Октавия

Купер Джилли

– Не уверена, что могу найти вам что-то подходящее в настоящий момент. Хотя постойте, кому-то требовался делопроизводитель.

Длинные красные ногти начали перебирать карточки в картотеке. Слезы подступали к моим глазам. С минуту я боролась с собой, потом вскочила.

– Извините, я не могу вести дела. Я себя в порядок привести не могу. Мне не следовало приходить. Вы правы, мне сейчас не до работы, мне сейчас не до чего.

Разрыдавшись, я выбежала из конторы и выскочила на улицу. Галерея Рори находилась на расстоянии двух улиц. Медленно, как будто увлекаемая

невидимой рукой, я направилась туда. Зайдя в аптеку, я купила на последний фунт темные очки. От них было мало толку, красные глаза они прикрывали, но слезы струились из-под очков. Я с трудом добралась до Графтон-стрит, 212 - это был адрес галереи. Колени у меня подгибались, в горле пересохло.

В витрине была выставлена одна из картин Рори. Это был пейзаж - вид Иразы. Его рассматривали две полные женщины.

– Не люблю я эти современные штучки, - говорила одна.

С сильно бьющимся сердцем я вошла и тут же испытала горькое разочарование, убедившись, что Рори там не было. Я осмотрелась по сторонам. Картины смотрелись великолепно. Ко многим были прикреплены красные билетики с надписью “Продано”. У стола какой-то американец выписывал чек молодому человеку без подбородка.

Я бродила по залу очень гордая, но в то же время мне было досадно, что люди могли купить что-то, бывшее частью Рори.

Разделавшись с американцем, молодой человек без подбородка подошел ко мне.

– Могу я вам помочь?

– Я пока просто смотрю, - отвечала я.
– Вы, однако, уже много продали.

– Да, вчера нам повезло, а сегодня мы продали еще четыре картины, и должен вам сказать, - таинственно прошептал он, - сам художник нам мало в чем способствовал.

– Что вы имеете в виду?

Молодой человек без подбородка пригладил свои светлые с золотистым оттенком волосы.

– Он - талант, в этом ему не откажешь, но, откровенно говоря, с ним тяжело иметь дело. Ему плевать, имеет он успех или нет.

Он наклеил билетики еще на две картины.

– Я всегда думал, что он довольно равнодушный тип, как будто ему и дела ни до чего нет. Но сейчас у него вообще убийственное настроение. Говорят, от него жена ушла. Не могу сказать, что я ее осуждаю. Они были женаты только полгода. Он совершенно развинтился. Презентацию для прессы он вообще провалил. Я специально собрал толпу журналистов, так он не стал даже с ними разговаривать, торчал все время в дверях, надеясь, что она придет.

Я прислонилась к стене, чтобы удержаться на ногах.

– Вы говорите, жена его оставила?
– переспросила я медленно.
– Вы уверены, что он из-за этого так расстроен?

– Абсолютно уверен. Я вам покажу ее портрет.

Мы перешли в другой зал. Я собрала в кулак остатки воли, приготовившись увидеть роскошные формы обнаженной Марины.

– Вот, - сказал он, указывая на небольшой портрет маслом напротив окна. Колени у меня подогнулись, я задыхалась. Это была я, в джинсах и старом свитере, невероятно печальная. Я и не знала, что Рори написал это. Слезы жгли мне веки.

– Вы уверены, что это она?
– прошептала я.

– Ну да. Это прекрасный портрет, но

она в подметки не годится той рыжей красотке, которую он всегда писал обнаженной. Но о вкусах не спорят, я полагаю. Послушайте, вам что, нехорошо? Вы бы, может быть, присели?

Он посмотрел на полотно, потом на меня.

– Подождите, - сказал он в полном ужасе, - какое чудовищное хамство с моей стороны. Этот портрет - ведь это вы? Простите, пожалуйста, я не хотел вас обидеть.

– Вы меня не обидели, - я смеялась сквозь слезы.
– За всю жизнь я не слышала ничего более замечательного. А вы случайно не знаете, где он остановился?

Глава 33

Я бежала к метро, раздираемая самыми противоречивыми чувствами. Был час пик. Сражаясь с толпой, я пыталась утишить бушевавшее внутри меня смятение. Этого не может быть, не может быть. Когда я уже спустилась по лестнице, меня чуть не сбило с ног восторженно визжавшее черное существо, подпрыгивавшее и лизавшее мне лицо, исступленно махая при этом хвостом.

– Вальтер, - зарыдала я, обхватывая его за шею, - Вальтер, где твой хозяин?
– Я подняла глаза и увидела Рори. Нас разделяла толпа.

– Ко мне, мерзкая тварь!
– закричал он. Его прищуренные глаза перебегали с одного лица на другое, приближаясь ко мне. Словно притягиваемые неистовой силой моего желания, они остановились на мне, и я увидела, что он остолбенел.

Я пыталась позвать его, произнести его имя, но звуки застряли у меня в горле.

– Эмили!
– закричал он, начиная пробираться сквозь толпу.
– Эмили, любимая!
– Он наконец пробился ко мне.
– Никогда больше не убегай от меня!

Притиснув меня к стене, плечами загородив от толпы, он целовал меня ожесточенно и жадно. Я плакала от счастья и любви.

Через несколько минут я отпрянула, задыхаясь.

– Мы не можем здесь оставаться, - сказал он и, что-то невнятно бормоча, потащил меня наверх, на улицу, а потом через дорогу в свой отель, где он снова принялся целовать меня в лифте, не обращая ни малейшего внимания на лифтера. Вокруг скакал Вальтер Скотт, пытаясь лизать мне руки.

– Какого дьявола ты от меня сбежала?
– сказал он, захлопывая за нами дверь спальни. Это было больше похоже на прежнего Рори.
– Последние десять дней были самыми ужасными в моей жизни. А бедный Вальтер, каково ему было, по-твоему, лишиться семьи?

– Я думала, ты не любишь меня, - сказала я, обессиленно падая на постель.

– Господи, сколько раз я пытался дать тебе понять. Разве я мало потратил сил, отпугивая от тебя этого самодовольного сукина сына, Финна Маклина? Я чуть в него пулю не всадил, когда застал его с тобой в больничном коридоре. А последние несколько дней я с ума сходил от ревности, когда он являлся к нам во все часы дня и ночи и вел себя так, словно ты его собственность. Я старался проявлять сдержанность, когда ты вернулась из больницы. Мне не хотелось торопить события, но каждый раз, когда я пытался объясниться с тобой, ты шарахалась от меня, как испуганная лошадь.