Океан Бурь. Книга первая
Шрифт:
Володя из своего укрытия видел, как Тая принесла траву и бросила кроликам. Те набросились на сочный корм и дружно захрустели. Теперь стало понятно, что такое хряпка и кого дядя называл зверями.
А девочка присела на перевернутое ведро и, напевая, начала что-то делать со своими перчатками. Ну ясно, у нее получилась кукла. Что же еще? На куклу, конечно, не очень похоже, рваные пальцы торчат в разные стороны, но в общем вроде кукольных рук и ног. Девчонка!..
Но вот она поднялась и, усадив куклу на ведро, как-то странно округлила руки и низко
Володя не вытерпел и крикнул из своего укрытия:
— Хо-хо!..
Она, не прекращая своего танца, очень спокойно сказала:
— А я так и знала, что ты где-то здесь переживаешь.
Тогда Володя вышел и стал смотреть в другую сторону. На кроликов.
Чуть задыхаясь, Тая сказала, склоняясь к земле головой и вытягивая ногу в сторону:
— Умирающий лебедь.
— А я думал, умирающая лягушка.
— И совсем не смешно. В студии при Доме культуры так же танцуют. Я сколько раз видела. — Она вздохнула. — Я бы тоже сумела, если меня учить. У вас есть Дом культуры?
— У нас Дворец культуры, — гордо заметил Володя.
Но это заявление ничуть не поразило Таю.
— Я так и знала, — уверенно ответила она.
Вот ведь какая девчонка! Что бы ей ни сказали, она обязательно ответит: «Так и знала». Как будто всю жизнь прожила в городе. Надо срочно что-нибудь такое сделать, чтобы она не задавалась. Но пока Володя придумывал, чем бы удивить заносчивую девчонку, она сама задала каверзный вопрос:
— Ты очень храбрый?
— Не знаю… Может быть…
— Наверное, храбрый. Вон как ты того рыжего.
Она сидела на траве, глядя на Володю снизу вверх. Она явно восхищалась его поступком, который, кажется, никто, кроме дяди, еще не одобрил. Вот ведь девчонка, а сочувствует. Польщенный, он присел около нее на корточки и важно произнес:
— С этим рыжим у меня идейные разногласия!
— Извиняться пойдешь? — строго спросила Тая.
— А тебе-то что! — нахмурился Володя.
Тая горячо зашептала:
— Не ходи. Он сам во всем виноват. Я бы ни за что не стала извиняться. Перед таким.
Володя вздохнул:
— Заставят. Мама заставит.
— Меня бы не заставили. — Она негодующе затрясла косичками. — Эх ты! А говоришь, храбрый!..
— Ничего я не говорю…
— Ну, значит, думаешь. Все мальчишки так думают.
— Все, да не я.
— И ты тоже.
Володя дернул ее за косичку. Хихикнув, она торжествующе взвизгнула:
— Все мальчишки дергают за косы!..
— Малявка!..
— Все мальчишки обзываются… — продолжала торжествовать Тая.
— Как дам вот…
— Все мальчишки грозятся, — упрямо и отчаянно пищала Тая прямо ему в лицо. — Все, все!
Она не давала ему рта открыть. Что бы он ни сказал, что бы он ни сделал — на все у нее был один и тот же ответ. Когда Володя
Но что было самым обидным — она ничуть не боялась его. Все девчонки и даже мальчишки, когда дразнят, стараются держаться подальше, потому что дразнит только слабый. Сильный никогда так не сделает.
А эта дразнит и ничего не боится. Ее розовый задорный нос вертится перед самым Володиным лицом. Никогда еще он не дрался с девчонками, но сейчас ему очень хотелось щелкнуть по этому самодовольному, задиристому носу.
Но вдруг Тая подняла руки, указывая куда-то вверх:
— Ой, смотри, что это у вас такое чудное?!
Золотой кораблик тихо покачнулся на высокой шиферной волне. Вот он, круто развернувшись, взял курс навстречу сорвавшемуся с далеких гор ветру. А на носу появился капитан в своем желтом плаще и мужественно повел корабль навстречу буре.
— Какой чудный корабль! — замирая от восторга, прошептала Тая и прижала руки к груди. — Никогда не видела лучше…
По правде говоря, она вообще никогда еще не видала кораблей, но ни за что не призналась бы в этом. Да Володе и не нужно было никакого признания, он был доволен, что хоть чем-нибудь удалось удивить задорную девчонку.
— Это барометр, — сообщил он.
— До чего чудный барометр!
— Вот видишь. Капитан вышел на палубу, значит, будет гроза.
— А я это и без него знала.
— Ты?
— Уже три дня, как знала. У нас в колхозе старичок есть, он, еще когда мы уезжали, сказал: через три дня ждите дождя.
Володя вздохнул и отошел в сторону. Ничем ее не удивишь. А Тая продолжала рассказывать:
— А в конторе МТС висел вит такой круглый барометр. Как часы. За сутки все предсказывает. А твой капитан за сколько?
Володя не ответил. Все равно она скажет, что так и знала. Вздорная девчонка. Зазнайка.
— В деревне сейчас все радуются, — рассказывала Тая. — Хлеба наливаться начали, дождик вот как нужен. И картошка скоро в цвет пойдет. Про огороды и говорить нечего — измучились с поливом. У нас речка и та до того пересохла, что вода до подколенок не достает.
Городской мальчик, Володя никогда не думал, какое великое значение имеет дождь, если он вовремя. Все живое вздохнет полной грудью: начнут наливаться хлеба, пышно расцветут огороды и сады и люди оживут, заговорят громкими, радостными голосами.
Вот тебе и девчонка, из деревни приехала, а знает то, о чем он даже и не думал. А она, баюкая свою куклу, вдруг притихла и попросила почему-то шепотом:
— Ты только смотри, никому не рассказывай, что я танцевала. Это от всех секрет.
— Какой секрет? — спросил Володя.
— Мне танцевать нельзя. Если мама узнает…
Она не договорила, и Володя не спросил, почему ей нельзя танцевать и что будет, если узнают, что она танцевала. У этих девчонок вечно какие-то секреты, тайны. Из каждого пустяка они делают тайну и шепчутся о ней целый день!