Олег Рязанский
Шрифт:
— Неплохо бы соснуть, — пробормотал он, зевая.
— Так спи. Я полежу, погляжу. Как стемнеет, разбужу. Я тут одну башню недостроенную приметил у самой реки. На вид ничего особенного, но вчера странным мне показалось: как стемнело — со всех башен и стен работные людишки потянулись по домам, а от той башни — нет...
— Наверное, их вчера раньше отпустили... — сонно отозвался Степан.
— Может быть...
В темноте они с трудом нашли дорогу к башне, которую строители возводили у реки. Идти нужно было
Известковые грубо обтёсанные бруски валялись вокруг, преграждая путь. Пришлось ползти между подготовленным для укладки белым камнем. Неожиданно вблизи возник копейщик, покрутил головой, что-то высматривая, видимо, слыша шорох. Потом совсем рядом появился другой. Степан и Юшка замерли в ожидании. Копейщики потоптались и разошлись в разные стороны. Стало ясно, что башня охраняется. Они решили не рисковать и вернулись назад.
— Будем снова пытаться? — шепнул Юшка.
— Нет... попадёмся и ничего не узнаем. Пошли наверх, ближе к въезду, там я ещё одну башню приметил, почти завершённую, — подумав, решил Степан.
Башня оказалась угловой. От неё стена поворачивала в сторону торговой площади, Пожару, как называли её москвичи.
Парни со всей осторожностью подобрались и довольно скоро обнаружили, что ни копейщиков, ни сторожей здесь нет. Осмелев, обошли всю стройку, в темноте чуть ли не ползком перебираясь по настилам лесов. Степан отыскал корыто с остатками раствора, на который мастера клали известковые камни, отломил кусок, завернул в тряпицу.
— Найдут — в поруб на всю жизнь посадят, — буркнул Юшка.
— За этот кусочек? — удивился Степан.
— А он о чём говорит? Что были в кремле, чего-то разнюхивали...
— Будя пугать-то. — Степан отмахнулся и стал спускаться по шаткому настилу к подножию башни. Там он обнаружил узкую лесенку с каменными ступенями. Она вела вниз, глубоко под землю. Степан сунулся туда, но через два шага его окутала такая кромешная тьма, что он не рискнул идти дальше. Когда он выбрался к Юшке, тот держал в руках плоский кирпич, настоящий греческий плинф.
— Как он сюда попал? — не понял Степан.
— А вот они, заготовлены в укладках.
Действительно, чуть в стороне от белых брусков известняка стояли укладки крепкого обожжённого кирпича, казавшегося в смутном свете почти чёрным. Степан взял верхний, повертел в руках, в этот момент кисейное тонкое облачко сползло с луны, всё озарилось серебристым светом, и он увидел на плоской грани кирпича буквы «МИХ», — наверное, умелец хотел увековечить себя, выдавить имя «Михаил», но не успел или отвлёкся. Степан положил кирпич на место: кто его знает, заберёшь, а потом хватятся, догадаются, что побывал на стройке соглядатай...
До рассвета осмотрели почти все башни. Нигде, кроме как у нижней, что у реки, охрана не стояла. Видимо, строители были в полной уверенности, что никто посторонний в кремль
Проснулся Степан от женского голоса. Невидимая баба говорила:
— Иду, только ещё один вилок подберу покрепче...
Степан сообразил: с утречка хозяйки пришли на свои грядки за овощами. Хорошо, малина уже отошла, никто сюда не сунется. Он переждал немного и, только услыхав, как расчирикались воробьи, значит — люди ушли, осторожно выглянул. Никого, пернатые не обманули. Он растолкал Юшку.
Солнце поднялось, начало припекать. Заскрипели первые телеги, тяжело груженные камнем. Совсем недалеко надрывно визжал ворот, — видимо, поднимал на стену или на башню груз.
— Пора? — спросил Степан, вопросительно глядя на Юшку. — Вслед за первым порожняком и выйдем.
— А как?
— Обыкновенно: ты впереди, я за тобой. Жаль, гусли у боярыни остались. Ты дудочку как-нибудь Позаметнее держи.
— Думаешь, выпустят?
— Разве есть ещё путь отсюда?
— Может, в порожнюю телегу пристроиться?
Мысль показалась заманчивой, но сразу же отпала, как только они увидели первые телеги: в них не было ни рогож, ни рядна, ничего, чем бы можно было прикрыться.
Пришлось, помолившись об удаче, идти к воротам открыто. Так и пошли — впереди Юшка с дудочкой, за ним, положив руку ему на плечо, Степан, подняв голову и закатив глаза так, что в щёлочки виднелись одни белки.
Юшка шёл медленно, осторожно, стреляя глазами по сторонам. Степан нервничал, то и дело шептал едва слышно:
— Чего плетёшься!
— Эй, убогие, откуда вы тут? — раздался оклик.
— У боярина Вельяминова пели, — ответил Юшка.
— Ну давайте идите, не задерживайте...
Они вышли за рогатки на Пожар. Обошлось. Можно было уходить из Москвы.
Глава тринадцатая
Вечерело. Олег Иванович одиноко сидел в библиотеке, размышляя о судьбе засланных в Москву мальчишек.
Первые два лазутчика как в воду канули. Уж не поторопился ли он, посылая совсем ещё Неопытного сына Дебрянича?
Вошла Ефросинья. Необъяснимым образом сразу же догадалась, о чём задумался князь. Говорят, что так бывает со всеми любящими жёнами после многих лет совместной жизни.
Села рядом.
— День-два вполне могли в пути задержаться, — сказала она, положив узкую тёплую ладонь ему на руку.
Князь кивнул.
— Конному три дня пути. А пешему, — она говорила, поглаживая его руку, успокаивая и внушая, — да ещё если сторожко идти, с оглядкой, и того больше.