Олимпия
Шрифт:
Наконец-то!
Илот прошел через весь дом - по счастью, он был пуст, - и остановился только в прихожей.
– Если что, извини.
– Ты о чем?
– Мама? она?
– Да? мы знакомы минут десять, а она уже говорит такие вещи, - заметила Лима.
– Словно по правде все знает обо мне.
– Она же учительница, - хмыкнул Клеон.
– А еще психолог. Так она сама говорит.
– У нас в школе был психолог, - сказала девушка.
– Он занимался тем, что беседовал с нами, стремясь выявить неблагонадежных.
– Нет, моя мама никогда не была такой.
– Понимаю. Мне не доверяют.
– Доверяют мне, следовательно и тебе, раз я привел тебя сюда, - возразил Клеон.
– Ладно. Не имеет значения.
– Лима почти не видела его лица в полумраке.
– Ты же понимаешь, я все равно сюда больше не приду.
Клеон промолчал. Лима толкнула входную дверь.
– Но как тебе мои домашние?
– спросил илот, выскочив следом.
– Странные. Таких я не видела.
– Ага! В Городе все не так, верно?
– Верно.
Лима помнила дорогу к выходу, поэтому направилась в нужную сторону без колебаний. Ксанта была тихой, жителей почти не видно. Свет от ламп, висящих над крышами и улицами, создавал резкие тени.
Кажется, у бродяг для комфортной жизни здесь было все, не хватало самой малости - солнечного света. Лима не могла представить себе, что живет под землей и лишь изредка выбирается на поверхность.
Может, изгои куда свободнее сами по себе, чем илоты в Блоке 3 Восток, но их подземное заточение, в сущности, хуже любой тюрьмы. Стремясь уйти из-под власти Олимпии, они лишились элементарных вещей.
Ей не хотелось больше говорить, и до самого выхода она не произнесла ни слова. Тем не менее, Клеон продолжал сотрясать воздух, чем, в конце концов, вывел Лиму из себя.
– Послушай!
– прервала она его, останавливаясь и оборачиваясь. Парень едва не столкнулся с ней.
– Зачем ты так много болтаешь?
– Поддерживаю беседу, - ответил Клеон.
– Разве нельзя?
– А я не хочу! Замолчи!
– Злюка.
– Что? Слушай, если ты меня спас, это не значит, что теперь у тебя появилось право действовать мне на нервы!
Илот почесал затылок.
– Да я и не думал.
– Сдается мне, ты вообще мало думаешь.
– Лима ощутила неожиданно сильную злость.
– Ты ходишь по Городу, открыто выслеживая гоплитов, ты, бродяга! Ты вмешиваешься в их дела, нарушая закон, ты назначаешь олимпийцу эту дурацкую дуэль! Ты хоть понимаешь, что тебе ее не пережить? Агис не станет перекидываться с тобой шуточками - его честь задета. Тебе конец, Клеон! Может, над этим ты подумаешь хоть раз? Или лучше о маме, сестре, отце, младшем брате? Ты им нужен. Каково им будет, когда ты не вернешься домой?
Лима выдохлась быстрее, чем рассчитывала, но, кажется, у нее получилось донести до этого дурня основную мысль.
Клеон посмотрел направо, затем налево. Интересная ссора у них вышла и в интересном
Становилось сумеречно. Пейзаж вокруг получился ужаснее некуда.
– Если бы я не вмешался, ты была бы мертва, - сказал Клеон.
– По-моему, мы уже выяснили этот вопрос!
– Чего же ты хочешь?
Видимо, он не понял. Или притворяется.
– Стань взрослым. Ты живешь, как будто бессмертен? Ты? делаешь все это, не считаясь? да ни с чем и ни с кем, в том числе со своей семьей! Как будто ты сам не илот, а олимпиец!
Клеон помрачнел.
– Думаешь, все знаешь про меня? Нет, Лима, это не так.
– Не так? Хорошо, вполне допускаю.
– Я замолчу, если тебе станет легче, - пообещал Клеон.
– Мне не станет легче! Впрочем, чего я беспокоюсь? Через три дня тебе оторвут твою тупую башку, но какое мне дело? Вперед. Может, это у тебя такой способ покончить с собой, откуда мне знать?
– Пожалуйста, не кричи, - попросил Клеон.
Лима приложила палец к своим губам и отошла на шаг, подчеркивая дистанцию.
– Все. Все! Дальше ты идешь своей дорогой, я своей. Доведи меня до дома, а дальше занимайся своими делами. Вы все занимайтесь! Выращивайте свою капусту на крышах, делайте бутерброды с настоящим хлебом, стройте дома под землей. Мне все равно. Просто уйди. Мне и так потом расхлебывать.
Лима быстро шла в сторону города, думая с досадой и обидой, что конца этому кошмару не будет. И что она порядочная идиотка, раз позволила себе устроить истерику. Всего раз или два в жизни с ней случалось нечто подобное.
– Я убью его, - сказал Клеон, - и тебе не придется ничего расхлебывать!
Она уходила все дальше, а он стоял, глядя ей в спину потемневшим взглядом. Наконец, сорвался и побежал следом. Вырвался вперед, чтобы перейти на шаг. Лима снизила темп. Она боялась, что он обернется через плечо и увидит, как блестят ее глаза.
Он не обернулся. Похоже, наконец, ей удалось пробить его оболочку неудержимого оптимиста. Между ними снова воцарилось молчание, а вскоре уже было не до разговоров.
Лима и Клеон вошли в Город.
9
Она никогда не думала, что можно передвигаться по нему, оставаясь незамеченным. Что есть в такой простой планировке улиц и переулков тайные тропы. Казалось, это и не Блок 3 Восток, а какая-то иная реальность.
Впечатление некоего сюрреалистического сна усиливало и голубоватое свечение уличных фонарей вкупе с глубокой тьмой переулков и тупиков.
Лима и Клеон перебегали через островки света, если не могли их обойти, и прятались, пережидая. И хотя обычно в Городе с наступлением ночи никто из дома не выходил, опасность могла таиться за каждым углом.