Охота за наследством Роузвудов
Шрифт:
Дэйзи пожимает плечами.
– Понятия не имею. Я попробовала поискать его вчера, но нигде не нашла.
Я не могу понять, почему бабушка вообще оставила ему хоть что-то. Может быть, чтобы отвлечь от чего-то? Или чтобы никому не показалось странным, что Дэйзи и я получили в наследство какие-то предметы, а он нет? Если она подозревала, что дядя Арбор сделал что-то плохое, это объясняет, почему она изменила завещание. Я была права насчет всей этой затеи с поисками ее состояния, когда пряталась на кладбище лодок, катеров и яхт. Это оригинальный способ не допустить его до ее денег, пока мне не исполнится восемнадцать.
А
– Когда ты поняла, что я работаю вместе с остальными?
– У меня возникли подозрения, когда я обнаружила, что ты что-то вынюхиваешь в моей комнате, – отвечает Дэйзи, открыв дверь и выйдя из машины. Я делаю то же самое, хотя и медленнее. – Думаю, именно тогда мой отец тоже что-то заподозрил. Что касается меня, то окончательно я убедилась в этом, когда увидела тебя на поминках после траурной мессы вместе с Куинн и Лео. Я тогда разозлилась, потому что Лео – мой лучший друг, а Куинн – это… ну, в общем, Куинн. – Она кашляет. – Но отец отслеживает мой телефон – который, чтобы ты не беспокоилась, сейчас отключен, – может быть, поэтому бабушка и решила не включать меня в свой план. Это обидно, но я ее понимаю. Но если то, к чему ведут эти подсказки, получит мой отец, все потраченные усилия окажутся напрасными. Нам нужно опередить его.
– Уже поздно, – говорю я, глядя сквозь деревья на громадный особняк. Темный и зловещий, как в фильме ужасов. – Я не прочла эту подсказку. Из-за меня мы все потеряли.
– У него не такая уж большая фора. Мы можем победить его и не дать добраться до того, что спрятала бабушка. – Я ощущаю на своем предплечье пожатие ее теплой руки. Когда она трясет меня, я наконец смотрю на нее. – Мы должны сделать это вместе.
В моем мозгу мелькает тысяча причин, почему я не могу ей доверять. Тысяча причин, почему мы не можем опередить время.
Но мы должны попытаться.
Глава 22
Дэйзи подходит к просвету в живой изгороди первой и отгибает ветку, пропуская меня вперед.
– Совсем как тогда, когда мы были детьми.
Я делаю глубокий вдох, опускаюсь на четвереньки и ползу вперед, подгоняемая воспоминаниями о нескончаемых летних месяцах и нашем девчачьем хихиканье. О времени до того, как Дэйзи оттолкнула меня, до того, как умер отец, и до того, как дядя Арбор запустил в меня свои когти. До того, как я позволила ему это сделать.
Я ползу сквозь изгородь, и мое платье опять рвется. Оно и так уже безнадежно испорчено – грязное, с рыжим пятном над подолом, где у меня кровило колено, когда я упала. На руках и плечах красуются бурые потеки – остатки аэрозольной краски для волос, смытые на кожу моросящим дождем, а коса наполовину расплелась и свисает на спину. Короче, если сегодня я и была похожа на одну из Роузвудов, то теперь не сойду даже за служанку.
Держась вместе, мы беззвучно пробираемся по двору. После того как вход в особняк был для нас закрыт, прошло менее недели, но за это время здешние растения успели разрастись. Наши ноги натыкаются на расползшиеся лианы, руки царапают шипы, а сырой воздух пропитан благоуханием роз.
– Как ты думаешь, внутри
– Разве что Фрэнк, – отвечаю я, вжав голову в плечи, пока мы осторожно движемся в сторону бассейна.
– К черту Фрэнка, – в ярости шипит Дэйзи, напомнив мне, что она подозревала его. – Готова поспорить, что он работал на моего отца…
Она вдруг вскрикивает, и я молниеносно поворачиваюсь, ища глазами охотников в балаклавах. Но вместо этого мои глаза встречаются с темно-карими, цвета эспрессо, глазами Куинн, которая обхватила запястье моей кузины. Ее аэрозольная краска для волос тоже смылась, оставив бурые потеки на щеках. Она отпускает предплечье Дэйзи, и тут я вижу за ее спиной Калеба и Майлза.
– Тебе обязательно было так подкрадываться ко мне? – шепотом огрызается Дэйзи, но тут у нее отвисает челюсть. Ее пальцы легко скользят по окруженной фиолетовым синяком ране на виске Куинн. – Кто это сделал?
Мгновение Куинн просто смотрит на нее, явно удивленная тем, что ей есть до этого дело. Но затем делает шаг в сторону, чтобы Дэйзи не могла до нее дотянуться, и в ее глазах отражается нечто похожее на высокомерие.
– Он получил свое.
– Там, впереди, есть охрана, – тихо говорит Майлз и разворачивает нас, чтобы мы направлялись не к патио, а в глубь двора. – Кто-то охраняет ворота. Нам нельзя шуметь.
– Это охотники? – спрашиваю я, и от страха по спине бегут мурашки.
Калеб качает головой. Его нижняя губа распухла, а на голой руке красуется скопление мелких, но наверняка болезненных ссадин, которые он, должно быть, получил, когда его свалили на дощатый тротуар. Его очки сидят на переносице немного косо.
– Нет, вид у них более официальный.
– Тогда это люди Фрэнка, – шепчу я.
Мы огибаем особняк и останавливаемся на противоположной от него стороне бассейна под прикрытием первой линии деревьев. Прошло всего несколько дней с тех пор, как мы с Лео свалились в него, но вода из бирюзовой уже превратилась в зеленую, и на его поверхности плавает столько листьев, сколько я никогда на ней не видала. За ним маячит громада особняка, и в его кухне за сдвижной стеклянной дверью царит мрак.
– Это какой-то сюр, – говорит Майлз, неодобрительно оглядев меня с головы до ног. – Почему ты не сказала мне, что на тебя ведется охота?
Я пытаюсь изобразить на лице улыбку.
– По крайней мере, я последовала твоему совету и осталась в живых. Хотя бы до сих пор.
Он качает головой.
– Мы должны обратиться в полицию. И к твоему дяде.
Мы с Дэйзи переглядываемся.
– Если учесть, что мой отец заодно с охотниками, это, скорее всего, плохая идея, – замечает она.
Ее джинсовые шорты и розовый топик без бретелек испачканы после того, как мы протиснулись внутрь сквозь подобие просвета в живой изгороди.
– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, – бормочет Калеб.
– Если бы. Дядя Арбор облапошил меня и забрал записку с подсказкой.
Я со стыдом смотрю в глаза Куинн и Калебу. Несмотря на духоту, меня охватывает озноб. Обнаженные руки покрываются гусиной кожей, когда я вижу их изодранные прикиды, испещренные ржавыми пятнами крови и огромными прорехами, в которых видны ссадины и синяки.