Океан. Выпуск одиннадцатый
Шрифт:
— Чудесно! — хохотнул штурман.
Ни он, ни Шмидт не ведали, что последний подъем перископа оказался для «V-250» роковым.
Гибель «Сто пятого» произошла на глазах у экипажей 12-го дивизиона катеров-тральщиков. Но они продолжали выполнять свою работу. Продолжал оставаться при них и «ДЗ-910» — катер-дымзавесчик размером чуть побольше шлюпки. Вся его «боевая мощь» состояла из дымовой аппаратуры и одного пулемета. Но служба на нем неслась четко, как и положено быть службе на боевом корабле.
В 19.06 наблюдатель дымзавесчика матрос Н. Бондарь
— Наверху какая-то карусель, — доложил Шмидту акустик. — Кто-то в нас вцепился, ходит вокруг нас на циркуляции.
— Командир, пора уходить в наш каньон, — тревожно предупредил штурман. — Мы на мелководье! Нас могут накрыть.
— В самом деле, пожалуй, пора, — согласился Шмидт. — Поворачивайте к каньону… Нас пока не слышат…
Так же осторожно работая винтами, лодка стала медленно разворачиваться…
«ДЗ-910» лег в дрейф… Павлов видел, что «МО-103» заметил его сигналы и, развернувшись, спешил к ним. Павлов перевел взгляд на поверхность воды и едва не вскрикнул: косые лучи низкого солнца высветили водную толщу под каким-то таким углом, что в ее глубине было видно, как под катером медленно проплыла огромная сигарообразная тень. Это стальная акула кралась к глубине, уходя с опасного мелководья.
— Она здесь! — что было силы закричал Павлов. — Только что прошла под нами! — И он показал рукой направление, по которому прошла субмарина.
«МО-103» был рядом, и Коленко направил катер туда. Сейчас же сигнальщик В. Вяткин обратил внимание командира на дорожку, отчетливо видимую в косых лучах солнца. Она обычно образуется за идущим кораблем, но в эту минуту она была над вражеской субмариной, кравшейся на небольшой глубине.
Еще через минуту последовал доклад акустика:
— Прямо по курсу шум винтов подлодки!
— Бомбы — товсь! — последовала команда. — Глубина взрыва — пятнадцать метров!
На низкой корме катера у черных цилиндров бомб без суеты делали свое привычное дело минеры Куприянов и Горский. Несколько движений — и заданная глубина установлена.
— Лодка прямо по носу! — докладывал акустик. — Пеленг устойчивый, не меняется!
Коленко повел катер прямо по центру дорожки, быстро приближаясь к ее началу. Он знал, что в этом месте начинается глубокий подводный лабиринт, и понял, почему атаки врага были так неожиданны: никто не ожидал, что он будет таиться на мелководье. Сейчас «Сто третий» отсекал субмарине путь отхода.
— Пошли бомбы! — скомандовал он, и Куприянов дернул рукоятку бомбосбрасывателя. За корму пошла серия «глубинок», вспучивая воду большими белыми холмами… Глухие раскатистые взрывы
Взрыв ахнул почти рядом. Со звоном разлетелись плафоны, посыпалась изоляция… Лодка подскочила, затем стремительно провалилась вниз… В центральном посту кто-то не удержался на ногах, со столика штурмана полетели карты с прокладкой курсов…
— Проклятье! — заорал Шмидт. — Где же твой каньон, штурман?
— Где-то здесь, — также заорал тот, но новые, еще более сильные взрывы заглушили голоса, яростно швыряли «V-250» из стороны в сторону.
— Каньон! — завопил штурман. — Погружайся, Вернер! — Теперь было не до субординации.
— Лодка не слушается рулей!.. — испуганно крикнул рулевой…
Сбросив серию бомб, Коленко приказал отвернуть. Рулевой А. Калинин точно и быстро выполнял все команды, катер в его руках был как живое существо… Со «Сто третьего» ясно увидели пузырчатый след — он двигался к финскому берегу, субмарина уходила под защиту береговых батарей.
— Атака! — скомандовал Коленко. — Бомбы — товсь! Глубина двадцать метров!
И снова в кипящую за кормой воду пошли бомбы, снова заухали взрывы…
И снова по лодке точно замолотили гигантские кулаки. Удар! Еще удар! Погас свет, откуда-то послышался треск, скрежет, пронзительно зашипел воздух.
— Вернер, они нас добьют! — завопил штурман. — Всплывай, попробуем прорваться с боем! Всплывай!
Шмидт и сам понял, что они крепко влипли. Погружаться уже было некуда, оторваться от катера — невозможно. В лодку поступала вода — значит, поврежден прочный корпус… На следующем заходе их совсем накроют. В паузах между взрывами четко слышалась работа русского гидролокатора. «В самолете было уютнее», — мелькнула мысль, но ее начисто вышибли новые взрывы.
— Право на борт! — скомандовал Коленко, и катер, развернувшись «на пятке», помчался обратным курсом добивать подводного пирата.
Вода на поверхности бурлила, пузырилась в одном месте — значит, лодка не имела хода. Коленко решил, что субмарина сейчас всплывет и попытается с боем уйти в надводном положении, — такие случаи бывали.
— К орудиям! — скомандовал он.
Две сорокапятки и пулеметы развернулись в сторону водоворота. Но лодка не показывалась. Тогда, пройдя над ним, «Сто третий» сбросил еще две бомбы.
Эти два взрыва доконали «V-250». Через пробоины в носу и в корме вода ворвалась в лодку.
— Наверх! — изо всех сил закричал Шмидт. — Все к черту, будем выходить!.. Пусть Сибирь, но хоть под солнцем! Создать противодавление в отсеке!
Заревел воздух высокого давления. С трудом дыша уплотнявшимся в центральном посту воздухом, Шмидт полез по трапу вверх и вцепился в кремальеру верхнего рубочного люка. За ним, вопя, отпихивая друг друга, лезли другие члены экипажа фашистской подводной лодки…