Охота на волков

Высоцкий Владимир Семенович

О МОЕМ СТАРШИНЕ Я помню райвоенкомат: «В десант не годен – так-то, брат, — Таким, как ты, – там невпротык…» И дальше – смех: Мол, из тебя какой солдат? Тебя – хоть сразу в медсанбат!.. А из меня – такой солдат, как изо всех. А на войне как на войне, А мне – и вовсе, мне – вдвойне, — Присохла к телу гимнастерка на спине. Я отставал, сбоил в строю, — Но как-то раз в одном бою — Не знаю чем – я приглянулся старшине. …Шумит окопная братва: «Студент, а сколько дважды два? Эй, холостой, а правда – графом был Толстой? А кто евоная жена?..» Но тут встревал мой старшина: «Иди поспи – ты ж не святой, а утром – бой». И только раз, когда я встал Во весь свой рост, он мне сказал: «Ложись!.. – и дальше пару слов без падежей. — К чему две дырки в голове!» И вдруг спросил: «А что в Москве, Неужто вправду есть дома в пять этажей?..» Над нами – шквал, – он застонал — И в нем осколок остывал, — И на вопрос его ответить я не смог. Он в землю лег – за пять шагов, За пять ночей и за пять снов — Лицом на запад и ногами на восток. 1971 МОИ ПОХОРОНА, ИЛИ СТРАШНЫЙ СОН ОЧЕНЬ СМЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА Сон мне снится – вот те на: Гроб среди квартиры, На мои похорона Съехались вампиры, — Стали речи говорить — Всё про долголетие, — Кровь сосать решили погодить: Вкусное – на третие. В гроб вогнали кое-как, А самый сильный вурдалак Всё втискивал, и всовывал, И плотно утрамбовывал, — Сопел с натуги, сплевывал И желтый клык высовывал. Очень

бойкий упырек Стукнул по колену, Подогнал – и под шумок Надкусил мне вену. А умудренный кровосос Встал у изголовия И очень вдохновенно произнес Речь про полнокровие. И почетный караул Для приличия всплакнул, — Но я чую взглядов серию На сонную мою артерию: А если кто пронзит артерию — Мне это сна грозит потерею. Погодите, спрячьте крюк! Да куда же, черт, вы! Я же слышу, что вокруг, — Значит, я не мертвый! Яду капнули в вино, Ну а мы набросились, — Опоить меня хотели, но Опростоволосились. Тот, кто в зелье губы клал, — В самом деле дуба дал, — Ну а на меня – как рвотное То зелье приворотное: Здоровье у меня добротное, И закусил отраву плотно я. Так почему же я лежу, Дурака валяю, — Ну почему, к примеру, не заржу — Их не напугаю?! Я ж их мог прогнать давно Выходкою смелою — Мне бы взять пошевелиться, но Глупостей не делаю. Безопасный как червяк, Я лежу, а вурдалак Со стаканом носится — Сейчас наверняка набросится, — Еще один на шею косится — Ну, гад, он у меня допросится! Кровожадно вопия, Высунули жалы — И кровиночка моя Полилась в бокалы. Погодите – сам налью, — Знаю, знаю – вкусная!.. Ну нате, пейте кровь мою, Кровососы гнусные! А сам – и мышцы не напряг, И не попытался сжать кулак, — Потому что кто не напрягается, Тот никогда не просыпается, Тот много меньше подвергается И много дольше сохраняется. Вот мурашки по спине Смертные крадутся… А всего делов-то мне Было, что – проснуться! …Что, сказать, чего боюсь (А сновиденья – тянутся)? Да того, что я проснусь — А они останутся!.. 1971 ПЕСЕНКА ПРО МАНГУСТОВ «Змеи, змеи кругом – будь им пусто!» — Человек в исступленье кричал — И позвал на подмогу мангуста, Чтобы, значит, мангуст выручал. И мангусты взялись за работу, Не щадя ни себя, ни родных, — Выходили они на охоту Без отгулов и без выходных. И в пустынях, в степях и в пампасах Даже дали наказ патрулям — Игнорировать змей безопасных И сводить ядовитых к нулям. Приготовьтесь – сейчас будет грустно: Человек появился тайком — И поставил силки на мангуста, Объявив его вредным зверьком. Он наутро пришел – с ним собака — И мангуста упрятал в мешок, — А мангуст отбивался и плакал, И кричал: «Я – полезный зверек!» Но зверьков в переломах и ранах Всё швыряли в мешок, как грибы, — Одуревших от боли в капканах Ну и от поворота судьбы. И гадали они: в чем же дело — Почему нас несут на убой? И сказал им мангуст престарелый С перебитой передней ногой: «Козы в Бельгии съели капусту, Воробьи – рис в Китае с полей, А в Австралии злые мангусты Истребили полезнейших змей. Вот за это им вышла награда От расчетливых этих людей, — Видно, люди не могут без яда, Ну а значит – не могут без змей…» И снова: «Змеи, змеи кругом – будь им пусто!» — Человек в исступленье кричал — И позвал на подмогу… Ну, и так далее — как «Сказка про Белого Бычка». 1971 МИЛИЦЕЙСКИЙ ПРОТОКОЛ Считай по-нашему, мы выпили не много — Не вру, ей-бога, – скажи, Серега! И если б водку гнать не из опилок, То чё б нам было с пяти бутылок! …Вторую пили близ прилавка в закуточке, — Но это были еще цветочки, — Потом – в скверу, где детские грибочки, Потом – не помню, – дошел до точки. Я пил из горлышка, с устатку и не евши, Но – как стекло был, – остекленевший. А уж когда коляска подкатила, Тогда в нас было – семьсот на рыло! Мы, правда, третьего насильно затащили, — Ну, тут промашка – переборщили. А что очки товарищу разбили — Так то портвейном усугубили. Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь, Что – не буяньте, что – разойдитесь. На «разойтись» я сразу ж согласился — И разошелся, – и расходился! Но если я кого ругал – карайте строго! Но это вряд ли, – скажи, Серега! А что упал – так то от помутненья, Орал не с горя – от отупенья. …Теперь дозвольте пару слов без протокола. Чему нас учит семья и школа? Что жизнь сама таких накажет строго. Тут мы согласны, – скажи, Серега! Вот он проснется утром – протрезвеет – скажет: Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет! Так отпустите – вам же легче будет: Чего возиться, раз жизнь осудит! Вы не глядите, что Сережа всё кивает, — Он соображает, всё понимает! А что молчит – так это от волненья, От осознанья и просветленья. Не запирайте, люди, – плачут дома детки, — Ему же – в Химки, а мне – в Медведки!.. Да, всё равно: автобусы не ходят, Метро закрыто, в такси не содят. Приятно все-таки, что нас тут уважают: Гляди – подвозят, гляди – сажают! Разбудит утром не петух, прокукарекав, — Сержант подымет – как человеков! Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся. Я рупь заначил, – опохмелимся! И все же, брат, трудна у нас дорога! Эх, бедолага! Ну спи, Серега! 1971

* * *

Целуя знамя в пропыленный шелк И выплюнув в отчаянье протезы, Фельдмаршал звал: «Вперед, мой славный полк! Презрейте смерть, мои головорезы!» Измятыми знаменами горды, Воспалены талантливою речью, — Расталкивая спины и зады, Одни стремились в первые ряды — И первыми ложились под картечью. Хитрец – и тот, который не был смел, — Не пожелав платить такую цену, Полз в задний ряд – но там не уцелел: Его свои же брали на прицел — И в спину убивали за измену. Сегодня каждый третий – без сапог, Но после битвы – заживут как крезы, — Прекрасный полк, надежный, верный полк — Отборные в полку головорезы! А третии – средь битвы и беды Старались сохранить и грудь и спину, — Не выходя ни в первые ряды, Ни в задние, – но как из-за еды Дрались за золотую середину. Они напишут толстые труды И будут гибнуть в рамах, на картине, — Те, кто не вышли в первые ряды, Но не были и сзади – и горды, Что честно прозябали в середине. Уже трубач без почестей умолк, Не слышно меди, тише звон железа, — Разбит и смят надежный, верный полк, В котором сплошь одни головорезы. Но нет, им честь знамен не запятнать. Дышал фельдмаршал весело и ровно, — Чтоб их в глазах потомков оправдать, Он молвил: «Кто-то должен умирать — А кто-то должен выжить, – безусловно!» Пусть нет звезды тусклее, чем у них, — Уверенно дотянут до кончины — Скрываясь за отчаянных и злых, Последний ряд оставив для других — Умеренные люди середины. В грязь втоптаны знамена, смятый шелк, Фельдмаршальские жезлы и протезы. Ах, славный полк!.. Да был ли славный полк, В котором сплошь одни головорезы?! 1971

* * *

Так дымно, что в зеркале нет отраженья И даже напротив не видно лица, И пары успели устать от круженья, — И все-таки я допою до конца! Все нужные ноты давно сыграли, Сгорело, погасло вино в бокале, Минутный порыв говорить — пропал, — И лучше мне молча допить бокал… Полгода не балует солнцем погода, И души застыли под коркою льда, — И, видно, напрасно я жду ледохода, И память не может согреть в холода. Все нужные ноты давно сыграли, Сгорело, погасло вино в бокале, Минутный порыв говорить — пропал, — И лучше мне молча допить бокал… В оркестре играют устало, сбиваясь, Смыкается круг – не порвать мне кольца… Спокойно! Мне лучше уйти улыбаясь, — И все-таки я допою до конца! Все нужные ноты давно сыграли, Сгорело,

погасло вино в бокале, Тусклей, равнодушней оскал зеркал… И лучше мне просто разбить бокал! 1971 КОНИ ПРИВЕРЕДЛИВЫЕ Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю… Что-то воздуху мне мало – ветер пью, туман глотаю, — Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю! Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Вы тугую не слушайте плеть! Но что-то кони мне попались привередливые — И дожить не успел, мне допеть не успеть. Я коней напою, я куплет допою — Хоть мгновенье еще постою на краю… Сгину я – меня пушинкой ураган сметет с ладони, И в санях меня галопом повлекут по снегу утром, — Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони, Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту! Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Не указчики вам кнут и плеть. Но что-то кони мне попались привередливые — И дожить не успел, мне допеть не успеть. Я коней напою, я куплет допою — Хоть мгновенье еще постою на краю… Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий, — Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?! Или это колокольчик весь зашелся от рыданий, Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?! Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Умоляю вас вскачь не лететь! Но что-то кони мне попались привередливые — Коль дожить не успел, так хотя бы – допеть! Я коней напою, я куплет допою — Хоть мгновенье еще постою на краю… 1972 БЕЛОЕ БЕЗМОЛВИЕ Все года, и века, и эпохи подряд Всё стремится к теплу от морозов и вьюг, — Почему ж эти птицы на север летят, Если птицам положено – только на юг? Слава им не нужна – и величие, Вот под крыльями кончится лед — И найдут они счастие птичее Как награду за дерзкий полет! Что же нам не жилось, что же нам не спалось? Что нас выгнало в путь по высокой волне? Нам сиянье пока наблюдать не пришлось, — Это редко бывает – сиянья в цене! Тишина… Только чайки – как молнии, — Пустотой мы их кормим из рук. Но наградою нам за безмолвие Обязательно будет звук! Как давно снятся нам только белые сны — Все иные оттенки снега занесли, — Мы ослепли – темно от такой белизны, — Но прозреем от черной полоски земли. Наше горло отпустит молчание, Наша слабость растает как тень, — И наградой за ночи отчаянья Будет вечный полярный день! Север, воля, надежда – страна без границ, Снег без грязи – как долгая жизнь без вранья. Воронье нам не выклюет глаз из глазниц — Потому что не водится здесь воронья. Кто не верил в дурные пророчества, В снег не лег ни на миг отдохнуть — Тем наградою за одиночество Должен встретиться кто-нибудь! 1972 ПЕСНЯ ПРО БЕЛОГО СЛОНА Жили-были в Индии с самой старины Дикие огромные серые слоны — Слоны слонялись в джунглях без маршрута, — Один из них был белый почему-то. Добрым глазом, тихим нравом отличался он, И умом, и мастью благородной, — Средь своих собратьев серых – белый слон Был, конечно, белою вороной. И владыка Индии – были времена — Мне из уважения подарил слона. «Зачем мне слон?» – спросил я иноверца, А он сказал: «В слоне – большое сердце…» Слон мне сделал реверанс, а я ему – поклон, Речь моя была незлой и тихой, — Потому что этот самый – белый слон Был к тому же белою слонихой. Я прекрасно выглядел, сидя на слоне, Ездил я по Индии – сказочной стране, — Ах, где мы только вместе не скитались! И в тесноте отлично уживались. И бывало, шли мы петь под чей-нибудь балкон, — Дамы так и прыгали из спален… Надо вам сказать, что этот белый слон Был необычайно музыкален. Карту мира видели вы наверняка — Знаете, что в Индии тоже есть река, — Мой слон и я питались соком манго, И как-то потерялись в дебрях Ганга. Я метался по реке, забыв еду и сон, Безвозвратно подорвал здоровье… А потом сказали мне: «Твой белый слон Встретил стадо белое слоновье…» Долго был в обиде я, только – вот те на! — Мне владыка Индии вновь прислал слона: В виде украшения для трости — Белый слон, но из слоновой кости. Говорят, что семь слонов иметь – хороший тон, — На шкафу, как средство от напастей… Пусть гуляет лучше в белом стаде белый слон — Пусть он лучше не приносит счастья! 1972 ЧЕСТЬ ШАХМАТНОЙ КОРОНЫ I. Подготовка Я кричал: «Вы что ж там, обалдели? — Уронили шахматный престиж!» Мне сказали в нашем спортотделе: «Ага, прекрасно – ты и защитишь! Но учти, что Фишер очень ярок, — Даже спит с доскою – сила в ём, Он играет чисто, без помарок…» Ничего, я тоже не подарок, — У меня в запасе – ход конем. Ох вы мускулы стальные, Пальцы цепкие мои! Эх, резные, расписные Деревянные ладьи! Друг мой, футболист, учил: «Не бойся, — Он к таким партнерам не привык. За тылы и центр не беспокойся, А играй по краю – напрямик!..» Я налег на бег, на стометровки, В бане вес согнал, отлично сплю, Были по хоккею тренировки… В общем, после этой подготовки — Я его без мата задавлю! Ох вы сильные ладони, Мышцы крепкие спины! Эх вы кони мои, кони, Ох вы милые слоны! «Не спеши и, главное, не горбись, — Так боксер беседовал со мной. — В ближний бой не лезь, работай в корпус, Помни, что коронный твой – прямой». Честь короны шахматной – на карте, — Он от пораженья не уйдет: Мы сыграли с Талем десять партий — В преферанс, в очко и на бильярде, — Таль сказал: «Такой не подведет!» Ох, рельеф мускулатуры! Дельтовидные – сильны! Что мне легкие фигуры, Эти кони да слоны! И в буфете, для других закрытом, Повар успокоил: «Не робей! Ты с таким прекрасным аппетитом — Враз проглотишь всех его коней! Ты присядь перед дорогой дальней — И бери с питанием рюкзак. На двоих готовь пирог пасхальный: Этот Шифер – хоть и гениальный, — А небось покушать не дурак!» Ох мы – крепкие орешки! Мы корону – привезем! Спать ложусь я – вроде пешки, Просыпаюся – ферзем! II. Игра Только прилетели – сразу сели. Фишки все заранее стоят. Фоторепортеры налетели — И слепят, и с толку сбить хотят. Но меня и дома – кто положит? Репортерам с ног меня не сбить!.. Мне же неумение поможет: Этот Шифер ни за что не сможет Угадать, чем буду я ходить. Выпало ходить ему, задире, — Говорят, он белыми мастак! — Сделал ход с е2 на е4… Чтой-то мне знакомое… Так-так! Ход за мной – что делать?! Надо, Сева, — Наугад, как ночью по тайге… Помню – всех главнее королева: Ходит взад-вперед и вправо-влево, — Ну а кони вроде – буквой «Г». Эх, спасибо заводскому другу — Научил, как ходят, как сдают… Выяснилось позже – я с испугу Разыграл классический дебют! Всё следил, чтоб не было промашки, Вспоминал все повара в тоске. Эх, сменить бы пешки на рюмашки — Живо б прояснилось на доске! Вижу, он нацеливает вилку — Хочет есть, – и я бы съел ферзя… Под такой бы закусь – да бутылку! Но во время матча пить нельзя. Я голодный, посудите сами: Здесь у них лишь кофе да омлет, — Клетки – как круги перед глазами, Королей я путаю с тузами И с дебютом путаю дуплет. Есть примета – вот я и рискую: В первый раз должно мне повезти. Я его замучу, зашахую — Мне дай только дамку провести! Не мычу не телюсь, весь – как вата. Надо что-то бить – уже пора! Чем же бить? Ладьею – страшновато, Справа в челюсть – вроде рановато, Неудобно – первая игра. …Он мою защиту разрушает — Старую индийскую – в момент, — Это смутно мне напоминает Индо-пакистанский инцидент. Только зря он шутит с нашим братом — У меня есть мера, даже две: Если он меня прикончит матом, Я его – через бедро с захватом, Или – ход конем – по голове! Я еще чуток добавил прыти — Всё не так уж сумрачно вблизи: В мире шахмат пешка может выйти — Если тренируется – в ферзи! Шифер стал на хитрости пускаться: Встанет, пробежится и – назад; Предложил турами поменяться, — Ну еще б ему меня не опасаться — Когда я лежа жму сто пятьдесят! Я его фигурку смерил оком, И когда он объявил мне шах — Обнажил я бицепс ненароком, Даже снял для верности пиджак. И мгновенно в зале стало тише, Он заметил, что я привстаю… Видно, ему стало не до фишек — И хваленый пресловутый Фишер Тут же согласился на ничью. 1972