Окаянная Русь
Шрифт:
Никто из них не заметил, как в горницу вошёл священник, который явился для того, чтобы прочитать Псалтырь над почившим князем да проводить его в дальнюю дорогу с миром.
— Уж не бес ли здесь правит? — усомнился священник, глядя на образа, перед которыми горела лампадка. — Свят, свят! — Он начал креститься. — Бояре, опомнитесь!..
Дмитрий Красный открыл глаза, разглядев среди бояр отца Иосия, проговорил:
— Не мог я, святой отец, без причастия уйти. С того света явился, чтобы из твоих рук отпущение грехов получить. А после
— Самое время, князь, причаститься.
— Вот скажи мне, отец Иосия, голос у меня есть али пропал? — усомнился Дмитрий. — Пою, а голоса своего не слышу. Вижу, бояре рты пораскрывали и вроде бы тоже поют, а как ни напрягаюсь, ничего услышать не могу.
— А ты пой, батюшка, душе всё равно очищение.
Не разобрал ничего князь и, оборотясь к постельничему, сказал:
— И ты здесь, Дементий... Жалко мне от вас уходить. Скорбь большая, да Господь призывает. — И князь снова запел.
По Угличу прокатился слух, будто Дмитрий Красный воскрес из мёртвых, и под окнами княжеского дворца собралась толпа зевак и нищих, чтобы поглазеть на чудо. Юродивые вопили, что сие пение чудодейственное: глухие от него начинают слышать, а незрячие видеть, и преображение то действует благотворно на баб пустоутробных. И ко двору князя валом спешили сироты и калеки, которые здесь же, у красного крыльца, подхватывали пение во здравие князя.
Князь Дмитрий Юрьевич Красный умер на заре.
Он просто перестал петь, и бояре, удивлённые его долгим молчанием, неловко переглядывались, а потом Дементий, заглянув в очи князю, понял, что дух его покинул тело.
— Кажись, отошёл, благовернейший... — произнёс, крестясь, отец Иосия.
— Что делать-то теперь будем? — сиротливо озирался Дементий. — Не так давно Юрия Дмитриевича хоронили, а теперь вот... сына его любимого.
— Великому князю весть нужно послать о кончине его двоюродного брата.
— Пошлём, — согласились остальные бояре. — У Дмитрия Красного характер покладистый был. Василий Васильевич на него зла не держит, может, и поскорбит вместе с нами.
— А ещё за Дмитрием Шемякой послать надо. Вот кто от братовой смерти опечалится! Хоть и не ладили порой они между собой, а любил его старший брат.
— Да, всем хорош Дмитрий Красный был. Когда Васька Косой и Дмитрий Шемяка боярина Морозова убили, то Юрий Дмитриевич за это на сыновей осерчал. А Дмитрий Красный отцову сторону принял. На старших сыновей князь опалу наложил, а про Красного сказал, что Божий человек он и зло на него держать грешное дело.
Князя обрядили в белые одежды, вставили в руки погребальную свечу и отнесли в церковь Святого Леонтия, в которой так любил молиться князь при жизни.
На восьмые сутки пришёл Дмитрий Шемяка. Всё такой же, как и прежде, стремительный, дерзкий. Он не взглянул на согнувшихся бояр и, обратясь к отцу Иосии, спросил:
— Где брат лежит? Взглянуть хочу!
Бояре не разгибали спины, зная крутой
— В церкви Святого Леонтия он лежит, — отвечал Иосия за всех разом. — Вот уже осьмой день пошёл, а его и тлен не тронул. Как жил святым, так святым и помер. Царствие ему небесное...
— Отведи меня к нему.
— Пойдём, князь.
Дмитрий лежал у алтаря. В изголовье горели свечи, у ног плачущая юродивая.
— Милый мой князь! Дитятко ты моё родимое, как же я без тебя далее буду? Ушёл и со мной не простился.
— Кто такая? — спросил Дмитрий Шемяка. — Почему из храма не выгоните?
— Сидит здесь который день и жалится. Всё миленьким князя величает, а сама по себе пропашка!.. Юродивая. Говорит, что якобы дитё от него понесла. — И уже осторожно: — Чего только не болтают! Хотели мы её гнать, да она такой шум подняла, что мы сдались. — И, оборотясь к юродивой, отец Иосия сказал: — Шла бы ты отседова, пока князь Дмитрий Большой с братцем со своим простится.
Отошла блаженная на шаг, отстранённая рукой Иосия, но уходить совсем не собиралась и ревниво, со стороны, наблюдала за тем, как Шемяка наклонился над братом и целовал его в безмолвные уста. Она смотрела на Дмитрия Красного любовно и ласково и в то же время готова была броситься к нему, чтобы оградить от опасности.
Не долго братец пожил, так и ушёл сразу вслед за отцом. Словно существовала между ними какая-то духовная связь, которая не оборвалась и после смерти Юрия Дмитриевича, вот и утянул батянька в могилу своего любимого сына.
— До Москвы на руках донесём, а там в церкви Архангела Михаила и похороним. При жизни Дмитрий Младшой ближе всех к отцу стоял, пускай же и после смерти они рядом останутся.
На следующий день, под печальный звон колоколов Успенского собора, покойного князя вынесли из церкви и неторопливо понесли на плечах. Далёк путь до Москвы! Впереди процессии спешили гонцы с печальной вестью, и усопший князь, под звон колокола, вступал в деревню, где его на плечи принимали молчаливые мужики, чтобы пронести до следующей церкви, там его бережно поднимут на руки другие, пока почивший князь не прибудет к месту своего последнего упокоения.
Дружно в этот год поднялась трава, едва солнце припекло, а первые ростки мать-и-мачехи уже жёлтыми солнышками лихо взбирались на косогор, ютились в низинах, около дорог и крепостных стен. Только в глубоких оврагах местами оставался слежавшийся снег.
А солнце, словно искупая свою вину за долгое зимнее бездействие, палило сильнее, плавило последний снег. И недели не пройдёт, как неприглядную черноту вытеснят разноцветные медуницы, а потом опушки леса станут белыми от распустившихся ландышей.