Око воды. Том 2
Шрифт:
— Это не имеет значения сейчас…
— Всё имеет значение! А знаешь, может, я просто убью этого ублюдка? Хоть бы он и мой какой-то там дед! От того, что я здесь услышал, я начинаю думать, что Салавар был не таким уж и плохим отцом. Побои можно забыть. А вот это… Это забыть нельзя! Я отправлюсь в Ашуман и просто перережу ему горло.
— Ты не понимаешь, мой мальчик! — воскликнула королева. — Он силён, и тебе до него не добраться! Но, если я выполню то, что обещала, ты станешь свободен. И Кэтриона тоже! Ты станешь королём Коринтии, и всё это закончится. Пусть Ассим правит Ашуманом,
— Стану королём Коринтии?! В каком это ещё смысле? — удивлённо воскликнул Альберт.
— В самом прямом. Я всё продумала, мой мальчик. Ты займёшь место Роланда и…
Королева говорила быстро и даже немного сбивчиво, и из её рассказа Альберт понял, что Роланд не настоящий принц и даже не её ребёнок. Настоящий принц родился мёртвым. Проклятье Ассима не оставило ему шансов на жизнь. Но Сулейка вовремя подменила ребёнка, наслав морок на повитуху и смотрящих, ведь власть королевы сильна лишь тогда, когда есть наследник мужского пола. А для этого принц должен был жить.
— Да провалиться мне в пекло! — воскликнул Альберт, дослушав рассказ до конца. — И что?! Теперь ты приведёшь меня за руку и скажешь — вот он Альберт, настоящий принц?! А я даже не сын короля! Как тебе вообще такое в голову пришло?
— Нет, нет! Ты станешь Роландом. Ты займёшь его место.
— Что?! Это каким же образом?
— Сулейка все эти годы понемногу меняла его лицо, и сейчас он как две капли воды похож на тебя. Я пошлю его учиться куда-нибудь далеко, в Скандру или Тавирру, в Зафарин, в Драгонару, наконец! Он поедет постигать разные науки, а обратно вместо него вернёшься ты. Возмужавший принц Роланд…
— Большего бреда я в жизни своей не слышал, — произнёс Альберт с какой-то долей растерянности в голосе. — А ты спросила, хочу ли я всего этого?
— Но ты же станешь королём!
— Но я не хочу быть королём! Ты одержима моим спасением и этим троном, который мне не нужен! Я отказался от места верховного джарта прайда Стрижей не для того, чтобы занять трон короля Коринтии, да ещё и обманом! Какой из меня король? Силы небесные! Сираффа, ну хоть ты ей скажи, что из меня король, как из дырявого ведра кубок! У меня уже есть жена, и я не собираюсь притворяться принцем, младше себя на десять лет! Это просто… глупо. И я действительно этого не хочу.
Альберт скрестил руки на груди, и по его лицу было понятно, что он вряд ли изменит своё решение.
— А чего же ты хочешь? — спросила королева жёстко.
— Не знаю. Но точно не этого! — ответил Альберт. — Сираффа, скажи хоть ты ей, что я не гожусь на эту роль. Ты же хорошо меня знаешь!
— А разве не ты хотел стать верховным джартом прайда Стрижей? — усмехнулся Сираффа.
— Это было давно, — парировал Альберт. — И с тех пор я поумнел. Надеюсь, что поумнел.
Сираффа подошёл к королеве и, глядя на Альберта, произнёс негромко:
— Твоя Искра пробудилась, и теперь пришло время определить твоё предназначение. И раз ты не хочешь быть королём, может, в том есть воля богов? Ведь если не направить Искру на нужный путь, она может тебя погубить или просто угаснуть. Пришло время провести ритуал. Нужно узнать, что за предназначение у твоей Искры. Идёмте.
Он
Сираффа достал тонкий изогнутый нож, на лезвие которого были нанесены старинные руны, и, войдя в центр квадрата, встал на место Сулейки.
— Стань возле жаровни, — произнёс он, бросая в огонь маленькие кусочки смолы, — и протяни руку. Мне нужна капля твоей крови.
Он уколол остриём ножа палец Альберта и уронил каплю в огонь. Пламя взметнулось с шипением, окрасилось в алый и заплясало, рождая густые клубы белого дыма, которые начали подниматься вверх. Сираффа закрыл глаза, погрузил свои руки в дым и произнёс напевно:
— О, Триединая мать, та, которая создаёт и Поддерживает Все Живое, Источник Чистой Безусловной Любви, Источник Милосердия и Сострадания…Чёрный сокол взывает к тебе…
Он говорил всё тише, и вскоре слов стало вообще не разобрать, и долго всматривался в дым, будто видел в нём что-то неподвластное остальным, пока королева не спросила нетерпеливо:
— Ну, что ты видишь?
— Я вижу только часть картины… Позови остальных… Они тоже её часть…
Голос Сираффы прозвучал глухо, так, будто он в этот момент находился где-то далеко.
В комнату пригласили Иррис и Рикрада, и Сулейка, подведя их к жаровне, отточенным движением уколола каждого в палец и занесла их руки над огнём. Пламя снова заплясало, зашипело, окрашиваясь в синий, затем в зелёный, бирюзовый и оранжевый, но вскоре снова стало красным.
— Возьмитесь за руки, — Сираффа коснулся пальцами запястий Альберта и Рикарда и замкнул круг. — А теперь смотрите на огонь.
Чёрный сокол летит над пустыней, над бесконечными красными барханами песка, туда, где ближе к побережью песок выцветает до янтарно-белого золота. И на самом берегу стоит город, обрамлённый пустыней, как сапфир золотой оправой. Песок складками жёлтого бархата плавно спускается к воде и перетекает в лазурный шелк моря. Красный камень мощеных улиц… Терракотовый и белый — дома… Черепица голубых крыш, и морская гладь подернута легкой дымкой…
Ксирра — ашуманская столица…
Птица делает круг и, поднимаясь выше, направляется на юг. Где-то там, в самом сердце красных пустынь Ашумана, зарождается тонкое веретено вихря. Песчинка к песчинке, он собирается на вершине бархана и закручивается в тонкую спираль. Неторопливо спускается по склону, вбирая в себя всё новые и новые песчинки, и скользит, пока ещё бесшумно, но уже неумолимо. Он растёт, поднимается вверх и ширится в стороны, превращаясь в могучую стену горячего песка, летящего с огромной скоростью. Завидя его, всё живое норовит спрятаться, укрыться хоть куда-нибудь от смертоносного роя песчинок и нарастающего гула.