Олимпийское противостояние. Поколение победителей
Шрифт:
Вместе с другими армейскими лейтенантами Григорий Федотов изумлял послевоенных болельщиков. Потом Федотов, как говаривали, «повесил бутсы на гвоздь», а Бобров перешел в команду Василия Сталина ВВС, но ЦДКА – ЦДСА с тренером Борисом Аркадьевым продолжал побеждать.
А в 1952-м году прославленную команду растоптали. Борис Аркадьев – первый тренер сборной СССР – повез на Олимпиаду в Хельсинки команду, в основном составе которой армейцев было только трое. Но отвечать за поражение посланцам Тито, югославам, в повторном матче пришлось именно армейцам. Бывший армеец Бобров, подчиняясь политическому максимализму эпохи, за ошибку в своей штрафной назвал защитника Башашкина «титовским прихвостнем». Команду ЦДСА расформировали – как оказалось, на два года. После эпохи противостояния армейцев и динамовцев начиналась эра московского «Спартака». В преддверии золотых лет «народной команды» спартаковец Симонян поставил рекорд результативности в чемпионатах СССР – 34 гола [7] . «И если сходу Симонян забил в ворота – мне кажется, что это сделал ты, мой Вася!..», – запела популярная Нина Дорда. В 1955 году Симоняна оттесняет на вторую позицию в списке «33 лучших» футболистов [8] страны восемнадцатилетний Эдуард Стрельцов [9] – не по годам крепкий, хитрый и пластичный, как лучшие латиноамериканцы, питомец завода «Фрезер» (там работали дед и отец футболиста), попавший в московское «Торпедо». В 1956 году,
Победители чемпионов мира, олимпийские чемпионы… Но в футбольном мире Олимпиада – не самое престижное соревнование. В 1958 году советскую команду ждал Стокгольм – дебют на чемпионате мира. И болельщики, помнившие о счастливом стокгольмском дебюте на хоккейном чемпионате, верили в победу.
Но злой рок советского футбола не сходил на «нет». За несколько дней до скандинавского вояжа был дисквалифицирован лучший центрфорвард советской сборной – торпедовец
Эдуард Стрельцов, а вместе с ним и два спартаковца – Борис Татушин и Михаил Огоньков. Спортсменов обвиняли в изнасиловании… Лев Яшин вспоминал о тех событиях: «Мы готовились к первенству мира, а в этот момент трое тех, кого мы считали своими товарищами, устраивают где-то на даче ночную попойку, не берегут себя, попадают в какую-то темную историю и, в конце концов, наносят команде страшный удар – надо ли объяснять, что значит для команды потеря сразу трех ведущих игроков?». За год до этого Стрельцов уже был замечен в нарушении дисциплины. Влиятельнейший фельетонист Семен Нариньяни заклеймил «звездную болезнь» избалованного ранней славой «Эдика»: «Не с пеленок же Эдик такой плохой? Нет, не с пеленок. Всего три года назад Эдуард Стрельцов был чистым, честным пареньком. Он не курил, не пил. Краснел, если тренер делал ему замечание. И вдруг все переменилось. Эдик курит, пьет, дебоширит. Милый мальчик зазнался. Уже не тренер «Торпедо» дает ему указания, а он понукает тренера… «Я всего уже достиг, – хвастливо заявляет центр нападения, – все испытал, изведал. Я ел даже салат за 87рублей 50 копеек».
Что и говорить, многим звездам советского спорта сходили с рук молодецкие забавы, искони связанные с нарушениями режима. Но Стрельцов «попал под раздачу», нарвался на показательную порку. После дачного инцидента в «Комсомольской правде» выходит еще более суровый фельетон Фомичева и Шатуновского «Еще раз о звездной болезни», в котором Стрельцова, не дожидаясь суда, назвали уголовным преступником. Можно предположить, что реакция Хрущева на криминальные развлечения «золотой молодежи» была гневной: посадить и надолго. Устроить показательный процесс, чтобы не порочили моральный облик спортсменов-комсомольцев. У нас все равны перед законом – и никакого снисхождения к «звездам» не будет! 12 лет лагерей вместо чемпионатов мира. И, если бы не переворот 1964 года, если бы не отставка Хрущева – не видать Стрельцову возвращения в большой футбол, которое все-таки состоялось после досрочного освобождения, в годы бережного отношения к кадрам…
А на чемпионате мира в Швеции сборная СССР попала в восьмерку сильнейших, но медалей не завоевала. И в будущем советские футболисты никогда не выиграют медалей мировых первенств. Лучшим результатом стало четвертое место в 1966-м. Остается только фантазировать, что в 1958 году, в Стокгольме, Стрельцов мог бы затмить юного Пеле… Он возвратился в футбол после лагерей погрузневшим, но не растерявшим футбольных талантов. Сначала Стрельцову дозволили играть за заводскую команду на первенство Москвы, и болельщики рвались на третьесортные матчи, чтобы посмотреть на гонимого героя. Потом ему разрешат играть за «Торпедо» и вернут в сборную. В легенду войдет хитрый «стрельцовский» пас пяткой. Дважды – в 67-м и 68-м – журналисты признают его лучшим футболистом СССР. Судьба Эдуарда Стрельцова – трагическая, непарадная. Народ жалеет и еще сильнее уважает проштрафившихся гениев, а уж тех, кого не сломили «сума, да тюрьма», в России любят преданно и страстно.
Был у советского футбола еще один звездный час, не без политического подтекста. Борьба с Америкой, а вместе с нею и со всеми буржуазными державами, после войны была неотразимо актуальной. Советские спортсмены начали принимать участие в международных соревнованиях аккурат с началом холодной войны и атомного шантажа.
Делом чести было показать наш футбол в стране родоначальников этой игры, придирчивых болельщиков британцев. Чемпионы СССР 1945 года московские динамовцы, усиленные армейцем Бобровым и ленинградцем-фронтовиком Архангельским, отправились на берега туманного осеннего Альбиона, биться с недавними союзниками по большой тройке. Британские клубы тоже были усилены лучшими игроками из других команд – так, представитель «Эвертона» Том Лаутон был самым опасным из форвардов «Челси» в матче с «Динамо». Матч с «Челси» получился героическим: москвичи проигрывали 0:2, Леонид Соловьев не забил пенальти, а Бобров не попал в пустые ворота с девяти метров. А в финале счет был 3:3. После матча английские журналисты спрашивали комментатора Вадима Синявского: «Сколько может стоить переход Боброва в «Челси»?». Синявский пожал плечами: «Он же человек, а люди не продаются…». Через много лет, 1 марта 1981 года, в Лондоне, после победы тбилисского «Динамо» над «Вэст Хэмом» 4:1, кто-то из британских чиновников протянул герою матча, Давиду Кипиани, пятифунтовую банкноту. Кипиани тут же размашисто расписался на банкноте: «С моим автографом она будет стоит раз в сто дороже!» – и отдал ее англичанину…
В сороковые
У гроссмейстера Смыслова
Получается вполне.
У Смыслова? Что ж такого,
Он гарцует на коне!
Советским футболистам удалось в 1960-м году выиграть первый в истории Кубок Европы, а через три года Лев Яшин первым из вратарей будет признан лучшим игроком Старого Света и получит «Золотой мяч».
Со второй половины шестидесятых пальму первенства в советском футболе у москвичей перехватят украинцы. Киевские болельщики переложили на футбольный лад знаменитую украинскую песню «Черемшина», вместе с ними запевал и Дмитро Гнатюк – звезда правительственных и любых иных концертов. Смачно перечислялись в песне фамилии киевских футболистов:
ЦСКА хотів нас переграти,
Всі призи хотів у нас відняти,
Але в них немае Поркуяна,
Бишовца, Хмельницького, Мунтяна!
Всюдi гарно грають київляни,
Не страшні їм форварди-титани.
Бiбу I Мунтяна, Сабо, Поркуяна
Жде медали, жде…
Будут яркие матчи в спортивных биографиях тренера Валерия Лобановского, лучшего бомбардира СССР всех времен Олега Блохина (в 1975-м его признают лучшим футболистом Европы), но среди лидеров мирового футбола сборной СССР не будет.
Хоккей – игра русская!
Канадский хоккей в СССР начали культивировать поздно, с 1946 года, до этого игра с экзотическим названием шинни была известна только по практическим занятиям в институтах физкультуры. Добро дал куратор красного спорта Климент Ефремович Ворошилов, сказавший после выставочного матча: «Канадский хоккей – игра русская. Потренируемся – и канадцев обыгрывать будем!». В первые годы редким умением считалось поднять шайбу броском, «послать по воздуху». О таких подвигах хоккеистов специально писали в газетных отчетах. Шайба (для краткости канадскую игру называли еще и так) быстро стала популярной, потеснив в сердцах болельщиков традиционный русский хоккей с мячом.
Первую шайбу первого чемпионата СССР 22 декабря 1947 года забросил играющий тренер московского «Динамо» Аркадий Иванович Чернышев. А первым заслуженным мастером спорта из хоккеистов стал армеец Анатолий Владимирович Тарасов. Он ведь был не только полководцем, но и форвардом, который на чемпионатах СССР в ста матчах забросил 106 шайб.
Именно они – Тарасов и Чернышев – стали главнокомандующими советского хоккея, непревзойденными тренерами. Долгое время сборную СССР они тренировали дуэтом, в котором Чернышев был формальным, а Тарасов – неформальным лидером. Динамовец во время матчей вел себя сдержанно и корректно, отличаясь аристократической элегантностью. Как влитые смотрелись на нем строгие шляпы. Тарасов же не сдерживал эмоций и выглядел всегда немного расхристанно: непослушные пряди волос, приспущенный галстук, многозначительные прибаутки, благородный избыток полководческой патетики.
На склоне лет, с разбитым здоровьем, Анатолий Тарасов давал уроки хоккея «мальчишкам» из «Золотой шайбы», все так же артистично звал «мальчишек» на хоккейные подвиги – чтобы себя не жалели и шайбы вколачивали с улыбкой. А начинал он в ЦСКА – не забудем! – играющим тренером и забивал в каждой игре, как по заказу. Диктатор? Еще какой! В суворовском стиле. Тренер, познавший науку побеждать.
Тарасов был склонен к буйной патетике. Уже на склоне лет он восторженно писал о лучшем нападающем чемпионатов мира 1986-го и 1987-го: «Люблю Владимира Крутова, форварда выдающегося и неповторимого, неистощимого в игре на выдумки. И еще люблю его за терпение и за… глаза. Никогда и не кому он не жалуется, хотя синяков и шишек получает куда больше обычной нормы. Но о переживаниях – горьких и радостных – говорят только глаза Володи. И о том, что здорово досталось от соперника, и о том, что судья несправедлив, и о том, как хорошо ему с такими партнерами. Рыцарство, честность суждений – все это могут прочитать в его глазах те, кто умеет читать что-то в человеческом взгляде».
Только так – эмоционально, красочно, пафосно – он и умел рассуждать о хоккее. Кому-то этот стиль покажется утрированным, чрезмерным, наверное, тем, «кто не умеет читать в человеческом взгляде». Гол Крутова в ворота канадских профи в финале «Кубка Канады» 13 сентября 1981 года незабываем: «наши» в численном меньшинстве, канадцы яростно атакуют ворота сборной СССР – и вдруг Владимир отнимает шайбу у лидера «кленовых листьев» Ги Ляфлера, ускоряется, убегает и – шайба в воротах. Спор лучших сборных мира завершился тогда со счетом 8:1 в пользу СССР.
За год до этого сборная СССР провела, пожалуй, самый трагический матч в своей истории. А для американцев та встреча – чудо на льду, не иначе. Они считают его главным событием в истории спорта и одним из главных свершений XX века. Так велик был страх перед хоккейной «красной машиной»! Об этом матче снимают кинофильмы, о нем непременно рассказывают в школах. Американские Давиды побили русских голиафов. Считается, что этот матч вывел американскую нацию из долгого кризиса, начавшегося после вьетнамского поражения. Тренер Херб Брукс целый год тренировал своих «студентов» по советской технологии: сыгранные звенья, отличная выносливость, командный дух. Телеграммы фанатов подхлестывали американцев: «Разбейте этих коммунистических ублюдков!».