Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)
Шрифт:
Перед тем как темнота начинает опускаться на лагерь, прибывает долгожданный пароход из Санта-Клары. Деревянные колеса хлопают по воде и отбрасывают коричневые клочья пены. Гремят несколько выстрелов из установленной на носу пушчонки. И пока эхо волной проносится над рекой, в воду уходят два якоря на железных цепях. Они натягиваются, скрипят и с трудом удерживают судно на месте, напротив лагеря.
В хижине, стоящей на верхнем краю вырубки, люди сидят с бутылками водки. Никто не обращает особого внимания на шум, крики и смех, доносящиеся с берега.
Внезапно
— Бастиано! — восклицает вдруг темнокожий парагваец, сидящий у задней стены.
Он поднимается и подходит к вновь прибывшему, который всматривается в него, потом быстрым движением опускает на землю свой узелок, который держал под мышкой, и протягивает обе руки навстречу темнокожему.
— На пароходе приехал? Хочешь тут работать? Будешь спать в нашей хижине?
Пришедший кивает.
— Надо же — встретиться здесь с тобой! — говорит он. — Будет хоть знакомый человек рядом.
— Значит, ты уже не работаешь у испанца?
Бастиано качает головой.
— Он говорит, что не очень-то выгодное это дело — держать лесорубов. Нужны молодые, здоровые ребята. А еще говорит, что я и так уже проработал у него двадцать лет. Есть люди помоложе, они тоже хотят заработать… Пожалуй, он прав. Руки у меня теперь частенько ломит, так что уж нет той прыти, что в былое время. Вот оно как. Только ведь с голоду помирать тоже не хочется. Ну, я и отправился в Санта-Клару. Рейеш взял меня. Вот. И теперь я здесь. Жить-то ведь хочется…
Бенито разглядывает грубоватое лицо нового товарища, на котором солнце и годы оставили неизгладимый след. Вдруг ему приходит на память вечер, когда он сам впервые вошел в эту хижину. Он спрашивает:
— Думаешь здесь разбогатеть, а?
Немного помолчав, Бастиано отвечает:
— Я уже слышал, что у вас тут совсем не так, как расписывают в Санта-Кларе. Такие новости можешь мне не рассказывать.
— Может, у тебя тоже есть жена, которая ждет не дождется тебя? Может, она тоже сидит в хижине у какого-нибудь торговца?
Бастиано неожиданно спрашивает:
— Ты Бенито?
— Откуда ты меня знаешь?
— Мне рассказывали о тебе в Санта-Кларе. Самон Рейеш держал твою жену у себя в доме. Спал с ней. Вот как. Об этом все говорят…
Бенито кусает губы.
— А потом, — говорит Бастиано, — потом он выгнал ее. Видно, приелась, нравиться перестала. Он и переправил ее к Хосе Эставану.
— Не может быть! — вскрикивает Бенито.
— Стал бы я говорить, если бы это было неправдой? Да я сам видел ее у этого дьявола. Ее как раз потащил с собой кто-то…
Все смотрят на Бенито, который хочет ответить, но вдруг отворачивается к стене и начинает разглядывать там что-то, чего не видит никто из них.
Через некоторое время он бормочет:
— И почему я не задушил его!
15
Лагерь облетает весть:
— Дьявол здесь!
— Он приехал на лодке! Пробудет несколько дней!
— Он сидит у полковника в хижине и
— А ты видел?
— Чего на них смотреть? Дойди только до склада, сам услышишь, как они дерут горло!
Рабочие ругаются и галдят, перебивая друг друга. Некоторые поглядывают в сторону Бенито. Он поднял голову и, широко раскрыв глаза, уставился на того, кто принес новость. Сборщики допивают остатки водки и ложатся спать.
Бенито беспокойно ворочается на своем одеяле. С мучительной ясностью он снова видит перед собой Сару, ощущает, как она хватается за него, слышит ее испуганный голос.
Он приподнимается. Со стороны передней стенки хижины, где рядом с парагвайцем спит Бастиано, доносится храп. Бенито встает, пробирается в темноте и нагибается над спящими возле двери. Его рука нащупывает обросшее бородой лицо Бастиано. Тот бормочет сквозь сон:
— Кто это?
— Послушай!
Бенито трясет его, не давая заснуть, и шепчет:
— Он отдал ее Эставану?
— Да.
— Когда?
Храп смолкает в третий раз.
— Поклянись! — говорит Бенито, стиснув зубы.
Бастиано, придя наконец в себя, пытается успокоить его:
— Не надо волноваться.
Из хижины управляющего слышатся пьяные крики. Бенито прислушивается. Потом возвращается на свою постель.
На следующее утро каучук, сложенный перед коптильней, должны грузить в лодки и перевозить на пароход. Рабочие снуют по берегу, вокруг стоят надсмотрщики с распухшими от водки лицами.
Когда Самон Рейеш проходит мимо, Бенито роняет кусок каучука, взятый им из штабеля.
Удивленный Рейеш в раздумье поглаживает подбородок. Потом направляется к Бенито.
— А, это ты остался без лодки! Ну, как дела? Нравится здесь? — Слова спокойные, приветливые.
В то же мгновение у стоящих поблизости вырывается крик.
— Господи!
— Да разнимите их!
— Он убьет его!
Бенито наступил Рейешу коленом на грудь и обоими кулаками бьет по его красной искаженной физиономии. Он рвет лицо торговца зубами и ногтями, стараясь добраться до горла. Рейеш задыхается, дергается и бьется под ним, словно огромная разъяренная рыба.
На Бенито обрушивается плеть. Несколько надсмотрщиков хватают его. Он вырывается, шатаясь, идет к толпе своих товарищей, которые быстро расступаются и что-то кричат ему.
— Живей!
— Вон туда!
— Беги в лес!
Он мчится через просеку, к забору, к открытым воротам. Позади слышатся проклятья и крики. Над самым ухом раздается свист пули. Спотыкаясь, он добегает до опушки леса и слышит рядом щелканье пуль о деревья. И пока он бежит по узкой вытоптанной тропинке, перепрыгивает через корни и обрубленные ветки, бросается в конце тропинки прямо в заросли и бессознательно прикрывает лицо руками, чтобы защититься от колючек, его не покидает мысль о том, что пришел конец жизни в лагере, конец совместной жизни с отупевшими, измученными людьми. Эти израненные руки уже никогда больше не будут держать рукоятку ножа. Его кожи никогда не коснется плетка.