Охотник
Шрифт:
— Эрик? — выдохнул Гуннар.
— Смылись, оба. А, к слову, за чем он там полез?
Гуннар подвинул носком ноги развернутую тряпицу.
— Ничего. Зубы заговаривал.
— А я ведь почти поверил, что это не он… Ладно, пойду распоряжаться. Ты идешь?
— Сейчас, в себя приду. Не каждый день такое узнаешь.
— Это точно… Запирать и обыскивать лечебницу не будем, едва ли он оставил улики. Так что как в себя придешь, топай домой.
Он снова исчез в окне. Гуннар прислушался. Ругань — Руни и выжившие чистильщики
Он тяжело опустился на стул, разжал кулак. Протянул сквозь пальцы металлическую цепочку, побуревшую не то от ржавчины, не то от крови. Разорванную у самого замка.
«Вчера»…
Вчера Эрик снял ее с трупа Скегги.
На улице снова послышались шаги. Не зеваки, зевак разогнали стражники. Кто тогда?
— Неплохо погуляли… — произнес мужской голос.
Гуннар прижался к стене рядом с окном, так, чтобы с улицы не заметили, зато самому все было отлично видно. Снова чистильщики. В этот раз четверо.
— Не успели, — сказал тот, что выглядел старше всех, смуглый и кудрявый. — И, кажется, совсем чуть-чуть.
Он присел над кровавым пятном.
— Только начало сворачиваться.
— Какого рожна их без нас сюда понесло? — поинтересовался, оглядываясь, белобрысый парень, на вид ровесник Эрика.
— Злые, похоже, были, — сказал первый.
— Злые, — фыркнул еще один, темноволосый с узким породистым лицом. — Пойти втроем на двоих, возможно, беглых чистильщиков, собираясь взять живьем, а не убить.
— Значит, шли убивать, — кудрявый выпрямился. — И я их в чем-то понимаю…
— А я нет, — породистый тоже присел, держа ладонь в дюйме от крови. — Нет, не его. Сперва позволить убить командира, а потом побежать мстить, не дождавшись подкрепления. Особо одаренные, мать их… Как вообще баранов на двух копытах в сыск взяли?
— У тебя все дурни, в кого ни плюнь, — рассмеялась четвертая, девушка со шрамом от ожога на всю щеку.
Странно, почему не залечили вовремя, у одаренных же это просто. Впрочем, Гуннару-то какая разница?
— Что поделать, если так и есть? — тоже рассмеялся породистый.
— Не его? — встрял белобрысый. — Думаешь, это наш Эрик?
— Давно не наш, — хмыкнул породистый. — Но тот самый, да.
Он склонился над мостовой, разглядывая… кажется, очередные капли крови.
— Почему ты так уверен? — не унимался белобрысый. — Мало ли здоровых русых парней? Да и имя нередкое.
— Парней, может, и немало, а вот высоченные рыжие девчонки наперечет. — Он ухмыльнулся. — Ну вот, говорю же. Эрик.
Он отковырял ножом щепку от деревянной мостовой.
— Пошли. Никуда теперь не денутся.
— Это не Эрик, — сказал кудрявый, шагнув следом за ним. — Он не мог.
— Посмотрим. Пять лет прошло, люди меняются.
Они исчезли за домами,
Из перехода Эрик выпал, повиснув на плече Ингрид. Клинок чистильщика успел пропороть грудь, и теперь отчаянно не хватало воздуха, который приходилось буквально протаскивать внутрь с каждым вдохом, преодолевая боль. Чудо, что Эрик вообще смог какое-то время бежать, очень, видимо, жить хотелось. Повезло, что ушли. Еще сильнее повезло, что в переходе не попалось никого живого. Ингрид бы не удержала, тоже раненая.
Он в который раз закашлялся, сплюнул кровь прямо на дублет, добавив еще одно пятно к уже испещрившим ткань. До того, как они с Ингрид шагнули в переход, нельзя было оставлять кровавых следов. Да и сейчас не стоит, мало ли…
Ингрид помогла ему опуститься на землю. Эрик даже не знал толком, где они оказались, сквозь серую пелену в глазах трудно было что-то разглядеть.
— Сейчас, — сказала она.
— Нет. Сперва себя.
— Не дури.
Эрик поморщился, когда плетения начали сращивать плоть.
— Сперва себя. Хоть кто-то должен остаться боеспособным.
— Я смогу драться левой.
В глазах прояснело и, наконец, получилось нормально вдохнуть. Эрик глянул поверх ее плеча.
— Плети проход и уходи, быстро!
Ингрид стремительно развернулась, подхватив меч. Левой.
— Не удержу. Два подряд.
Значит, остается кое-как выпрямиться и встретить смерть с мечом в руках. На виселицу он не пойдет.
Глава 23
— Не лезь. — сказал Эрик. — Когда меня убьют, сдавайся. Живи, пожалуйста. Сколько получится.
Она улыбнулась и покачала головой. Эрик застонал. Кого он обманывает, в конце концов? Когда Ингрид от кого-то бегала? Он легко сжал ее руку, она погладила пальцами его ладонь.
— Я ни о чем не жалею, — сказала Ингрид.
Эрик кивнул.
— Я тоже.
На самом деле он жалел об одном — что не может заставить ее уйти. Хотя куда тут уйдешь — чистое поле кругом. Только у самого горизонта виднеются крыши домов. Деревня, похоже. Но успеют догнать.
Он дождался, пока на краю черного облака проявится первая фигура, и шарахнул своим, авторским плетением, благо сил тянуло немного. Но нити разорвались прежде, чем удалось сплести до конца, как раз в уязвимой точке. Впрочем, чего он ожидал, сам же отдал его ордену. Конечно, за пять лет узнали все.
Ингрид, не мудрствуя, ударила пламенем, но и оно тут же рассыпалось.
— А я говорил, что нас хлебом-солью не встретят.
Эрик вытаращился на выходящего из облака Альмода. Они же тогда сбежали вместе, но командир потом ушел, и сам Эрик тогда обрадовался этому. Не было у них причин друг друга любить.