Охота в Лагарте. За два часа до темноты
Шрифт:
Он прошел поляну вдоль и поперек. Огромные злые собаки встретили его яростным лаем, и если бы они не были привязаны самодельными веревками к хижинам, то разорвали бы его в клочья. Фейн радовался, что захватил с собой ружье, которое несколько отпугивало бесновавшихся собак. Несмотря на проливные дожди, на поляне было сухо, так как вода быстро уходила в землю через пористые известковые породы. Без сложных земляных работ можно быстро подготовить площадку для посадки и взлета поршневых самолетов с небольшой посадочной и взлетной скоростью. После подрыва нескольких огромных старых пней и нескольких часов работы бульдозера
Кларита ждала его на другом берегу. Он помахал ей рукой, и она ответила. Быстрое течение понесло лодку, и через пять минут он уже был у берега. Когда он повернул голову, чтобы направить лодку туда, где стояла в воде Кларита, он понял, что с ней что-то произошло.
— Где утки? — крикнула она.
— Даже не видел, — сказал Фейн. — В чем дело?
— Я должна ехать в Гавану. Шофер с машиной уже здесь.
— Зачем?
— Я не знаю. Ты можешь остаться, если хочешь, а он вернется за тобой вечером или завтра утром, а я должна уехать немедленно. Что-то срочное.
— Я поеду с тобой, — сказал Фейн.
Машина шла со скоростью примерно 80 миль в час по широкой безлюдной автостраде, и через полтора часа они были в Гаване. Шофер остановил машину у здания пресс-центра, и бледная, взволнованная Кларита вышла из машины. Через десять минут она вернулась. Она попыталась улыбнуться.
— Завтра я уезжаю в Сантьяго, — сказала она. — Какой-то русский приехал, и министерство иностранных дел посылает меня туда с ним. Он знает, по-видимому, только английский. Мола сказал, что все сделано без его согласия. Ничего нельзя изменить.
— Сантьяго, — сказал Фейн. — Это семьсот миль отсюда. Когда ты вернешься?
— В четверг утром, — сказала она. — А может быть, и раньше.
— Но самолет улетает в два часа дня.
— Я знаю это, но все улажено. Мы выезжаем в Сантьяго в среду вечером и едем всю ночь, так что у нас остается уйма времени. На посмотри. Можешь радоваться.
Она достала из сумочки карточку и протянула ее Фейну.
— Мое разрешение на выезд. Везде подписали, проштамповали и поставили все печати. У тебя действительно есть подход к Мола. В министерстве иностранных дел он сказал, что я уезжаю в Канаду в четверг, и там согласились. Я вернусь до отлета самолета. Чтобы не торопиться перед отлетом, я сейчас поеду домой и уложу вещи. Я все возьму с собой в Сантьяго, так что при задержке в дороге я приеду прямо на аэродром.
— Хорошо, — сказал Фейн.
— Ну, не вешай носа.
— Извини меня. Все это так неожиданно.
— Но вечер сегодня мы проведем вместе, — сказала она. — Я свободна до утра, и мы можем куда-нибудь поехать. Давай поедем в Моакмба?
— Хорошо, — сказал Фейн. — Мы поедем туда.
Он задумался. Что скрывается за этим? Он не верил в необходимость срочной поездки в Сантьяго.
5
Фейн надеялся, что Кларита уже ждет его, и рано отправился в аэропорт Хосе Марти. Он выстоял три очереди, и к полудню все формальности были закончены. Он побродил по лавочкам аэропорта, где продавали ром, сигары, соломенные шляпы и маленьких крокодильчиков. За полчаса он выпил две чашечки кофе и три бутылки пива. Он вышел на террасу и пристально смотрел
За 55 минут до отлета самолета он серьезно забеспокоился. Попытался связаться с Мола по телефону, но безуспешно — Мола не было на месте. Фейн готов был позвонить еще раз, но Мола сам приехал в аэропорт, чтобы попрощаться, и принес большую коробку сигар в подарок от министерства.
— Меня беспокоит отсутствие Клариты, — сказал Фейн. — Она должна была приехать самое позднее в одиннадцать тридцать.
Мола достал из кармана старомодные часы и поднес их к глазам.
— Действительно, что-то случилось. По телефону нам подтвердили, что они выехали из Сантьяго в десять часов вечера. Они должны были завтракать в Санта-Кларе в семь часов утра. Если даже возьмем час на завтрак, то они должны были приехать в Гавану в одиннадцать часов. Меня беспокоит то обстоятельство, что в составе делегации был важный иностранный дипломат.
В час сорок пять, после того как Фейн выпил одну за другой три стопки коньяка, а Мола выпил большой стакан ярко-красного лимонада, объявили об отправлении рейса 464-го на Мехико и пригласили пассажиров к воротам номер пять для посадки в самолет.
Мола уже в десятый раз посмотрел на свои огромные часы. Он был намного спокойнее Фейна.
— К сожалению, на автостраде бывают аварии. Может быть, машина сломалась в безлюдном районе. За пределами провинции Гавана селения очень редки на автостраде.
— Но они могли бы позвонить, — сказал Фейн.
— Может быть, и так, но движение бывает очень редким. Иногда часами приходится ждать, пока придет помощь.
Объявили в последний раз о посадке пассажиров на кубинский самолет, следующий рейсом 464-м в Мексику.
— К счастью, — сказал Мола, — на этой неделе будет дополнительный рейс. Самолет заберет в Мексику спортивную команду. Я понимаю, что задержка — дело неприятное, но будет нетрудно отправить Клариту этим рейсом. Нужно будет только исправить дату выезда на разрешении. Вы можете на меня положиться. Я сам позабочусь об этом.
Они подошли к воротам номер пять. Фейн показал свой билет и прошел. Через барьер забора Мола пожал ему руку.
— Позвоните мне из Мехико. Я все узнаю и сообщу вам.
Фейн кивнул головой. Он был не в силах сказать что-нибудь в ответ. Он почувствовал себя безнадежно раздавленным.
Через четыре часа он был в Мехико, в гостинице «Аламеда». Из гостиницы он позвонил Мола, но так как нужно было ждать примерно час, то он взял такси и поехал в редакцию «Эль Порбенир» на улице Такуба. Было уже девять часов, и Фейи вздохнул облегченно, когда увидел, что учреждения работали и Виктор Моралес, наверное, еще не ушел домой. Его сразу же пропустили.
Моралес был мрачным молодым человеком с тонкими усиками и дьявольской улыбкой мексиканского мошенника из американского фильма. На нем был темный, тщательно отглаженный костюм, в нагрудном кармане пиджака которого торчало пять золотых авторучек. Он благоухал одеколоном. Комната была заставлена горшками с тропическими растениями.
— Рад познакомиться с вами, мистер Фейн. Вы работаете у Филиппа?
Фейн небрежно кивнул головой.
— Я только что из Гаваны.
— Мы ждем вас. Как там было? Жарко?