока — То валился в лицо мне земной горизонт, То шарахались вниз облака. И обрывали крик мой, И выбривали щеки Холодной острой бритвой Восходящие потоки. И кровь вгоняли в печень мне, Упруги и жестоки, Невидимые встречные Воздушные потоки. Но рванул я кольцо на одном вдохновенье, Как рубаху от ворота или чеку. Это было в случайном свободном паденье — Восемнадцать недолгих секунд. …А теперь – некрасив я, горбат с двух сторон, В каждом горбе – спасительный шелк. Я на цель устремлен и влюблен, и влюблен В затяжной неслучайный прыжок! И обрывают крик мой, И выбривают щеки Холодной острой бритвой Восходящие потоки. И проникают в печень мне На выдохе и вдохе Бездушные и вечные Воздушные потоки. Беспримерный прыжок из глубин стратосферы — По сигналу «Пошел!» я шагнул в никуда, — За невидимой тенью безликой химеры, За свободным паденьем – айда! Я пробьюсь сквозь воздушную ватную тьму, Хоть условья паденья не те. Но и падать свободно нельзя – потому, Что мы падаем не в пустоте. И обрывают крик мой, И выбривают щеки Холодной острой бритвой Восходящие потоки. На мне мешки заплечные, Встречаю – руки в боки — Прямые, безупречные Воздушные потоки. Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно: «Не тяни за кольцо – скоро легкость придет…» До земли триста метров – сейчас будет поздно! Ветер врет, обязательно врет! Стропы рвут меня вверх, выстрел купола – стоп! И – как не было этих минут. Нет свободных падений с высот, но зато — Есть свобода раскрыть парашют! Мне охлаждают щеки И открывают веки Исполнены

потоки Забот о человеке! Глазею ввысь печально я — Там звезды одиноки — И пью горизонтальные Воздушные потоки. 1973 ПАМЯТНИК Я при жизни был рослым и стройным, Не боялся ни слова, ни пули И в привычные рамки не лез, — Но с тех пор, как считаюсь покойным, Охромили меня и согнули, К пьедесталу прибив ахиллес. Не стряхнуть мне гранитного мяса И не вытащить из постамента Ахиллесову эту пяту, И железные ребра каркаса Мертво схвачены слоем цемента, — Только судороги по хребту. Я хвалился косою саженью — Нате смерьте! — Я не знал, что подвергнусь суженью После смерти, — Но в обычные рамки я всажен — На спор вбили, А косую неровную сажень — Распрямили. И с меня, когда взял я да умер, Живо маску посмертную сняли Расторопные члены семьи, — И не знаю, кто их надоумил, — Только с гипса вчистую стесали Азиатские скулы мои. Мне такое не мнилось, не снилось, И считал я, что мне не грозило Оказаться всех мертвых мертвей, — Но поверхность на слепке лоснилась, И могильною скукой сквозило Из беззубой улыбки моей. Я при жизни не клал тем, кто хищный, В пасти палец, Подходившие с меркой обычной — Отступались, — Но по снятии маски посмертной — Тут же в ванной — Гробовщик подошел ко мне с меркой Деревянной… А потом, по прошествии года, — Как венец моего исправленья — Крепко сбитый литой монумент При огромном скопленье народа Открывали под бодрое пенье, — Под мое – с намагниченных лент. Тишина надо мной раскололась — Из динамиков хлынули звуки, С крыш ударил направленный свет, — Мой отчаяньем сорванный голос Современные средства науки Превратили в приятный фальцет. Я немел, в покрывало упрятан, — Все там будем! — Я орал в то же время кастратом В уши людям. Саван сдернули – как я обужен, — Нате смерьте! — Неужели такой я вам нужен После смерти?! Командора шаги злы и гулки. Я решил: как во времени оном — Не пройтись ли, по плитам звеня? — И шарахнулись толпы в проулки, Когда вырвал я ногу со стоном И осыпались камни с меня. Накренился я – гол, безобразен, — Но и падая – вылез из кожи, Дотянулся железной клюкой, — И, когда уже грохнулся наземь, Из разодранных рупоров всё же Прохрипел я похоже: «Живой!» 1973 ДИАЛОГ У ТЕЛЕВИЗОРА – Ой, Вань, гляди, какие клоуны! Рот – хочь завязочки пришей… Ой, до чего, Вань, размалеваны, И голос – как у алкашей! А тот похож – нет, правда, Вань, — На шурина – такая ж пьянь. Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь, — Я – правду, Вань! – Послушай, Зин, не трогай шурина: Какой ни есть, а он – родня, — Сама намазана, прокурена — Гляди, дождешься у меня! А чем болтать – взяла бы, Зин, В антракт сгоняла в магазин… Что, не пойдешь? Ну, я – один, — Подвинься, Зин!.. – Ой, Вань, гляди, какие карлики! В джерси одеты, не в шевьёт, — На нашей Пятой швейной фабрике Такое вряд ли кто пошьет. А у тебя, ей-богу, Вань, Ну все друзья – такая рвань И пьют всегда в такую рань Такую дрянь! – Мои друзья – хоть не в болонии, Зато не тащут из семьи, — А гадость пьют – из экономии: Хоть поутру – да на свои! А у тебя самой-то, Зин, Приятель был с завода шин, Так тот – вообще хлебал бензин, — Ты вспомни, Зин!.. – Ой, Вань, гляди-кось – попугайчики! Нет, я, ей-богу, закричу!.. А это кто в короткой маечке? Я, Вань, такую же хочу. В конце квартала – правда, Вань, — Ты мне такую же сваргань… Ну что «отстань», опять «отстань», — Обидно, Вань! – Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы — Накрылась премия в квартал! Кто мне писал на службу жалобы? Не ты?! Да я же их читал! К тому же эту майку, Зин, Тебе напяль – позор один. Тебе шитья пойдет аршин — Где деньги, Зин?.. – Ой, Вань, умру от акробатиков! Смотри, как вертится, нахал! Завцеха наш – товарищ Сатиков — Недавно в клубе так скакал. А ты придешь домой, Иван, Поешь и сразу – на диван, Иль, вон, кричишь, когда не пьян… Ты что, Иван? – Ты, Зин, на грубость нарываешься, Всё, Зин, обидеть норовишь! Тут за день так накувыркаешься… Придешь домой – там ты сидишь! Ну, и меня, конечно, Зин, Всё время тянет в магазин, — А там – друзья… Ведь я же, Зин, Не пью один! 1973 ПЕСЕНКА ПРО КОЗЛА ОТПУЩЕНИЯ В заповеднике (вот в каком – забыл) Жил да был Козел – роги длинные, — Хоть с волками жил – не по-волчьи выл — Блеял песенки всё козлиные. И пощипывал он травку, и нагуливал бока, Не услышишь от него худого слова, — Толку было с него, правда, как с козла молока, Но вреда, однако, тоже – никакого. Жил на выпасе, возле озерка, — Не вторгаясь в чужие владения, — Но заметили скромного Козлика И избрали в козлы отпущения! Например, Медведь – баламут и плут — Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, — Враз Козла найдут, приведут и бьют: По рогам ему и промеж ему… Не противился он, серенький, насилию со злом, А сносил побои весело и гордо. Сам Медведь сказал: «Робяты, я горжусь Козлом — Героическая личность, козья морда!» Берегли Козла как наследника, — Вышло даже в лесу запрещение С территории заповедника Отпускать Козла отпущения. А Козел себе всё скакал козлом, Но пошаливать он стал втихомолочку: Как-то бороду завязал узлом — Из кустов назвал Волка сволочью. А когда очередное отпущенье получал — Всё за то, что волки лишку откусили, — Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал, — Но внимания тогда не обратили. Пока хищники меж собой дрались, В заповеднике крепло мнение, Что дороже всех медведей и лис — Дорогой Козел отпущения! Услыхал Козел – да и стал таков: «Эй вы, бурые, – кричит, – эй вы, пегие! Отниму у вас рацион волков И медвежие привилегии! Покажу вам «козью морду» настоящую в лесу, Распишу туда-сюда по трафарету, — Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу, И ославлю по всему по белу свету! Не один из вас будет землю жрать, Все подохнете без прощения, — Отпускать грехи кому – это мне решать: Это я – Козел отпущения!» …В заповеднике (вот в каком – забыл) Правит бал Козел не по-прежнему: Он с волками жил – и по-волчьи взвыл, — И рычит теперь по-медвежьему. 1973 БАЛЛАДА О МАЛЕНЬКОМ ЧЕЛОВЕКЕ Погода славная, а это главное, И мне на ум пришла идейка презабавная, — Но не о Господе и не о космосе — Все эти новости уже обрыдли до смерти. Сказку, миф, фантасмагорию Пропою вам с хором ли, один ли, — Слушайте забавную историю Некоего мистера Мак-Кинли — Не супермена, не ковбоя, не хавбека, А просто маленького, просто человека. Кто он такой – герой ли, сукин сын ли — Наш симпатичный господин Мак-Кинли, — Валяйте выводы, составьте мнение В конце рассказа в меру разумения. Ну что, договорились? Если так — Привет! Буэнос диас! Гутен таг! Ночуешь в спаленках в обоях аленьких И телевиденье глядишь для самых маленьких. С утра полчасика займет гимнастика — Прыжки, гримасы, отжимание от пластика. И трясешься ты в автобусе, На педали жмешь, гремя костями, — Сколько вас на нашем тесном глобусе Весело работает локтями! Как наркоманы – кокаин и как больные, В заторах нюхаешь ты газы выхлопные. Но строен ты – от суеты худеют, Бодреют духом, телом здоровеют. Через собратьев ты переступаешь, Но успеваешь, все же успеваешь Знакомым огрызнуться на ходу: «Салют! День добрый! Хау ду ю ду!» Для созидания в коробки-здания Ты заползаешь, как в загоны на заклание. В поту и рвении, в самозабвении Ты создаешь, творишь и рушишь в озарении. Люди, власти не имущие! Кто-то вас со злого перепою, Маленькие, но и всемогущие, Окрестил безликою толпою. Будь вы на поле, у станка, в конторе, в классе, — Но вы причислены к какой-то серой массе. И в перерыв – в час подлинной свободы — Вы наскоро жуете бутерброды, — Что ж, эти сэндвичи – предметы сбыта. Итак, приятного вам аппетита! Нелегкий век стоит перед тобой, И все же – гутен морген, дорогой! Дела семейные, платки нашейные, И пояса, и чудеса галантерейные, — Цена кусается, жена ласкается, — Махнуть рукою – да рука не подымается. Цену вежливо и тоненько Пропищит волшебник-трикотажник, — Ты с невозмутимостью покойника Наизнанку вывернешь бумажник. Все ваши будни да и праздники – морозны, И вы с женою, как на кладбище, серьезны. С холодных стен с огромного плаката На вас глядят веселые ребята, И улыбаются во всех витринах Отцы семейств в штанах и лимузинах. Откормленные люди на щитах Приветствуют по-братски – гутен таг! Откуда денежка? Куда ты денешься? Тебе полвека, друг, а ты еще надеешься? Не жди от ближнего — моли всевышнего, — Уж он всегда тебе пошлет ребенка лишнего! Трое, четверо и шестеро… Вы, конечно, любите сыночков! Мировое детское нашествие Бестий, сорванцов и ангелочков! Ты улыбаешься обложкам и нарядам, Но твердо веришь: удивительное рядом. Не верь, старик, что мы за все в ответе, Что где-то дети гибнут – те, не эти: Чуть-чуть задуматься – хоть вниз с обрыва, — А жить-то надо, надо жить красиво! Передохни, расслабься – перекур! Гуд дэй, дружище! Пламенный бонжур! Ах, люди странные, пустокарманные, Вы, постоянные клиенты ресторанные, — Мошны бездонные, стомиллионные — Вы наполняете, вы, толпы стадионные! И ничто без вас не крутится — Армии, правители и судьи. Но у сильных в горле, словно устрица, Вы скользите, маленькие люди! И так о маленьком пекутся человеке, Что забывают лишний ноль вписать на чеке. Ваш кандидат – а в прошлом он лабазник — Вам иногда устраивает праздник, — И не безлики вы, и вы – не тени, Коль надо в урны бросить бюллетени! А «маленький!» – хорошее словцо, — Кто скажет так – ты плюнь ему в лицо, — Пусть это слово будет не в ходу! Привет, Мак-Кинли! Хау ду ю ду! 1973 ПРЕРВАННЫЙ ПОЛЕТ Кто-то высмотрел плод, что неспел, — Потрусили за ствол – он упал… Вот вам песня о том, кто не спел И что голос имел – не узнал. Может, были с судьбой нелады И со случаем плохи дела, А тугая струна на лады С незаметным изъяном легла. Он начал робко с ноты до, Но не допел ее, не до… Не дозвучал его аккорд И никого не вдохновил. Собака лаяла, а кот — Мышей ловил. Смешно, не правда ли, смешно! А он шутил – недошутил, Недораспробовал вино, И даже недопригубил. Он пока лишь затеивал спор, Неуверенно и не спеша, — Словно капельки пота из пор, Из-под кожи сочилась душа. Только начал дуэль на ковре — Еле-еле, едва приступил, Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре, И судья еще счет не открыл. Он знать хотел всё от и до, Но не добрался он, не до… Ни до догадки, ни до дна, Не докопался до глубин И ту, которая одна, — Недолюбил. Смешно, не правда ли, смешно! А он спешил – недоспешил, — Осталось недорешено Всё то, что он недорешил. Ни единою буквой не лгу — Он был чистого слога слуга, И

писал ей стихи на снегу… К сожалению, тают снега! Но тогда еще был снегопад, И свобода писать на снегу, — И большие снежинки и град Он губами хватал на бегу. Но к ней в серебряном ландо Он не добрался и не до… Не добежал бегун, беглец, Не долетел, не доскакал, А звездный знак его – Телец — Холодный Млечный Путь лакал. Смешно, не правда ли, смешно, Когда секунд недостает, — Недостающее звено, И недолет, и недолет! Смешно, не правда ли? Ну вот, — И вам смешно, и даже мне — Конь на скаку и птица влет, — По чьей вине?.. 1973 БАЛЛАДА О МАНЕКЕНАХ Семь дней усталый старый Бог В запале, в зашоре, в запаре Творил убогий наш лубок И каждой твари по паре. Ему творить – потеха, — И вот себе взамен Бог создал человека Как пробный манекен. Идея эта не нова И не обхаяна никем — Я докажу как дважды два: Адам – был первый манекен. А мы – ошметки хромосом, Огрызки божественных генов, — Идем проторенным путем — И создаем манекенов. Лишенные надежды Без мук родить – живых, Рядим в свои одежды Бездушных кукол восковых. Ругать меня повремени, А оглянись по сторонам: Хоть нам подобные они, Но не живут подобно нам. Твой нос расплюснут на стекле, Глазеешь – и ломит в затылке, — А там – сидят они в тепле И скалят зубы в ухмылке. Вон тот кретин в халате Смеется над тобой: Мол, жив еще, приятель! Доволен ли судьбой? Гляди – красотка, – чем плоха: Загар – и патлы до колен! Ее – закутанный в меха — Ласкает томный манекен. Их жизнь и вправду хороша: Их холят, лелеют и греют, Они не тратят ни гроша И плюс к тому не стареют. Пусть лупят по башке нам, Толкают нас и бьют, — Но куклам-манекенам Мы создали уют. Они так вежливы – взгляни! Их не волнует ни черта. И жизнерадостны они, И нам, безумным, не чета. Он никогда не одинок — В салоне, в постели, в бильярдной, — Невозмутимый словно йог, Галантный и элегантный. Хочу такого плена — Свобода мне не впрок! Я вместо манекена Хочу прожить денек! На манекенские паи Согласен, даже на пари. В приятный круг его семьи Желаю, черт меня дери! Я предлагаю смелый план Возможных сезонных обменов: Мы, люди, – в их бездушный клан, А вместо нас – манекенов. Но я готов поклясться, Что где-нибудь заест, — Они не согласятся На перемену мест. Из них, конечно, ни один Нам не уступит свой уют — Из этих солнечных витрин Они без боя не уйдут. Сдается мне, они хитрят — И, тайно расправивши члены, Когда живые люди спят, Выходят в ночь манекены. Машины выгоняют — И мчат так, что – держись! Бузят и прожигают Свою ночную жизнь. Такие подвиги творят, Что мы за год не натворим, Но возвращаются назад, — Ах, как завидую я им! Мы скачем, скачем вверх и вниз, Кропаем и клеим на стенах Наш главный лозунг и девиз: «Забота о манекенах». Недавно был – читали? — Налет на магазин, — В них сколько ни стреляли — Не умер ни один. Его налогом не согнуть, Не сдвинуть повышеньем цен… Счастливый путь, счастливый путь! Будь счастлив, мистер манекен! Но, как индусы, мы живем Надеждою смертных и тленных, Что если завтра мы умрем — Воскреснем вновь в манекенах. Так что не хнычь, ребята, — Наш день еще придет, — Храните, люди, свято Весь манекенский род! Болезни в нас обострены — Уже не станем мы никем… Грядет надежда всей страны — Здоровый, крепкий манекен! 1973 ПЕСНЯ БИЛЛА СИГГЕРА Вот это да! Вот это да! Сквозь мрак и вечность-решето Из зала Страшного суда Явилось то – не знаю что. Играйте туш! Быть может, он — Умерший муж Несчастных жен, Больных детей Больной отец, Благих вестей Шальной гонец! Вот это да! Вот это да! Спустился к нам – не знаем кто, — Как снег на голову, сюда Упал тайком – инкогнито! Но кто же он — Хитрец и лгун? Или – шпион, Или колдун? Каких дворцов Он господин, Каких отцов Заблудший сын? Вот это да! Вот это да! И я спросил, как он рискнул — Из ниоткуда в никуда Перешагнул, перешагнул? Он мне: «Внемли!» — И я внимал, Что он с земли Вчера сбежал, Решил: нырну Я в гладь и тишь, — Но в тишину Без денег – шиш! Мол, прошмыгну Как мышь, как вошь, — Но в тишину Не прошмыгнешь! Вот это да! Вот это да! Он повидал печальный край, — В аду – бардак и лабуда, — И он опять – в наш грешный рай. Итак, оттуда Он удрал, Его Иуда Обыграл — И в «тридцать три», И в «сто одно». Смотри! Смотри! Он видел дно! Он видел ад, Но сделал он Свой шаг назад — И воскрешен! Вот это да! Вот это да! Прошу любить – играйте марш! Мак-Кинли – маг, суперзвезда, Мессия наш, мессия наш! Владыка тьмы Его отверг, Но примем мы — Он человек! Душ не губил Сей славный муж, Самоубий — Ство – просто чушь! Хоть это де — Шево и враз — Не проведешь Его и нас! Вот это да! Вот это да! Вскричал петух и пробил час! Мак-Кинли – бог, суперзвезда, — Он среди нас, он среди нас! Он рассудил, Что вечность – хлам, — И запылил На свалку к нам. Он даже спьяну Не дурил, Марихуану Не курил. И мы хотим Отдать концы, — Мы бегством мстим — Мы беглецы! Вот это да! Вот это да! 1973 БАЛЛАДА ОБ ОРУЖИИ По миру люди маленькие носятся, живут себе в рассрочку, — Плохие и хорошие, гуртом и в одиночку. Хороших знаю хуже я — У них, должно быть, – крылья! С плохими – даже дружен я, — Они хотят оружия, Оружия, оружия насилья! Большие люди – туз и крез — Имеют страсть к ракетам, А маленьким – что делать без Оружья в мире этом? Гляди – вот тот ханыга — В кармане денег нет, Но есть в кармане фига — Взведенный пистолет. Мечтает он об ужине Уже с утра и днем, А пиджачок обуженный — Топорщится на нем. И с ним пройдусь охотно я Под вечер налегке, Смыкая пальцы потные На спусковом крючке. Я целеустремленный, деловитый, Подкуренный, подколотый, подпитый! Эй, что вы на меня уставились – я вроде не калека! Мне горло промочить – и я сойду за человека. Сходитесь, неуклюжие, Со мной травить баланду, — И сразу после ужина Спою вам про оружие, Оружие, оружие балладу! Большой игрок, хоть ростом гном, — Сражается в картишки, Блефуют крупно в основном Ва-банк большие шишки. И балуются бомбою, — У нас такого нет, К тому ж мы – люди скромные: Нам нужен пистолет. И вот в кармане – купленный Обычный пистолет И острый, как облупленный Знакомый всем – стилет. Снуют людишки в ужасе По правой стороне, А мы во всеоружасе Шагаем по стране. Под дуло попадающие лица, Лицом к стене! Стоять! Не шевелиться! Напрасно, парень, за забвеньем ты шаришь по аптекам, — Купи себе хотя б топор – и станешь человеком! Весь вывернусь наружу я — И голенькую правду Спою других не хуже я Про милое оружие, Оружие, оружие балладу! Купить белье нательное? Да чёрта ли вам в нем! Купите – огнестрельное, — Направо за углом. Ну, начинайте! Ну же! Стрелять учитесь все! В газетах про оружье — На каждой полосе. Вот сладенько под ложечкой, Вот горько на душе: Ухлопали художничка За фунт папье-маше. Ату! Стреляйте досыту — В людей, щенков, котят, — Продажу, слава господу, Не скоро запретят! Пока оружье здесь не под запретом, Не бойтесь – всё в порядке в мире этом! Не страшно без оружия – зубастой барракуде, Большой и без оружия – большой, нам в утешенье, — А маленькие люди – без оружия не люди: Все маленькие люди без оружия – мишени. Большие – лупят по слонам, Гоняются за тиграми, А мне, а вам – куда уж нам Шутить такими играми! Пускай большими сферами — Большие люди занимаются, — Один уже играл с «пантерами», Другие – доиграются… У нас в кармане «пушечка» — Малюсенькая, новая, — И нам земля – подушечка, Подстилочка пуховая. Кровь жидкая, болотная Пульсирует в виске, Синеют пальцы потные На спусковом крючке. Мы – маленькие люди, – на обществе прореха. Но если вы посмотрите на нас со стороны — За узкими плечами небольшого человека Стоят понуро, хмуро дуры – две больших войны. «Коль тих и скромен – не убьют» — Всё домыслы досужие, — У нас недаром продают Любезное оружие! А тут еще норд-ост подул — Цена установилась сходная, — У нас, благодаренье Господу, Страна пока свободная! Ах, эта жизнь грошовая, Как пыль, – подуй и нет! — Поштучная, дешевая — Дешевле сигарет. И рвется жизнь-чудачка, Как тонкий волосок, — Одно нажатье пальчика На спусковой крючок! Пока легка покупка – мы все в порядке с вами, Нам жизнь отнять – как плюнуть, – нас учили воевать! Кругом и без войны – война, а с голыми руками — Ни пригрозить, ни пригвоздить, ни самолет угнать! Для пуль – все досягаемы, — Ни черта нет, ни бога им, И мы себе стреляем и Мы никого не трогаем. Стрельбе, азарту все цвета, Все возрасты покорны: И стар, и млад, и тот, и та, И – желтый, белый, черный. Опять сосет под ложечкой. Привычнее уже Убийца на обложечке, Девулька в неглиже. Наш мир кишит неудачниками С топориками в руке И мальчиками с пальчиками На спусковом крючке! 1973 БАЛЛАДА ОБ УХОДЕ В РАЙ Вот твой билет, вот твой вагон — Всё в лучшем виде, – одному тебе дано В цветном раю увидеть сон — Трехвековое непрерывное кино. Всё позади, – уже сняты Все отпечатки, контрабанды не берем; Как херувим, стерилен ты, А класс второй – не высший класс, зато – с бельем. Вот и сбывается всё, что пророчится: Уходит поезд в небеса – счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно – уснуть! Земной перрон! Не унывай! И не кричи – для наших воплей он оглох. Один из нас поехал в рай, — Он встретит Бога там – ведь есть, наверно, Бог! Ты передай ему привет, А позабудешь – ничего, переживем: Осталось нам немного лет, Мы пошустрим – и, как положено, умрем. Вот и сбывается всё, что пророчится: Уходит поезд в небеса – счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно – уснуть! Не всем дано поспать в раю, Но кое-что мы здесь успеем натворить: Подраться, спеть, – вот я – пою, Другие – любят, третьи – думают любить. Уйдут, как мы, в ничто без сна И сыновья, и внуки внуков в трех веках… Не дай господь, чтобы – война, — А то мы правнуков оставим в дураках! Вот и сбывается всё, что пророчится: Уходит поезд в небеса – счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно – уснуть! Тебе плевать и хоть бы хны: Лежишь, миляга, принимаешь вечный кайф, — И нет забот, и нет вины, — Ты – молодчина, это место подыскав. …Разбудит вас какой-то тип И впустит в мир, где в прошлом – войны, вонь и рак, Где побежден гонконгский грипп, — На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?! Вот и сбывается всё, что пророчится: Уходит поезд в небеса – счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно – уснуть! Итак, прощай, – звенит звонок! Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед! А если там и вправду – Бог, Ты всё же вспомни – передай ему привет! 1973