Океаны Айдена
Шрифт:
– Не ответил? Как не ответил? Ты посмел нанести урон фамильной чести бар Ригонов? – Одинцов потянулся к мечу, прислоненному рядом к переборке. – Теперь по всем алам и ордам Береговой Охраны пойдет слух, что слуги Ригонов – трусливые псы и их хозяин ничем не лучше! Ну-ка, пойдем, покажешь мне этого драчуна!
Он поднялся, прицепил к поясу меч и в три глотка опорожнил свою чашу.
– Э-э… достойнейший… – Бар Кейн тоже встал. – Что ты собираешься делать?
– Сначала сверну забияке шею, а потом выпорю слугу, чтобы знал, как отвечать обидчикам!
– А
– Кто-то же его ударил! – До половины обнажив клинок, Одинцов со свистом вогнал его обратно в ножны. – По мне, хоть сам капитан-сардар! Я и ему сверну шею!
– Послушай, не надо затевать ссор и драк. Мы с тобой сидели тихо-мирно за вином, беседовали… Стоит ли благородному нобилю связываться с простолюдином? Давай лучше выпьем и забудем про твоего слугу. Слугам тумаки только на пользу.
Он потянул Одинцова за рукав туники, но тот резко заявил:
– Моим слугам я раздаю затрещины сам! Ну, веди! – Это уже относилось к Кайти.
Парень потупился.
– Мой господин, то был не ратник Береговой Охраны…
– Как? Ты осмелился мне солгать? – Одинцов угрожающе занес кулак, и слуга в ужасе съежился, пролепетав:
– Прости, хозяин…
Кулак не опустился.
– Кто? Говори кто, недоумок! Или, клянусь клыками Шебрет, я швырну тебя за борт!
Это было неприятное наказание – как всегда, рядом с плотом суетились саху, двухметровые ксидуменские акулы. Кайти вздрогнул и прошептал:
– Хор… это Хор, мой господин…
Бар Кейн многозначительно хмыкнул.
– Вот что, достойный Аррах, давай замнем это дело. Я приношу извинения за своего помощника… И подумай, стоит ли тебе тягаться с Хором? Ему так просто шею не свернешь.
– Извинения не принимаются, – ответил Одинцов. – Я полагаю, бар Кейн, что каждый в империи должен знать свое место. И если Хор ударил слугу благородного человека, он понесет наказание.
– Ну, смотри, – Кейн пожал плечами. – Можешь его звать, но я тебя предупредил.
– Принято к сведению. – Одинцов отвернулся от него и рявкнул: – Хор! Эй, Хор!
Через пару минут дверца в крайней каюте приоткрылась, и Хор высунул наружу заспанную физиономию.
– Чего?
– Сюда! И приятеля своего прихвати! Бар Кейн зовет!
Будучи людьми военными, Хор и Поун собирались недолго; миг, и они уже стояли перед начальством в полном снаряжении, с клинками у пояса и перевязями с метательными ножами поперек груди. Одинцова оба старательно не замечали, поглядывая на бар Кейна с невысказанным вопросом.
– Ты, вонючий шерр, – палец Одинцова уткнулся Хору в живот, – думаешь, что мой слуга принадлежит тебе? Что ты можешь хлестать его по роже? Ну, отвечай!
Хор пожал плечами и вызывающе огладил ладонью рукоять меча.
– Большое дело, господин! Может, я разок и съездил парню в ухо, чтобы бегал побыстрей!
– Этот парень должен бегать лишь тогда, когда я прикажу, – наставительно произнес
Кайти бросил взгляд на хозяина и, повинуясь его кивку, ударил. Драться он не умел, ибо вырос в месте тихом и мирном, при замковой кухне, где разве что главный повар мог слегка потаскать за волосы. Кулак его скользнул по гранитной скуле Хора, парень тут же скривился и начал дуть на костяшки.
Хор захохотал:
– Славно! Сразу почесаться захотелось!
Он и почесался – только в заднице.
– Я тоже хочу, – заявил Поун приятелю. – Не тебе ж одному все ласки!
Одинцов покосился на бар Кейна, который глядел на него с издевательской усмешкой. Затем, огорченно покачав головой, сказал:
– Да, Кайти, придется тебя поучить… Смотри, как надо!
В следующий миг Хор лежал на палубе, держась за щеку; вид у него был ошеломленный. Он попытался встать, но новый сильный удар опять сбил его на гладкие доски. Одинцов задумчиво поглядел на свою жертву.
– Вот так это надо делать, Кайти. И тебе тоже предстоит отведать моего кулака, если снова соврешь! Ну, – он кивнул слуге на Хора, – желаешь сам попробовать?
Хор, покачиваясь, поднялся.
– Не был бы ты благородным господином… – с нескрываемой злобой процедил он.
– А ты забудь, что я благородный господин, – посоветовал ему Одинцов. – Тебе и Поуну положено охранять бар Кейна на опасном пути в Калитан… Предположим, я хочу удостовериться, как это у вас выйдет.
Хор поглядел на начальника, и тот снова усмехнулся.
– Давай! Докажи благородному Арраху, что я под надежной защитой!
– Пожалеешь, мой господин. – Хор уже не качался, а твердо стоял на палубных досках, и пальцы его сжимали рукоять меча. – Я слышал, что ты из гвардии… Но в нашем ведомстве все же фехтуют получше!
– Много болтаешь, – заметил Одинцов. Его левая рука метнулась вперед, и Хор, получив сокрушительный удар в челюсть, опять растянулся на палубе. Он замер, боясь пошевелиться, ибо меч Одинцова уже щекотал его горло, а нога, обутая в кожаный сапог, давила на грудь. – Много болтаешь, – повторил Аррах бар Ригон, – но медленно шевелишься. – Он отвел острие клинка от горла Хора и повернулся к бар Кейну: – Вот так, милейший, это делают у нас в гвардии.
Бар Кейн нехотя выдавил улыбку, но теперь она больше походила на злобный оскал.
Плот, пугливо прижимаясь к северному берегу, миновал пролив. Здесь, между оконечностью Дорда и Ксайденом, он был неширок – километров пятьдесят, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу, словно целил в противоположный берег, где лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой ксамитский город. За этой узостью открывался обширный эстуарий Длинного моря, уходивший к востоку, к торговым городам Ханд, Ири и Ганла. Этот бассейн имел овальную форму, и его дальнее побережье было для айденитов столь же загадочным, как Камчатка для европейцев в Средние века. Край мира, предел обитаемых земель!