Океан уходит, океан приходит
Шрифт:
Но все же напоминание об эффекте сна было в чем-то полезно ему. Только по-своему. Не так, как предполагала старая отшельница-графоманка. Эффект сна можно обратить себе на пользу, сделать его своим орудием. Нужно действовать точно во сне. Бездумно и импульсивно. И почти полностью отключить голову. Потому что если включить ее, то станет ясно, что можно сразу идти и присматривать места на кладбище.
***
Но, пожалуй, все же стоило все нормально объяснить Братишке. Час назад, в их, возможно, последнюю встречу. Но это могло слишком затянуться и стать похожим на прощание. И, может быть, следовало помириться с Кимми. Нет, опять-таки это вновь похоже на прощание. Только уходя навсегда, можно так переживать из-за
Но кое-какие инструкции нужно было оставить. Что сделал Кэй? Да впрочем, как всегда. Прощания, наставления - все это было настолько не по его части.
– Трэйнан! Если я не вернусь к четвергу, мобилизуйте все силы и дуйте в Сьюм!
– крикнул он тогда через весь двор.
Судя по озадаченному лицу наемника, Братишка (молодец, какой молодец!), так и не проболтался о «прекрасной революционерке». Ну что ж, теперь ему можно было узнать. Кэй вытащил газету из-за пазухи, сделал из нее самолетик и отправил его Трэю прямо в руки. И пока тот вникал, учитель быстренько переместился к своему ученику. Не оглядываясь, зная, что у него очень мало времени.
Его ученик, лучась счастливой улыбкой, которые у нормальных детей возникают при виде пушистых котят, но никак не здоровенной визгливой ящерицы, так и норовящей оттяпать кусок от твоего бока, призывно размахивал обезглавленной курицей, заманивая свою питомицу в загон. Остановился, уставился на него недоуменно. Ящер, рыча, тыкался ему в бок. Оторвет ему голову этот «резерв», непременно оторвет…
– Я рассказал все Трэйнану, - торопливо начал Кэй.
– Про Сьюм и Эсси.
Братишка замер, держа тушу птицы на вытянутой руке. Чешуйка выплясывала перед ним, изображая пронзительную дейнонихусовую истерику.
– Но… Он же сейчас рванет туда!
– он чудом увернулся от летящей на него раззявленной пасти и этим спас свой нос.
– Помчится, еще как помчится, ученик, а ты давай с ним. Хватайте нашу блондинку и все по домам. Я серьезно, героический поход окончен, доблестные воины разбредаются по родным селам и отращивают животы.
– Как… Ведь Океан…
– Пришел, а куда не пришел, туда скоро дойдет. Но это уже абсолютно не наша проблема.
– А как же Нали?
– Братишка даже выронил курицу.
Кэй тяжело вздохнул.
– Я боюсь, что тут уже ничего не поделаешь. Она там, куда до нее не добраться. Если тебя утешит, то она вполне жива, здорова, по-своему счастлива… Ни по кому не скучает, потому что не помнит абсолютно ничего.
Долгую тишину нарушало лишь ворчание Чешуйки, терзающей курицу. Затем последовал вполне ожидаемый взрыв.
– Как это ничего не поделаешь, Кэй?!
– Быть может, ты увидишь ее. Поезжай в самый крупный прибрежный город в своем мире. И очень может быть, ты встретишь в порту таких странных индейцев, которые взялись вроде бы из ниоткуда, и ничего они не продают, только ходят и рассказывают истории о морских чудовищах и сорокалетних бурях. А говорят они так плавно, и кажется, будто твой язык родной им, а все их истории такие захватывающие, и оттого, вероятно, правдивые. Хотя ты ни за что не поймешь, о чем это они вещают. Ты увидишь, как они все красивы - и мужчины, и женщины,
– И среди них ты, возможно, увидишь и Налию. Только на имя свое она не отзовется. И не вспомнит, ни тебя, ни Принцессу, ни Варвара, ни старину Кэя. И домой ехать откажется. И безутешным родителям ее ты скажешь: «ваша дочь уплыла с индейцами на другую сторону Океана. Буду вам вместо нее, в принципе, разница, не столь существенна…»
И по зеленым полям Межграничья словно побежали волны, беспокойные волны, слуги безумной капризной стихии, что способна разлучить навеки. А затем все это наваждение сменилось вполне реальной и ожидаемой бурей:
— Что он тут несет?!
– Кимми торопливо спускалась по лестнице. А с другой стороны двора уже слышался голос Трэйнана, очень недовольного Трэйнана, очень разъяренного Трэйнана, Трэйнана, очевидно, обратившего внимание на дату выхода газеты.
Не очень все хорошо получилось. Кэйанг действительно хотел бы, чтобы все вышло как-нибудь иначе. Но было уже слишком поздно, к тому же улаживать скандалы – это тоже не было его сильным качеством. И опять же, это не должно было выглядеть как прощание. Поэтому он лишь обвел глазами эту часть своей команды – злую, недоумевающую, жаждущую ответов, а еще больше – его крови и только потом уже ответов. Он запомнит их такими. А потом он сказал:
— Я ухожу.
Вид у них был свирепый, даже кровожадный, и Кэй мог за них уже особенно не беспокоиться. Даже в кошмарном Сьюме они и то камня на камне не оставят.
— Удачи… – и он растворился в воздухе, улыбнувшись им напоследок, улыбнувшись слегка печально, как мудрый и умудренный годами наставник. Но все были слишком злы, наверняка не поняли и не оценили. Неважно. Потом, он верил, они поймут, поймут, что не такой он был и гад, этот Кэйанг, просто так уж получилось.
А переместился он слишком быстро. И потому - никакой отсрочки, никакой паузы, как он планировал. Ни секунды на то, чтобы перевести дух. Потому что оказался он прямо перед лицом пустоты, и теперь ему оставалось только надеяться на то, что Праотцы ответят ему.
«Там, где заканчиваются все пути и начинаются новые, там, где бушевали волны океана и где раскаленные пески пустыни гонял ветер, я взываю к тебе и жду твоего ответа».
Он на долю секунды склонил голову. А потом началось. Какое-то мгновение было очень спокойно, так, как бывает в самом эпицентре торнадо, прежде чем тебя подхватит и разорвет на части. А затем вихрь поглотил его. Мелькали камни, горы, деревья, здания, даже чьи-то лица. В последние он заглядывал с особой надеждой – каждая пара глаз могла оказаться той, которой Праотцы соизволят взглянуть на тебя. Но это все были лишь лики когда-то живших и теперь давно уже растворившихся в вечности. Он ждал.
Мелькнуло лицо индейца, явно тинета – загорелое и невозмутимое, как море в штиль.
– Ответь мне! – крикнул ему Кэй, но индеец растворился, покачав головой. Потом явился город, лежащий в руинах, и бегущая женщина, что упала на колени перед рухнувшей колонной, и пылающий лес, и волна, огромный вал, что скрыл под собой и город, и лес, и женщину, Кэй думал, что он потопит и его, но нет, он по-прежнему был здесь, а страшной силы ветер рвал его губы. Потом появился корабль – здоровенный лайнер, что вдруг раскололся напополам, и обе части его взмыли вверх. Молния ударила в башню, стоящую на холме. Расколотый циферблат задержался зачем-то у лица Кэя, прежде чем исчезнуть.