Охота в Лагарте. За два часа до темноты
Шрифт:
Фейн почувствовал слабость, словно больной после долгой болезни. Он оперся на плечо Клариты, которая обняла его рукой и повела, поддерживая, Фейна, как медсестра ведет больного.
— Подожди, ты испачкаешься. Дай я почищусь.
Они вернулись в тот же самый бар, и Фейн протер раны ромом, так как не было хирургического спирта. На плече у него было несколько ссадин и большая царапина на руке. Кларита перевязала плечо и руку. Она была предельно нежна и готова расплакаться. Шофер принес из машины чемодан Фейна, и он сменил рубашку.
— Чудовище. Признаюсь, что мне стало не по себе, когда она бросилась на меня.
Кларита
— Только подумать, если бы не ты, то собака разорвала бы ребенка на части.
Дорога в Лагартеру казалась белой твердой линией, проходящей через буро-зеленое болото. От Ла-Вака до Лагартеры было около двадцати миль. Фейн сидел с зажатым между коленями охотничьим ружьем двенадцатого калибра, которое дал ему Мола. Он просил шофера ехать медленно, проводя мысленно топографическую рекогносцировку местности. Де Хавиланд хотел получить подробную информацию о глубине болота, и Фейи мог судить об этом достаточно точно, судя по ребятишкам, занятым ловлей лягушек и тритонов в болоте вдоль дороги. Вода доходила им до колен. Болото напоминало лес с прогалинами чистой воды и густыми зарослями. Там, где на болото наступали джунгли и деревья росли прямо в воде, углежоги построили свои хибарки. Ребята и углежоги были единственными людьми, которых они видели вблизи от дороги. Не было ни укреплений, ни надолб, танков, артиллерийских орудий, автомобильных радиолокационных станций, каких-либо лодок, которые можно было бы считать военными плавучими средствами. Все, что мог заметить Фейн, проезжая по дороге, носило исключительно мирный характер.
Фейн начал сомневаться в том, что сможет сообщить существенного де Хавиланду, так как только они увидели берег и ряды небольших деревянных строений, дымка тайны, окружающая Лагартеру, рассеялась. У конца дороги, которая воткнулась в дюны белого песка, два плотника прибивали деревянный щит, рекламирующий туристам Лагартеру, переименованную в Райское Лидо, гарантирующую массу спортивных удовольствий. На пляже и в море были видны отдыхающие. Блондинка скользила по водной глади на лыжах. На переднем плане молодые люди атлетического телосложения делали акробатические упражнения. Небольшие деревянные сооружения были пляжными коттеджами. Каноэ с подвесным мотором, первая лодка будущего флота отдыхающих в Райском Лидо, доставила их к озеру Верде, и строения, возвышающиеся над водой, сооружения, так озадачившие де Хавиланда из Пентагона, оказались сооружениями, не имеющими никакого военного значения. Это были коттеджи для новобрачных, празднующих свой медовый месяц. Коттеджи были построены с педантичным чудачеством, воспроизводя озерные постройки некоторых карибских индейцев, обнаруженных здесь впервые испанскими завоевателями.
Они нашли ресторан с баром под названием «Сибоней», где приятно поразили бармена — они были первыми посетителями. И здесь снова проявился веселый праздничный романтизм в виде телефонной будки, сделанной в форме китайского храма. На будке висело объявление, что телефон еще не включен.
Бармен проводил Клариту и Фейна в приготовленные для них комнаты. Через минуту они уже были готовы идти на пляж, и Кларита выразила беспокойство:
— Дорогой, твое плечо. Такие кровоподтеки, не говоря уже о следах от зубов.
— Я очень восприимчив к синякам. Во всяком случае, нечему удивляться. У собачищи были челюсти крокодила. Еще минута, и она откусила бы мне плечо.
— Не была ли она бешеной?
Фейн
— Но, может быть, тебе не следовало идти в воду с таким плечом?
— Морская вода лучшее лекарство от порезов и укусов. Нет ничего лучше морской воды.
Фейн был полон решимости войти в воду. Во-первых, он довольно неплохо плавал и хотел это показать Кларите, а во-вторых, это входило в задание де Хавиланда.
Кларита наблюдала за Фейном с берега, за его фигурой, умением держаться в воде. Для нее было вполне очевидным, что Фейн в нее влюблен. Кларита была к нему равнодушна. Более того, она считала, что уже не сможет полюбить никого. До сегодняшнего дня она была готова использовать Фейна как посредника для получения паспорта, но с каждым днем он все больше нравился ей. Фейн был человеком, которым она могла восхищаться. С самого начала ей импонировало в Фейне одно качество — он не пытался ей надоедать ухаживаниями. Кларита как раз за это презирала мужчин, с которыми приходилось раньше работать.
Фейн проявил себя не только храбрым, но и простым в обращении человеком. Несмотря на его молчание и уклончивые ответы, она видела в нем человека, попавшего в сложные обстоятельства. Более того, она уже не видела Фейна, каким он был: для нее наступил опасный момент, когда она открывала человеческое существо — любое человеческое существо, которое она наделяла иллюзорными качествами. Она была готова, чтобы Фейн занял свое место в ее мире.
Они остались вдвоем. Шофер уехал в Гавану и должен был приехать за ними на следующий день. Плотники прекратили работу и ушли на отдых. Навевающий дремоту прибой лизал гальку пляжа, оставляя на ней пену, морские ласточки резали крылом кромку воды, взвивались в небо и снова проносились над барашками волн. С берега сквозь стрекот кузнечиков доносилась нежная кубинская мелодия.
Она все еще беспокоилась о возможных последствиях укусов.
— Ты действительно чувствуешь себя хорошо? — озабоченно спросила Кларита.
— Великолепно.
— Может быть, тебе следовало бы отдохнуть?
— Я и так отдыхаю. Лучшего отдыха трудно представить.
Он погладил ее по руке. Последнее облачко сомнения было развеяно ее заботой. Хотя это было удивительным, но Фейн поверил в возможность любви.
— Я хочу жениться на тебе, Кларита.
— А я выйти за тебя замуж. Мы поженимся в Канаде.
— А почему не здесь, сейчас. Не на Кубе?
Она отрицательно покачала головой, хотя Фейн заметил, что она была рада его предложению.
— В первую очередь потому, что у нас нет времени. Ты же сам сказал, что мы должны вылететь третьего, не так ли?
— Да, это действительно так. Я должен вернуться в Торонто четвертого.
— У нас полных только три дня. Таким образом, твое предложение отпадает. Кроме того, я должна подать специальное заявление для получения разрешения, чтобы выйти замуж за иностранца.
— Даже в том случае, если ты выходишь замуж за такого человека, как я?
— Да. Они, очевидно, дадут разрешение на выезд в надежде на мое возвращение через несколько месяцев. Они достаточно умны, чтобы понять, что если мы поженимся, то я уже не вернусь. Намного безопаснее в этом случае ничего не говорить. Мы можем пожениться, как только прилетим в Канаду. Если ты хочешь.
— Разве по мне не видно, что я этого хочу? — Я хочу обосноваться в одном месте. На озере, в лесу. Мы туда поедем, как только вернемся в Канаду.