Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Смит Уилбур

– Ты такой высокий. Я вижу тебя издалека.

– Я тоже вижу тебя издалека, – ответил Баккат, – потому что твоя красота освещает лес, как восходящее солнце.

– Я знала, что ты придешь, – сказала она, – потому что твое лицо нарисовано у меня в сердце с самого рождения.

Лети робко подошла к Баккату, взяла его за руку и отвела к своей матери. В другой руке она несла любовную стрелу.

– Это Баккат, – сказала она и протянула матери стрелу. Мать закричала, и на крик явилась бабушка, кашляющая, как квохчет цесарка. Старшие женщины с песнями и танцами пошли вперед, в пещеру. Лети и Баккат двигались за ними, по-прежнему держась за руки.

Баккат подарил деду Лети кожаный мешок, полный дикого меда. Он не мог бы принести

более ценный подарок. И не только потому, что все они любили сласти: подарок доказывал, что Баккат способен прокормить жену и детей. Семья поедала мед, но Баккат к нему не притронулся, ведь он даритель. После каждого глотка Лети облизывала губы и улыбалась ему. Они говорили при свете костра до темноты. Баккат рассказал, кто он, каков тотем его племени, перечислил предков. Дед многих из них знал и хлопал в ладоши, узнавая знакомые имена. Лети сидела с женщинами, которые не участвовали в разговоре мужчин. Наконец Лети встала и подошла туда, где между двумя мужчинами сидел Баккат. Она взяла его за руку и отвела в глубину пещеры, где расстелила свой тюфяк для сна.

Они ушли на следующий день ранним утром. Все имущество Лети было завернуто в ее тюфяк, и она без усилий несла этот сверток на голове. Баккат шагал впереди. Они шли быстро – так они могут без перерывов идти с утра до вечера. На бегу Баккат пел охотничьи песни своего племени, и Лети вплела в них свой милый детский голос.

Ксиа сидел в густых зарослях напротив входа в пещеру. Он видел, как вышла на рассвете пара. Весь предыдущий день он наблюдал за ухаживаниями Бакката. Несмотря на свою ненависть к Баккату, Ксиа захватил древний брачный ритуал. Во власти похотливой дрожи он смотрел, как мужчина и женщина исполняют свои роли. Ему хотелось увидеть заключительный акт совокупления, прежде чем он вмешается и отомстит Баккату.

– Баккат опять сорвал прекрасный цветок. – Тот факт, что Лети женщина его врага, делал ее еще желаннее для Ксиа. – Но он недолго будет наслаждаться им.

Ксиа радостно усмехнулся и позволил паре уйти в лес. Он не будет приближаться, потому что, хоть Баккат сейчас увлечен своей новой спутницей, он тем не менее опасный соперник. Но Ксиа не торопится. Он охотник, а главное достоинство охотника – терпение. Настанет время, когда девушка и Баккат разделятся, пусть даже ненадолго. Вот тогда пробьет его час.

Незадолго до полудня Баккат наткнулся на небольшое стадо буйволов. Ксиа видел, как он оставил свой мешок и имущество под присмотром Лети, а сам пополз вперед. Он выбрал полувзрослую телку, у которой мясо сладкое и нежное, не такое жилистое и с душком, как у животных постарше. К тому же телка не такая крупная, и яд на нее подействует быстрее. Держась против ветра, Баккат искусно перемещался, пока не оказался непосредственно за телкой. Отсюда он мог послать стрелу в тонкую кожу возле ануса и гениталий. В других местах толстую шкуру не удалось бы пробить стрелой. Сеть кровеносных сосудов вокруг телесных отверстий телки быстро донесет яд до сердца. Выстрел оказался точным, и встревоженная телка убежала вместе со всем стадом. Древко стрелы сломалось, но заостренный отравленный наконечник засел глубоко. Телка успела пробежать совсем немного: яд начал действовать, и она перешла на шаг.

Баккат и Лети терпеливо шли за ней. Солнце передвинулось по небу всего на несколько пальцев, а телка уже остановилась и легла. Баккат и его маленькая женщина присели поблизости. Наконец животное застонало и повернулось на бок. Баккат и Лети запели. В песне они восхваляли телку и благодарили ее за то, что она отдала им мясо, чтобы они могли наесться. Потом они подошли, чтобы освежевать тушу.

Вечером они остановились на привал еще при свете и развели костер.

Хотя на солнце мясо скоро начнет разлагаться, они будут оставаться здесь, отгоняя стервятников и других падальщиков, пока не съедят всю телку. Лети развела костер и поджарила

куски печени и полоски мяса со спины. После еды Баккат отвел ее к спальному тюфяку и они совокупились. Ксиа подобрался поближе, чтобы не пропустить завершение ухаживания. Когда Баккат и Лети, вцепившись друг в друга, в один голос закричали, Ксиа согнулся и с дрожью одновременно с Баккатом выпустил струю спермы. И прежде чем Баккат пришел в себя, исчез в кустах.

– Дело сделано, – прошептал Ксиа, – и Баккату пришла пора умереть. Он смягчен любовью, он успокоился. Лучшего времени не может быть.

На рассвете Ксиа наблюдал, как Лети встала с тюфяка, где лежала рядом с мужем, и склонилась к углям, раздувая огонь. Когда пламя ярко разгорелось, она вышла из лагеря и направилась к кустам, у которых ждал Ксиа. Она тщательно осмотрелась, потом развязала нить своего передника, отложила его в сторону и присела. Пока она была занята, Ксиа подобрался к ней сзади. И как только она встала, набросился на нее. Ксиа был силен и стремителен. У Лети не было даже возможности крикнуть, прежде чем он зажал ей рот и нос ее же передником. Он легко держал ее, пока вставлял в рот кляп и связывал полосками коры, заготовленными с утра. Потом он взвалил ее на плечо и унес. Ксиа не пытался скрывать свой след. Девушка – приманка. Баккат пойдет за ней, и Ксиа будет его ждать.

Накануне вечером Ксиа тщательно разведал местность и точно знал, куда относит девушку. Он выбрал одинокий холм недалеко от лагеря. У холма крутые каменистые склоны, поэтому с высоты можно наблюдать за подходами со всех сторон. Ксиа обнаружил только одну тропу, ведущую наверх, и эта тропа на всем протяжении была открыта для лучника на вершине.

Девушка была маленькая и легкая. Ксиа бежал быстро и легко. Вначале она брыкалась и извивалась, но он смеялся и говорил ей:

– Каждый раз как ты будешь это делать, я буду тебя наказывать.

Она не обратила внимания на его предупреждение и продолжала пинаться. И при этом стонала и что-то бормотала сквозь кляп.

– Ксиа велел тебе молчать, – сказал он и ногтями прищемил сосок. Ногти были острые, как кремневые ножи, и из нанесенной ими раны закапала кровь. Лети пыталась кричать, ее лицо исказилось от усилий. Она продолжала извиваться и бороться, пробуя ударить его головой по лицу. Он взял ее второй сосок и так сжал ногти, что они почти встретились в ее нежной плоти. От боли Лети замерла, а он двинулся по крутой тропе на холм. Сразу под вершиной была расселина между двумя камнями. Ксиа уложил ее туда, потом осмотрел путы. Он связывал Лети впопыхах и теперь заново связал по ногам и рукам. Убедившись, что она связана прочно, он вытащил кожаный передник у нее изо рта. Она отчаянно закричала.

– Да, – рассмеялся он. – Покричи. Твой крик приведет ко мне Бакката, как писк раненой газели приводит леопарда.

Она зашипела и плюнула в него.

– Мой муж могучий охотник. Он убьет тебя за это.

– Твой муж трус и хвастун. Еще до того как сегодня зайдет солнце, я сделаю тебя вдовой. Ночью ты разделишь со мной тюфяк. А завтра снова будешь замужем.

Он сделал несколько танцевальных па и приподнял свою набедренную повязку, чтобы показать, что уже готов.

Ксиа спрятал среди камней свой топор, лук и колчан и теперь отыскал их. Он проверил тетиву, натягивая лук до предела. Потом открыл кожаную крышку колчана и извлек стрелы. Все они были из тонкого тростника, украшены орлиными перьями. Каждый наконечник был тщательно обмотан куском ткани и перевязан шнурком. Ксиа перерезал шнурок и снял ткань, очень осторожно. Наконечники стрел выточены из кости, они острые, как иголка, и снабжены шипами. И потемнели от яда, изготовленного из личинок определенного вида насекомых, которых варят до тех пор, пока варево не станет густым и липким, как мед. Царапина, оставленная такой стрелой, причиняет смерть, неотвратимую и мучительную, и Ксиа держал острия обмотанными, чтобы случайно не поцарапаться самому.