Охотница

Архангельская Мария Владимировна

– Ты знаешь Гривичева?

– Да его вся Москва знает. Не, ну лично не знаком, конечно, но картины видел. Смирновы с ним дружили...
– Паша помолчал.
– Жаль Володьку.

– Жаль, - согласилась я.

– Вот он, кстати, тоже выскочил из грязи в князи. Никак не думал, что он действительно актёром станет.

– Да он об этом мечтал ещё со школьной скамьи.

– Мечтать-то он мечтал, но способностей у него к тому никаких не было. Ты вспомни, как он стихи читал. Таких завываний я больше ни у кого не слышал, а ему казалось, что это и есть «читать с выражением». У тебя лучше получалось.

– Но он

же потом играл, и здорово играл! От его Ромео я плакала. Ты был на его выпускном спектакле? Он его весь на себе тащил, Джульетта рядом с ним была никакущая.

– Был. И удивился - долго-долго ничего не получалось, и вдруг заиграл. Не дружи Володькина мама кое с кем из «Щуки», чёрта с два он бы туда попал, между нами-то говоря.

Я недоверчиво покачала головой.

– Я помню, как он всякие сценки разыгрывал...

– И я помню. Тебе неловко от них не становилось? Любительский драмкружок имени погорелого театра.

– Ну...
– откровенно говоря, да, становилось. Всё время, что мы были знакомы, Володя любил кого-то изображать и поначалу страшно переигрывал. Но потом дело пошло на лад, и я решила, что ему просто не хватало мастерства.

– Знаешь, последние серии «Выстрела в упор» мне те его потуги напомнили. Он начал переигрывать. Потом видимо спохватился и ударился в другую крайность - вообще перестал играть.

– У него был творческий кризис.

– Да...
– задумчиво проговорил Пашка.
– Высоко взлетел - больно упал. О мёртвых хорошо или ничего, но зазнался наш Володя, если уж начистоту. Мы с ним последний год почти не общались, так, на семейных сборищах, когда деваться некуда. И не только со мной. Вон с Бошняком вообще разругался в пух... Хотя ты же не знаешь Бошняка...

– Бошняка? Петра Викторовича?

– Его самого. Значит, знаешь?

– Знаю, - медленно произнесла я.
– Недавно познакомились.

– Ну вот. Он у них часто бывал, а потом - как отрезало.

– А из-за чего разругались?

– Да кто ж их знает. Ладно, ты куда?

– Домой.

– Тогда пока.

– Пока, - кивнула я.

Паша двинулся дальше, а я повернула к нашему дому, пребывая в состоянии глубокой задумчивости. Володя знал Петра Викторовича... А не прав ли Паша, часом? Таинственный Максов знакомец предлагал удивительное, невозможное - и, что самое поразительное, не лгал. Он действительно мог наделить человека тем, чем тот не обладал от природы, я и Макс - живые тому примеры. Так может, Володя и впрямь был бесталанен? И приобрёл способность играть благодаря тому, что сделал Пётр Викторович? А что он, кстати, сделал? В тех наукообразных объяснениях, которыми он описывал свою методику, я всё равно ничего не поняла, а сам процесс не запомнила. Последнее моё воспоминание в тот день - что мы с Максом приходим в занятый его офисом дом. А потом - двухсуточный провал, и я очнулась на скамейке на Вятской улице.

Но если Пётр Викторович что-то дал - то, быть может, способен и отнять?

Мне стало неуютно. Сколько человек на самом деле обязаны своим успехом этому пожилому лысоватому мужчине с добродушной улыбкой? Как далеко простирается его влияние... и возможности? Володя... Да, его последний фильм и последние серии сериала, в котором он снимался, действительно выявили проблему - пусть и не до такой степени, как утверждал недолюбливавший его Пашка, но игра Владимира и впрямь утратила былую

лёгкость и естественность. Могло ли это быть местью?

Надо поговорить с Максом. Он, насколько я поняла, свой талант к рисованию попросту купил, но в одних ли деньгах дело... Или у меня просто паранойя разыгралась?

На звонок Макс ответил явно неохотно и был чем-то раздражён, хотя со мной говорил терпеливо. Когда я несколько сумбурно изложила ему свои подозрения, он некоторое время молчал.

– Знаешь, Жень, мозг - всё-таки не грядка, чтобы можно было морковку сначала посадить, а потом выдернуть, - сказал он наконец.
– Да и разругался Смирнов с Бошняком... когда?

– Не знаю.

– Да где-то через год после знакомства. Не сошлись характерами. А проблемы у Смирнова начались значительно позже. Долго Пётр Викторович ждал со своей местью. Бритва Оккама, малыш. Не нужно плодить лишних сущностей там, где их нет.

– Ну, может, ты и прав.

– Конечно. Так что не бойся. Никто на твои боевые искусства не покушается.

Я промолчала. Дело было не в том, что я боялась за себя. А в чём суть моей тревоги - я и сама объяснить бы затруднилась.

Глава 6

Накануне того дня потеплело, и наконец-то выпал снег. Да не просто слегка, а обильным снегопадом, так что кое-где у краёв газонов образовались небольшие сугробчики. Дворники увеличивали их, сгребая снег с мостовых и тротуаров, а потом улицы посыпались солью, или ещё чем-то химическим, и белой крупой, не знаю, как она называется, похожей на мелкие камешки. Химия спасала от обледенения, но оставляла белые разводы на сапогах.

– Надень шубку, - сказала мама.
– Холодно же.

То, что столбик градусника подпрыгнул вверх, её не смущало. Раз выпал снег - значит зима и холодно.

Утром папа собрался и уехал на несколько дней - хотел проинспектировать большое строительство в другом регионе, за пределами даже Московской области, и ещё уладить какие-то дела с поставщиками. Перед его отъездом я опробовала новую мультиварку - каша, сваренная ею, оказалась вполне на уровне - проводила папу в поездку, а маму в ресторан, и осталась одна в квартире на целый день. Посмотрела несколько передач по телевизору, побегала по интернету, проинспектировала свою коллекцию туфель и выбралась в ближайший торговый центр - не то чтобы я всерьёз собиралась что-то себе покупать, но захотелось побродить между прилавков, выпить чаю или кофе в кафе, и, может быть, что-то себе и присмотреть.

В конце концов я зависла в ювелирном павильоне. Долго облизывалась на роскошное колье, всё же оказавшееся слишком дорогим для меня, перемерила с десяток колец и примерно столько же серёг, и в конце концов приобрела изящный гарнитур - серьги и кольцо с гранатами в серебре. Очень довольная, вышла из павильона - и тут снова заметила торопливо шарахнувшуюся от меня женскую фигуру.

Да что же это такое!

Женщина нырнула за ларёк, продававший коллекционный шоколад, я, изрядно разозлившись, кинулась следом. Увидев, что я догоняю, она перешла на бег. Мы промчались через весь этаж, она свернула к эскалатору, я за ней. Ссыпавшись по движущейся лестнице, мы свернули к вращающимся дверям наружу, и тут мне удалось, сделав рывок, её догнать. И я крепко схватила её за руку, вынуждая развернуться ко мне.