Окружное шоссе

Мигицко Валерий

– Машина?
– с сомнением произнес Зенич.

Но на сей раз у входа их действительно ждал "уазик".

ПЯТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ВОСЕМНАДЦАТЬ МИНУТ

Дом стоял на околице села, и сразу за ним начинались поля. Людей капитан заметил ещё с улицы. Миновав калитку, он рассмотрел их получше - компанию трех мужчин в саду, под навесом. При взгляде на Киркова вспоминались былины.

Могучего сложения человек, одетый легко для такой погоды - в нижнюю рубаху, галифе и тапочки на босу ногу, - главенствовал за столом и потчевал

остальных. Они весело выглядели - мужская компания из трех человек, здесь, в саду, в дождь. Даже двустволка в руках богатыря воспринималась весело - вот они отобедают сейчас и пойдут гонять ворон.

– Приехали!
– загрохотал председатель. Голос у Киркова оказался под стать внешности.
– Вы, извиняюсь, кто будете?
– обратился он к Зеничу.

Капитан представился.

Сотрапезники председателя вздрогнули.

– То-то, я смотрю, не наш вроде, не белогорский. Закусите с нами, товарищ капитан. Если замерзли, найдем чем погреться. Не побрезгуйте.

Было за столом спокойно и даже, несмотря на повод, собравший всех вместе, уютно, и дождь, и тускло блестевшие стволы деревьев будто отделены были стеклянной перегородкой.

– Не побрезгую, - сказал капитан.
– Давайте сало. Только без подогрева.

Кирков положил ружье на край стола, отрезал от краюхи здоровенный ломоть, отхватил соответственный кус сала и, смастерив бутерброд, протянул Зеничу. Подвинул луковицу.

– Кушайте на здоровье!

– Спасибо.

Капитан очистил луковицу, отделил три аккуратных ломтика, положил поверх сала. "Здорово, - подумал он.
– Посмотришь - и сыт".

– А ты, сержант?
– спросил председатель Тищенко.

– Не, - солидно отказался Тищенко.
– Недавно завтракал.

– Пожалуйста, Афанасий Лукьянович, расскажите нам о ваших гостях, попросил капитан Киркова и с хрустом откусил с краю.

– А откуда начинать?
– сразу посерьезнел председатель.

– С самого начала.

Громадным кулаком Кирков потер лоб, вспоминая.

– Ночью возвращаюсь из Поповки, с собрания, - начал он.
– Только свернул на трассу, гляжу, впереди двое "голосуют". Остановился. Просятся до Приморска. Говорят, что колхозники, на базар едут. И все такое прочее. По виду действительно колхозники, хотя вид какой-то больно подозрительный.

До города, говорю, не могу. А до райцентра подброшу. Вижу, на все согласны.

"Никого они не путали, - подумал капитан, забыв о сале.
– Самые настоящие браконьеры. Пять минус два - их в автобусе осталось трое. А из этих троих женщина сходила по дороге.

Значит, двое на сто пятьдесят километров плюс две остановки.

Предположительно моряк и ещё какой-то пассажир. Странная пара".

– Что ж вы не едите?
– прервался председатель.
– Или не нравится?

– Что вы!
– смутился Зенич.
– Очень вкусно.

– Садятся, и едем, - продолжал Кирков.
– Ведут себя

мои попутчики неспокойно, все в окошко да на часы поглядывают. Тут мотор заглох. Хорошо хоть в селе, у самого дома.

Вылез я. Ночь, темень - пойди разберись, в чем дело. "Приехали, - говорю пассажирам своим.
– Дальше вам пешком".

Не хотят пешком. Пошептались себе и говорят: "Купи, дядя, рыбу". "Какая, спрашиваю, - рыба? Мешок приоткрыли - осетров шесть штук, и все молодь! Вот тут я про них и смекнул. Но помалкиваю. Завожу в сарай - товар, мол, рассмотреть да о цене столковаться. И пока они соображали, что к чему, я замок на дверь! Не пикнули, сидели, как голуби.

А утром накладка вышла. Транспорт - какой в колхозе был - затемно народ в город повез, в театр. Мой броневик сломался.

Как постояльцев в милицию переправить? Звоню, докладываю. А милиция не поспешает. Пришлось вот на довольствие ставить. А то помрут с голоду, отвечай тогда за них. Ружьишко на всякий случай прихватил. Правда, не заряжено оно, но им, - он кивнул на браконьеров, - это знать не обязательно.

Зенич встал.

– На минуточку, Афанасий Лукьянович, - позвал он председателя.

Они вышли в сад, и их окатило дождем.

– А ведь вы их незаконно...
– укоризненно сказал капитан Киркову.
– Как бы отвечать не пришлось.

Председатель отреагировал спокойно.

– Отвечу, - негромко сказал он.
– Я за многое был в ответе. Этот грех мне души не жгет. Я б таких деятелей...
– Кирков выразительно посмотрел на Зенича.

Капитан отвел глаза.

– Ладно, - сказал он.
– Ваши тут разберутся.

Они вернулись за стол.

– Кто такие, вы не знаете?
– спросил Зенич председателя.

– Говорят, что колхозники, - нахмурился Кирков.
– Как дойдет дело отвечать, все они колхозники.

– Это точно, - подтвердил Тищенко.

– А в мешке у тех "колхозничков" осетров шесть штук, - закончил председатель.

– Фамилии?
– спросил капитан, обращаясь к браконьерам.

– Пыхтин, - ответил один.

– Мардарь, - сказал другой.

– Плохи ваши дела, граждане, - объявил Зенич.
– Расхищаете народное добро. Скрываетесь от милиции. Оказываете сопротивление инспектору рыбнадзора, наносите ему телесные повреждения.

Про инспектора капитан упомянул наудачу - эти двое наверняка были не единственными, кто браконьерствовал в районе.

Мардарь от удивления даже поперхнулся. Браконьеры переглянулись.

– С инспектором случайно получилось, - наконец отреагировал Мардарь.

– Лодку его на волне развернуло и в нашу ударило. Инспектор прыгать собрался, но не удержался, упал и расшибся о банку, - добавил Пыхтин.
– Мы тут ни при чем. Мы б его трогать не стали - мужик хороший.

– Это мы выясним, - пообещал Зенич.
– А сейчас прошу ответить на мои вопросы.