Океаны Айдена
Шрифт:
Вселившись в господский флигель, Одинцов заглянул на конюшню, удостоверился, что вороному Баргузину насыпали отборного зерна, потом вернулся в свою комнату и принял ванну. Вымывшись, он уже не расставался с кинжалом и мечом до вечерней трапезы, когда вся компания расселась в общей зале: господа – у графинов с крепким вином, Хор и Поун – у кувшинов пива. Они словно что-то почуяли и тоже остались при оружии.
– Ну, – заметил бар Кейн, отодвинув блюдо с мясом и сыто рыгая, – вот мы и добрались до Ханда.
– Вот и добрались, – согласился
– Разумеется, разумеется. Но куда нам спешить? Стагарт отплывет не раньше чем через пятнадцать-двадцать дней. Пока его разгрузят и починят, пока…
– Мне стагарт не нужен, – оборвал лазутчика Одинцов. – Я отправлюсь домой на своем шестиноге. Через пятнадцать дней я буду в Катампе, а через двадцать – в Стамо.
– Не боишься ксамитских псов? Пешая дорога опаснее морской.
– Это мои заботы. Письмо!
Лазутчик хитро прищурился.
– А может, отважный Аррах бар Ригон отправится со мной на южный остров? Ты могучий боец и был бы мне весьма полезен… Хочешь стать моей правой рукой и послужить империи?
– Империи я послужу в другом месте, – сказал Одинцов. – А ты, бар Кейн, не забывайся! Я из рода Ригонов, Стражей Запада! Нет мне чести быть твоей рукой, ни правой, ни левой!
Бар Кейн оскалился в усмешке и стал ковырять в зубах кинжалом.
– Нет так нет… Щедрейший казначей велел мне сделать это предложение, и я исполнил его волю. Но ты обязан дождаться, пока я не выйду в путь. Ты скажешь об этом щедрейшему… м-да… скажешь, какую я выбрал дорогу, сколько у меня повозок и наемников, и еще скажешь, что сундуки с золотом я в целости и сохранности довезу до Калитана… Поэтому жди!
– О том, как ты вышел в путь и сколько у тебя повозок, расскажет бар Савалту капитан-сардар. А я тороплюсь и ждать не буду. – Одинцов выдвинул меч на ладонь и с лязгом загнал обратно в ножны. – Ищешь ссоры, бар Кейн? Только я все равно уеду – или с письмом, или с твоей головой. А на юг отправятся Хор и Поун и возьмут с собой золото. С золотом везде хорошо, особенно в Калитане! Какие там женщины! Какое вино! Какие мягкие перины!
Глаза у подручных бар Кейна алчно сверкнули. Лазутчик бросил на них строгий взгляд, полез за пазуху, вытащил пергамент и бросил его Одинцову.
– Вот твое письмо! Все как полагается… день, месяц, год, подпись и оттиск моего кольца… Можешь проверить!
Одинцов проверил и, бережно сложив лист, спрятал его за пояс. Затем наполнил чаши вином и поднял свою.
– Так-то лучше. Пью за то, чтобы вам понравилось в Калитане!
Бар Кейн с кислым видом пригубил.
– Туда еще добраться надо… Я расспросил торговых людей в гавани и здесь, на постоялом дворе. Путь хоть известный, но дальний!
– Что же тебе рассказали торговые люди?
Лазутчик Савалта допил вино и, наморщив лоб, уставился в потолок.
– О, много интересного! – Он помолчал, припоминая. – Можно плыть через Зохт, но это долгая дорога.
– Ненавижу морских чудовищ! – заметил Поун.
– Чтоб Шебрет подпалила им хвосты своими молниями! – поддержал приятеля Хор.
– Там не только хвостатые чудища. – Бар Кейн снисходительно усмехнулся. – Есть такие… – он пошевелил пальцами, – с множеством длинных лап… и каждая толщиной с бревно… Словом, вместо Калитана можно угодить им в пасть.
– Запросто, – согласился Одинцов, снова наполняя чаши.
– Есть дороги по суше, – продолжал бар Кейн, – но тогда нам придется пересечь весь Кинтан. Если идти через южные леса, попадем в Рукбат, а восточным путем – в Зохт. Ну а там опять на корабль. – Отхлебнув из чаши, он подумал и сообщил: – На остров без корабля не попадешь.
– Никак не попадешь, – подтвердил Хор и присосался к кувшину с пивом.
– А леса тут, что на юге, что на востоке, неприятные, – вздохнул бар Кейн. – Чудищ поменьше, чем в океане, зато есть разбойники. С Перешейка и беглые из Ксама.
– Ну, разбойники! – пожал плечами Поун. – Мы и сами при случае…
Тут Хор толкнул его локтем в бок, и Поун замолчал.
– С разбойниками еще можно справиться, как и с большими кошками, змеями и другой мерзостью, – сказал бар Кейн. – Но обитает в лесах совсем уж жуткая тварь, вампир, охочий до крови путников…
Одинцов приподнял брови; это было что-то новенькое. Про таких зверей не говорилось в учебной ленте южан.
– Сколь велик этот кровопийца? – поинтересовался он.
– Не очень-то велик, – Кейн отмерил руками около половины метра, – но в Ханде его боятся больше гнева Шебрет. Он усыпляет человека, сосет кровь, а вместо нее пускает в жилы отраву. Так что путники умирают в страшных судорогах.
– Это кто тебе рассказал?
– Один купец в гавани. Он торгует снадобьями и бальзамами и обещал продать мне зелье, что отгоняет вампира.
– А про морских чудовищ рассказывал тот же купец?
Бар Кейн кивнул.
– Тот. На редкость разговорчивый человек попался.
– Хмм… А я думаю, что он тебя пугал. – Одинцов усмехнулся. – Или решил подшутить над тобой, почтенный.
– Подшутить? Ты так полагаешь? – Бар Кейн насупился. – Тогда я с мерзавца шкуру спущу!
– Спусти. Никто не смеет издеваться над имперским нобилем!
– А если окажется, что он не врал? – Чаша лазутчика опустела, и он потянулся к кувшину. – Если все эти россказни верны, то какую дорогу лучше выбрать? С морскими чудищами или с вампирами? Посоветуй, достойный!
Бар Кейн уставился на Одинцова налитыми кровью глазами – видно, хмельное ударило ему в голову. Хор с Поуном дружно сосали пиво.
– Не важно, какую ты выберешь дорогу, – сказал Одинцов. – Важно другое: отправляясь в путь, рассчитайся со всеми долгами. Тогда, если попадешь в царство светлого Айдена, будешь чист перед богом.