Охота Полуночника
Шрифт:
Он сел рядом. Свеча отбрасывала на его лицо неподвижную тень. Я подумал, что ему опять приснился кошмар, будто мы все умерли, а он остался один в пустом доме.
— Я совсем забыл, Джон, — сказал он.
Я взял его за руку.
— Что забыл, папа?
Он наклонился ко мне, и я ощутил запах бренди. Меня охватила паника, и я начал что-то говорить, но он прервал меня:
— Ничего… Только одну вещь, сынок. Это пригодится тебе в жизни.
— Папа? Папа, что случилось?
— Просто выслушай меня, парень. Почти ничего.
Он сжал мою ногу через покрывало.
— Послушай меня, парень! Всегда делай то, что считаешь нужным. Будь эгоистом, если так надо. И ни на кого не рассчитывай. Ни на кого!
С этими словами он встал и, пошатываясь, босой, вышел из комнаты.
Утром папа отвел меня в свою спальню и посадил напротив зеркала, чтобы научить бриться. Он выглядел спокойным и невозмутимым и не вспоминал о словах, сказанных прошлой ночью.
Вспоминая о нем в тот период нашей жизни, я иногда думал о «Колоссе» Гойи. Мощный титан сидит в одиночестве на фоне полумесяца, спиной к зрителю; кажется, что сейчас он повернется, со взглядом, полным надежды, ожидая найти любящую душу, чтобы проститься с ней…
Последний раз мы ездили в верховья реки в первую неделю января 1809 года. Мы были вынуждены прекратить эти поездки, потому что война против Наполеона в Испании протекала неудачно, и синие флажки, означающие опасность, уже появились на наших границах.
В начале марта двадцать пять тысяч французских солдат появились в Португалии с северо-западных предгорий. После взятия города Шави поток беженцев устремился в направлении Порту. Бедняки везли весь свой скарб в деревянных тележках.
Я и Бенджамин раздавали хлеб и мед этим убитым горем людям, которые были вынуждены ночевать на наших площадях и пляжах. При их виде аптекарь испытывал благоговейный трепет и утверждал, что они представляют собой наглядную иллюстрацию Ветхого Завета. Когда я спросил, что он имеет в виду, он ответил:
— Они подобны израильтянам в изгнании, словно бы каждый из них взошел на гору Синай, чтобы внимать десяти заповедям. Разве ты не помнишь этого? И ты, и я, мы все были там!
Наклонясь ближе, он прошептал мне на ухо:
— Проповеди Моисея можно услышать в любой момент нашей жизни, Джон. Каждый раз, когда мы видим, как Тора проявляется в нашей жизни, мы снова стоим у подножия Синая.
Двадцать второго числа мы получили новости, подтверждающие, что Брага, город, лежащий в тридцати милях к северо-востоку, был взят врагом. Этим же утром отец сообщил, что он хочет, чтобы мы покинули город. Три повозки, принадлежащие Дуэрской винодельческой компании, должны были в три часа ночи тайно
— Настало время и мне вступить в борьбу, — сказал он. — Если Порту будет взят, я присоединюсь к вам в верховьях реки, как только смогу. Не беспокойтесь, я не дамся французам.
— Папа, это чистой воды безумие. Ты должен поехать с нами. Я не позволю тебе остаться.
— Кто отдает здесь приказы — ты или я? — шутливо спросил он.
Несмотря на его неожиданное благодушие, он выглядел истощенным, и от него несло бренди. Я не верил, что он может позаботиться о себе в таком состоянии.
— Папа, — сказал я, — если ты не поедешь с нами, то я тоже останусь и буду сражаться вместе с тобой.
— Джон, об этом не может быть и речи. Ты будешь ждать меня в верховьях реки вместе с матерью. Я не для того растил тебя все эти восемнадцать лет, чтобы увидеть, как ты погибаешь от французского ядра.
Мама согласилась с ним, и папа обнял меня. Я попытался оттолкнуть его, но он крепко держал меня и поцеловал в щеку.
— Ради бога, дорогой, брейся получше, — пожаловался он. — Щетина еще осталась. А то девушки не будут тебя любить.
Прежде чем отпустить меня, он сурово посмотрел на меня, возможно, подумав, что я выгляжу уже совсем как взрослый.
— Пожалуйста сынок, будь терпелив, — сказал он, словно бы оправдываясь. — Мы ведь расстаемся ненадолго.
Он засунул руку в карман и вытащил свои золотые часы с перламутровым циферблатом. Цепочка выглядела так, словно принадлежала ведьме, которая держала на ней жабу.
— Поноси их пока вместо меня — сказал он, протягивая мне часы. — Я скоро заберу их назад.
Затем, словно бы смутившись от этого жеста, он заложил руки за спину и стал смотреть в окно.
Я с благодарностью принял его дар, но это еще больше встревожило меня. Я рассчитывал на то, что мать поможет мне уговорить отца поехать с нами, но она была настолько погружена в себя, что не сказала ни слова.
Остаток дня я провел в мрачном настроении. После ужина я зашел проститься к оливковым сестрам, которые решили остаться в городе, поскольку не хотели бросать свою коллекцию без присмотра.
— Возвращайся поскорее, Джон, а то мы никогда не покажем тебе оставшиеся картины Гойи! — предупредила Луна.
Вместе с отцом я также посетил Бенджамина. Два его сына уже покинули город, но сам он решил остаться.
— Услуги аптекаря незаменимы после битвы, — сказал он, — потому я совершенно уверен, что французы не причинят мне никакого вреда.
Мать навестила бабушку Розу, чтобы сообщить ей, что отец выделил ей место в нашем экипаже, но дом уже был заколочен досками. Соседи сказали, что она уехала в Авейру вместе со своими сыновьями.