Октябрь, который ноябрь
Шрифт:
– Товарищ капитан, мы же так в историю попадем, - растерянно шептал боец-"попутчик".
– Терпи, куда теперь деваться.
В Общем орготделе перевести дух не дали.
– Вовремя!
– одобрила опутанная телеграфной лентой товарищ Островитянская.
– Катерина, пей чай, мажь бальзамом повреждения, переодевайся, и в Главштаб. У тебя с Полковниковым хорошо получается, а у нас с координацией генеральского направления явные прорехи. Урегулируешь на месте.
– Во что переодеваться?
– тупо спросила
– Вон я приготовила, - мотнула головой оборотень, не отрываясь от расшифровки длиннющего телеграфного сообщения.
На плечиках вешалки висела черная кожаная куртка, под ней угадывалась белоснежная блузка, укороченная юбка и отглаженная кумачовая косынка.
– А мы не опережаем время?
– вяло запротестовала шпионка.
– Не капризничай, - завотделом вскинула утомленный, но лучезарный взгляд от ленты телеграммы.
– Кожаки уже носят, хотя и в малых масштабах. Склады мы еще не оприходовали, но...
– Я про длину юбки...
– Тут каждая минута на счету, а она вдруг проявляет модистские склонности, - возмутилась оборотень.
– Чай пей и кати на Дворцовую. Можешь хоть в неглиже, так даже доходчивее выйдет.
Получив инструкции и усиление в виде товарища Дугова, шпионка отправилась на переговоры. К счастью, "лорин" был свободен, докатили с удобствами. Анархист остался на первом этаже пропагандировать-препираться с адъютантами, Катрин прошла к генералу...
...
– Мне этот план напоминает дурную оперетку, - молвил Полковников, докуривая очередную папиросу.
– Признаться, я не в восторге от данного жанра.
– Жанр сомнительный, но всяко лучше военной драмы, - вздохнула Катрин...
В Генштаб пришлось ездить еще дважды. Заодно Катрин отвезла личное послание министру-председателю. К Керенскому не пустили, пакет принял изнуренный адъютант.
– Послушайте, госпожа Мезина, это вообще не в какие ворота...
– беспомощно бормотал молоденький поручик.
– Пусть штаб Округа и лично генерал склонен полностью поддерживать авантюрный план Смольного, но это не дает вам никакого права столь нагло диктовать условия...
– Это я диктую?!
– изумилась Катрин.
– Меня саму как ту сидорову козу, хворостиной...
– Я понимаю, понимаю. Претензии не к вам лично, Екатерина Георгиевна. Но нужен компромисс...
...
– Компромисс им... да эти шмондючьи компромиссы нас окончательно скомпрометируют, - негодовала завотделом, энергично жуя кончик карандаша.
– И как извольте видеть, я должна это требование представить?! Ладно, пойду к Якову Михайловичу, Лева и товарищ Чудновский там должны быть...
– Иди, - одобрила Катрин.
– И канцтовары не грызи, зубы попортишь.
– Знаю я, о чьих зубах ты заботишься. Но я, между прочим, своими грызу, не иллюзорными.
– Зубищи завотделом тоже весьма
– Кажется, я не выдержу, - пробормотала оборотень.
– Нет, я представляла, что будет тяжеловато, но тут размах... Одной наживки двадцать эшелонов требуется.
Впрочем, мужественная завотделом тут же собралась и унеслась к руководителям ВРК. А Катрин вновь покатила на Дворцовую.
...
– Я полагал, что мы достигли дна, но этак еще глупее получается, - мрачно резюмировал Полковников.
– Что делать, церковники и ВИКЖЕЛЬ выставляют как непременное условие. В Смольном проявляют добрую волю, идут навстречу, и... Ну, вы поняли.
– Нет, я не понял. Будем считать, что я вообще об этом ничего не знаю. Передайте адъютантам, пусть предупредят посты.
– Передам. Слушайте, Петр Георгиевич, давайте не будем больше курить? У меня уже голова кружится.
Полковников подошел к огромному окну, распахнул форточку.
– Екатерина Георгиевна, нескромный, зато прямой вопрос позволите?
– Куда же деваться, не убегу же, хромоногая.
– Там, у церкви святой Анны, действительно были немцы?
– Не знаю. Вроде бы все сходится, но живым никого не взяли, исчерпывающих доказательств пока не имеем. Надо бы дожать дело, но сейчас... Не до этого сейчас.
– Благодарю за откровенность. Полагаю, и нам, и вам, и даже для ВРК было бы лучше, чтобы это оказались именно германцы.
– Понимаю. Что ж, Петр Георгиевич, я, пожалуй, поеду.
– Вам бы в госпиталь. Едва ходите. Трещина в кости, отслоится...
– Боже сохрани, не пугайте! У меня, хоть и самое начальное, но медицинское образование. Ушиб там отвратительный, но с костью все в порядке.
Генерал кивнул и неожиданно вынул из шкафа трость - черную, с серебряным набалдашником.
– Возьмите. Я как-то оказывался в схожем положении, трость выручила.
– Благодарю. Не откажусь. Верну как только нога разойдется.
– Не возвращайте. Выздоровеете, передадите иному страждущему. Уверен, знакомые у вас приличные, полезным окажется подарок. Меня, скорее всего, после окончания этой клоунады расстреляют. Понятия не имею кто именно и по какому предъявленному обвинению, но...
– Странные у вас мысли, беспомощные, - покачала головой Катрин.
– Так уж и беспомощные?
– Не в прямом смысле, естественно. Но мы с вами, Петр Георгиевич, здесь и сейчас пытаемся выиграть сражение. Пусть и без пальбы, пусть и крайне дурацки выглядящее. Меня вот тоже воротит. Но выбор сил и средств не всегда за нами. А идти в бой с мыслями "все равно расстреляют" как-то неразумно. Вообще не похоже на вас.
– И откуда вы взялись такая... военно-фронтальная, - вздохнул генерал.
– Полагаете, стану героем нации? Оценят, что предотвратил кровопролитие?