Охота за наследством Роузвудов
Шрифт:
– Должно быть, Гиацинта велела соорудить этот подземный ход, когда фабрика только открылась, чтобы иметь тайный путь туда. Наверное, в наше время это единственный способ как попасть туда, так и выбраться оттуда. Во всяком случае, не устраивая шум, – говорит Дэйзи. – Ну и кто хочет спуститься туда первым?
Никто не двигается с места.
Время тянется, затем Куинн вздыхает:
– Первой пойду я. А вы все трусы.
Лео, которого никто никогда не называл трусом, выпячивает грудь и берет хоккейную клюшку, которую
– Пойду я. Я могу нас защитить.
Куинн фыркает:
– Как будто я не могу.
Я кладу ладони на их плечи и выхожу вперед.
– Пойду я.
Не знаю, откуда во мне вдруг взялась эта напускная храбрость, но я сажусь на колени и начинаю медленно спускаться по лестнице, пока остальные светят вниз фонариками на телефонах. Если в том, чтобы быть подопытным кроликом, и есть какой-то плюс, так это то, что никто не может заглянуть тебе под юбку.
Перекладины лестницы холодят ладони и напоминают стремянку в бальном зале «Плюща». Лазать в кроссовках куда удобнее, чем в туфлях на высоких каблуках, и я спускаюсь быстро, надеясь, что на дне меня не ожидает гнездо змей. Огоньки фонариков удаляются, лица друзей размываются в их ярком свете.
– Все в порядке? – кричит Лео, когда я наконец добираюсь до земли. Пахнет затхлостью и плесенью, вокруг стоит непроглядная темень.
– Мне нужен свет! – кричу я.
Буквально через секунду я едва не получаю сотрясение мозга от удара телефоном по голове, но успеваю увернуться в последнее мгновение. Я подбираю его с земли, фонарик уже включен, и освещаю им стены, сложенные из кирпичей, посеревших от времени и небрежно залитых строительным раствором.
– Лили?
– Да, тут… нормально.
– Суперубедительно, – замечает Калеб.
Некоторое время спустя ко мне спускается Лео, затем Дэйзи, а за ней следует Куинн. За ними быстро спускается Майлз, а последним, конечно же, слезает Калеб. Он движется медленно, его руки и ноги продолжают дрожать даже после того, как он ступает на землю.
– Нас всех убьют, – бормочет он.
– А тут… уютно, – замечает Майлз, оглядывая подземный ход, ширина которого позволяет идти только по двое.
Он машет перед собой рукой, и на его пальцы наматывается слой паутины. У Калеба делается такой вид, будто его вот-вот вырвет.
– Думаю, идти придется не очень далеко, – говорю я, прикидывая расстояние, отделяющее особняк от фабрики.
Между ними находится лес, но они оба расположены на одной и той же стороне города. Я иду вперед, Лео шагает рядом, держа хоккейную клюшку вверх ногами, чтобы пользоваться ею как посохом. Куинн и Дэйзи следуют за нами, и, хотя они обе молчат, я чувствую, что между ними происходит безмолвная беседа. И с удивлением осознаю, что мне хочется, чтобы они помирились. Куинн теперь моя подруга, а Дэйзи – единственная родственница,
– Кстати, – шепчет Лео, – мне надо тебе кое-что сказать.
– Я уже знаю, что от тебя пахнет как от мокрой собаки, – отвечаю я, но при этом улыбаюсь, чтобы он понял, что это шутка.
Когда он не улыбается в ответ, у меня падает сердце, а в голову приходит другая вещь, которая могла вывести его из равновесия.
– Извини, что я поцеловала тебя там, на дощатом тротуаре, – выпаливаю я, чувствуя, как к щекам приливает кровь. – Я наивно предположила, что тебе понравится. Я просто действовала под влиянием момента, это тебя ни к чему не обязывает.
– Что? Нет! – Он смеется, и напряжение частично уходит из его плеч. – Нет, это было… это было потрясно. Честное слово, никаких возражений. Десять из десяти, и я бы определенно повторил. Правда, не здесь, потому что…
– Лео Джеймс. – Я толкаю его в плечо и широко улыбаюсь. – Я что, заставляю тебя нервничать?
Он делает глубокий вдох.
– Ну, немножко. А может, это из-за того, что на меня в любую минуту могут обрушиться тысячи фунтов земли. Трудно сказать.
– Так что ты хотел мне сказать?
Его лицо опять становится мрачным, и кадык дергается, когда он сглатывает.
– Э-э-э…
– Кто-нибудь из вас читал «Бочонок амонтильядо?» – раздается дрожащий голос Калеба, прерывающий наш разговор.
Я оглядываюсь и вижу, что его глаза широко открыты от ужаса, а Майлз крепко держит его за руку.
Лео хмурится, недовольный, что нас прервали.
– Я пропустил большую часть уроков литературы, чтобы ходить на тренировки, так что…
– Я, скорее всего, читала краткое содержание, – говорит Дэйзи, а Куинн молча качает головой.
– Это та история, в которой человек попадает на остров и обнаруживает, что там за ним кто-то охотится? – спрашивает Майлз.
– Нет, это «Самая опасная игра». – Калеб нервно смеется. – Это тоже применимо к нашей ситуации, но нет, я говорю не об этой истории. «Бочонок амонтильядо» – это рассказ Эдгара Аллана По, в котором человек мстит бывшему другу, заманив его в катакомбы под своим домом и заведя там в ловушку, в которой он замуровывает его заживо.
– Ну и почему ты рассказываешь нам это сейчас? – спрашивает Куинн, пока наши ноги тихо ступают по утоптанной земле.
– Просто так! – почти визжит Калеб. – Просто у меня такое чувство, будто мы идем навстречу нашей гибели.
– Мы идем не навстречу гибели, – возражаю я, когда мы заворачиваем за угол. Свет фонарика падает на стену впереди, в которой что-то блестит среди кирпичей и земли. Это металл – дверь с кодовым замком и ручкой. – А к двери.
Лео осматривает замок и дергает за ручку. Она не двигается.