Охота в Лагарте. За два часа до темноты
Шрифт:
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Утром «Возмездике», погрузившись на глубину сто футов и делая двадцать узлов, продолжала держать курс на юго-запад.
В десять часов Шэдде разрешил операторам центрального поста смениться, а остальным членам экипажа приказал нести вахту по расписанию, обычному для плавания в подводном положении.
В десять тридцать Кайль предстал перед командиром.
Несколько раньше Шэдде осведомился у Баддингтона, насколько серьезны
— Таких данных у меня нет, сэр, — сухо ответил Баддннгтон.
Шэдде нахмурился, но Баддингтон, откашлявшись, продолжал тем же тоном:
— Собственно, что вообще имеется против Кайля? Одни сплетни и намеки. Говорят, что он был одним из трех моряков, ремонтировавших рулевое управление накануне дня отплытия; говорят (это утверждает Шепард), что он забияка; говорят, что держится он особняком и что его не любят товарищи; говорят, что он якобы кому-то сказал о своем намерении расправиться с Шепардом, который будто бы придирается к нему. Говорят, говорят, говорят…
— Вы совсем недавно на борту, а уже успели узнать так много, — заметил Шэдде, и Баддингтон так и не понял, насмешка это или комплимент. — Но ведь есть и другие данные, и вам следовало бы иметь их в виду. Кайль механик и имеет свободный доступ в рулевое отделение. В предыдущих случаях все неполадки возникали именно в машинном отделении, где мог бывать Кайль.
— Совершенно верно, — вежливо согласился Баддингтон. — Однако то же самое, сэр, можно сказать еще о сорока-пятидесяти других членах экипажа вашей лодки.
— Кроме того, — пропуская его слова мимо ушей, продолжал Шэдде, — Кайль ушел в самовольную отлучку как раз в то время, когда отказало рулевое управление.
— Но это можно истолковать и как доказательство его непричастности к неполадкам.
— Что вы хотите сказать? — удивленно взглянул на него Шэдде.
— Пока больше ничего.
— Мне кажется, мистер Баддингтон, — пожал плечами Шэдде, — мне кажется, что вы не правы. Впрочем, поживем — увидим. Но если виновен не Кайль, кого же вы подозреваете?
– Видите ли, сэр, я не детектив, я только следователь разведывательного управления адмиралтейства. Моя задача — наблюдать, собирать, взвешивать и расследовать конкретные факты. Только так и можно решить ту или иную подобную проблему.
— Но вот этой-то проблемы вы пока и не решили.
— Мне, очевидно, следовало сказать: «Только так я можно пытаться решить ту или иную подобную проблему». Кстати, бывает и так, что у меня ничего не получается.
Шэдде поднялся и холодно посмотрел на Баддингтона.
— Меня это вовсе не удивляет. Вы не откажетесь выслушать одно предложение?
— Пожалуйста.
— Найдите
— Возможно, возможно… — рассеянно ответил Баддингтон.
Возвратившись в центральный пост, где должен был разбираться поступок Кайля, Шэдде остановился у стола. Позади и сбоку от него стояли его первый помощник, главках, врач и Аллистэр, несший вахту в тот час, когда Фаррел доставил Кайля на борт.
Боцман привел Кайля.
— Снять головной убор! — приказал он.
Кайль повиновался.
Шэдде искоса бросил взгляд на его бледное, осунувшееся лицо с искоркой вызова, мелькавшей в темных глазах. На виске моряка белел большой кусок пластыря, а кожа с выстриженными чуть выше виска волосами была обильно сказана йодом. Кайль выглядел несчастным и приниженным.
По знаку Шэдде боцман начал громко читать по бумажке выдвинутые против Кайля обвинения. Читал он четко, отрывисто, с частыми паузами, словно стрелял из пулемета короткими очередями:
— «Эрнест Кайль, механик первого класса. Обвиняется: первое — в нарушении дисциплины во время стоянки лодки в Стокгольме, где он самовольно оставался на берегу с 24 часов 7-го до 17 часов 35 минут 8 мая, в результате чего отстал от корабля. — Боцман сердито взглянул на Кайля, со свистом втянул воздух в продолжал: — Второе — находясь на берегу, Кайль напился пьяным, в состоянии сильного опьянения нарушил нормы поведения, был арестован шведской полицией, которая передала его начальнику патруля старшине Фэррелу в 17.35 8 мая».
Затем дали показания Аллистэр и Фэррел, а врач О’Ши сообщил о телесных повреждениях, обнаруженных при осмотре Кайля. Шэдде все это время стоял, широко расставив ноги, засунув руки в карманы и буравя Кайля злым взглядом.
— Ну, Кайль, что вы можете сказать? — спросил он, когда О’Ши закончил.
Моряк отвел глаза в сторону.
— Я жду, Кайль.
— Бесполезно, сэр. Все равно вы не поверите. Мне вообще никто не верит.
— Я выслушаю вас и сам решу, верить вам или нет. Говорите, я слушаю.
Кайль коротко рассказал, что произошло с ним на берегу, умолчав, однако, о некоторых подробностях своего пребывания в квартире Ингрид. Закончив, он уставился в какую-то воображаемую точку над левым плечом Шэдде. Тот по-прежнему не спускал с Кайля пристального взгляда.
— Кайль, — обратился он к моряку, — почему вы всегда стараетесь остаться на берегу один, почему сторонитесь других членов экипажа? Одинокий моряк на берегу в иностранном порту обычно всегда попадает в какие-нибудь неприятности. Вы не первый год на флоте и сами это знаете.