Олимпийское противостояние. Поколение победителей
Шрифт:
Советские гимнасты в Хельсинки совершили чудо, поразили мир. Слух о сказочном мастерстве «красных» быстро разнесся по Хельсинки – и зрители хлынули в гимнастический зал поглядеть на сенсацию. «Совершенство движений, тончайшая техника, тщательная подготовка – до мельчайшей детали», – так писал о советских гимнастах итальянский тренер, чемпион игр 1932 года Ромео Нери. Советские мастера соперничали друг с другом, а первым среди равных был Виктор Чукарин. Перед войной он уже был мастером спорта, на фронт ушел добровольцем. В бою под Полтавой Виктора контузило, очнулся он в немецком плену. Начались скитания по лагерям – от Бременфода до Бухенвальда. Не раз он оказывался на волосок от смерти, а в конце войны немцы заперли его в трюме баржи вместе с другими узниками, которых намеревались потопить. Спасли английские моряки! Истощенный, но не сломленный, Чукарин вернулся на Родину, вернулся и в спортивную гимнастику.
И вот «пожилой» (31 год!) гимнаст приехал на Олимпийские игры. Поначалу судьи в Хельсинки принижали оценки Чукарину: они не привыкли к таким сложным элементам и предвзято относились к советским дебютантам. Выручила публика. Когда Чукарину занизили оценку за прыжок – зал возмущенно засвистел. Чукарин выиграл абсолютное первенство, привел к золотым медалям и сборную команду. Четыре золотых и две серебряные медали – это результат главного героя Олимпиады.
Гимнаст Грант Шагинян – абсолютный чемпион СССР среди юношей – в первые дни войны записался добровольцем. С войны вернулся офицером, с наградами и ранениями. Он прихрамывал. Превозмогая боль, выправил ногу, чтобы вернуться в спорт. В Хельсинки он выиграл соревнования на кольцах, а в абсолютном первенстве уступил только Чукарину.
Не было равных и советским гимнасткам и в командном, и в личном первенстве. Абсолютной чемпионкой, «королевой» Хельсинки стала Мария Гороховская.
Не в оранжерейном микроклимате, не в элитарных питомниках вырастали первые советские чемпионы. Спорт в сталинском СССР был по-настоящему массовым. Вот простой пример: Россия – страна речная. И почти каждый мальчишка в те годы пробовал себя в гребле. Не аристократы, не студенты престижных университетов, а вся ребятня, включая ленинградца Тюкалова. Советская Россия стала мировым лидером в спортивной гребле – в пример нашему крикливому времени.
Таков был советский рецепт успеха: массовость – выявление самых способных – блистательная реализация талантов. Так создавалась наша авиация: от Бабушкина и Чкалова – к Покрышкину и Кожедубу, а от них – к первым космонавтам. То же самое видим в разных отраслях науки и промышленности, а также в мире шахмат и в любом виде спорта. Наша система уловила дух времени, дух XX века. «Единица – ноль, единица – вздор…», – Маяковский провозгласил этот принцип вскоре после революции.
И вот в соревнованиях гребцов-одиночников золотую медаль Хельсинки завоевал
Чемпионом в беге на 3000 метров с барьерами мог стать Владимир Казанцев. Он уверенно лидировал, но, неудачно преодолев яму с водой, порвал связку и завоевал только серебряную медаль. Знал ли его соперник, американец Гораций Ашен-фельтер, что Казанцев воевал с 41 года, что на Калининском фронте получил тяжелую контузию?
Чемпионом по стрельбе из произвольной винтовки стал непревзойденный снайпер, мировой рекордсмен Анатолий Богданов. Когда началась война, ему, воспитаннику ленинградского детского дома, исполнилось десять лет. Но он прорвался на военный флот, стал юнгой. В стрельбу пришел уже после войны. Принял участие в чемпионате мира, в чемпионате Европы, в двух Олимпиадах и не знал поражений. В Хельсинки его соперником был швейцарец Бюрхлер, которого, конечно, называли наследником Вильгельма Телля. Куда там! Советские снайперы показали, кто есть кто на стрельбище. Когда его называли «феноменальным стрелком» – Богаднов отвечал: «Феноменально во мне лишь то, что я живу. Но я родился в Советской стране».
Серебряный призер Олимпиады боксер Сергей Щербаков чудом уцелел в опасных фронтовых операциях. В начале войны он добровольцем вступил в ОМСБОН НКВД СССР. Отдельная мотострелковая бригада особого назначения – это герои из героев. В его боевой биографии – десятки смелых диверсий в тылу врага, несколько ранений, госпиталя… На Кавказе, после тяжелого ранения ему должны были ампутировать ногу. «Товарищ военврач, бокс для меня – это все!». Ногу спасли, но ступня не сгибалась… Вырвавшись из госпиталя, Щербаков принял участие в соревнованиях и одержал победу. Он – единственный десятикратный чемпион страны. Говорили, что в финале Олимпиады Щербакова засудили. Он был выше оправданий: «Нужно было навязывать свою волю, а не ждать…». Иная серебряная медаль ценнее золотой.
И в классической, и в вольной борьбе сборная СССР оказалась на итоговом первом месте. Борцовская «классика» в нашей стране была популярна с дореволюционных времен, со времен легендарных цирковых чемпионов-Иванов. Тренер Алексей Катулин привез на Олимпиаду непобедимую команду. Катулин – один из основоположников спортивной борьбы в СССР. В начале войны, когда немцы оккупировали Смоленск, коммунист Катулин возглавил партизанский отряд, устраивал смелые диверсии в тылу врага. Потом – ранение и плен… В мирное время он вернулся в большой спорт – и вернулся триумфально.
В четырех весовых категориях из восьми победили советские борцы: Борис Гуревич, Яков Пункин, Шазаф Сафин, Иоганнес Коткас. Высокие места заняли и остальные советские борцы-классики, которым самой малости не хватило для победы. Танкист Яков Пункин в проклятом 1941-м попал в плен. Пытался бежать, но безуспешно. В 1945-м боевые товарищи освободили его из лагеря Меннен. Несмотря на истощение, он вернулся в армию. На борцовском ковре у него подергивалось плечо: нервный тик после контузии. Как часто нам твердят, что военнопленных в 1945-м из немецких лагерей прямиком пересылали в советские… Посмотрите, сколько героев Олимпиады вышло из военнопленных 1941-го!
Вольную борьбу («американку») в СССР начали развивать незадолго до Олимпиады. Непросто было конкурировать с опытными «вольниками» из Ирана, Турции, Швеции, США. В команде фронтовика Аркадия Карапетяна лидерами стали грузинские силачи Давид Цимакуридзе и Арсен Мекокишвили, завоевавшие «золото». Из-за судейского произвола на четвертом месте остался талантливый легковес Георгий Саядов. И все-таки советские «вольники» завоевали общекомандное первое место, на одно очко опередив шведов. Неожиданная победа!
Есть в истории хельсинкской Олимпиады и горькие страницы. Всеобщими любимцами были в послевоенном Союзе футболисты. И, конечно, болельщики верили в команду, верили в прорывы Всеволода Боброва, в мудрость тренера Бориса Аркадьева. Но, увы, наши футболисты в напряженном «двухсерийном» противостоянии уступили югославам и остались без медалей. Вмешалась политика (негоже проигрывать солдатам маршала Тито!), накалился праведный гнев (израненные фронтовики побеждают, а эти баловни позорят страну!) – и… нет, к неудовольствию г-на Сванидзе, репрессий не последовало, но тренера сняли с работы и армейскую команду расформировали.
Зато баскетболисты подтвердили репутацию лучшей команды в Европе. Ученики фронтовика Степана Спандаряна (его отец – революционер и просветитель, не доживший до революции, – был другом Сталина) уступили только американцам и вернулись на Родину с серебряными медалями.
Игры показали преимущество советской системы физического воспитания… Это не дежурная патетика. Советские спортсмены чаще других входили в «зачетную» шестерку: 123 раза, почти во всех видах спорта. По этому показателю спортсмены США нам уступили. Хотя в последние дни Олимпиады американцы, опасавшиеся итогового поражения, поднажали на судейские комитеты. По общему количеству зачетных очков две державы сыграли вничью, набрали по 494 балла. А это – важнейший показатель, по которому можно судить о развитии массового спорта. Да, по золотым медалям американцы первенствовали, оставив СССР на втором месте: 40 против 22-х. Американцы немного превзошли наших и по общему количеству медалей: 76–71. Но иного и быть не могло через семь лет после войны, при отсутствии опыта международных соревнований у советской команды.
Стратегически советский спорт пребывал на подъеме – нужно было только, чтобы зарубцевались военные раны. Через четыре года, в Мельбурне, сборная СССР оставит далеко позади себя американцев – и по зачетным очкам, и по золотым медалям, и по общему числу медалей.
А что же сыны Третьего рейха? Ни одной золотой медали не завоевали в Хельсинки немцы и австрийцы. Ни одной! Война разрушила тевтонскую доблесть и спесь, а ведь немцы, бесспорно, – превосходные спортсмены. Вдумаемся в эти факты – и нам станет яснее фантастическая доблесть советской команды. Спортсмены с четырьмя буквами – СССР! – на свитерах совершали невозможное, преодолевали себя, не обращали внимания на судейские ошибки, забывали о ранах и увечьях…
После 1991-го в России наступила эпоха разобщения. Это иллюзия, что можно построить рай для немногих в условиях унижения миллионов. Для немногих – любые спортивные клубы с лучшими тренерами со всего мира, для большинства – уличная поножовщина, дешевая водка, общедоступные наркотики, в лучшем случае – прозябание в компьютерных играх. Но в современном мире счастье для немногих невозможно.
Вот сегодня мы и оказались мировой периферией.
В позапрошлом году один из центральных телеканалов продемонстрировал документальный фильм о 1952 годе. И я оторопел, услышав речь ведущего: «Советский Союз проиграл Олимпиаду, советский спорт показал свою несостоятельность…».
И ни слова о том, что для советского народа это была Олимпиада фронтовиков. Ни слова о том, что поколение, рожденное в 1920-м – 1926-м – это павшие, израненные и, как редкое исключение – невредимые герои. Статистика Олимпийских игр показывает: в женских соревнованиях советская команда доминировала, в мужских борьба шла труднее. Виновата война. По блестящим результатам женщин можно оценить уровень советского спорта предвоенных тридцатых. Жаль, что в тогдашней программе Олимпийских игр женских состязаний было немного. Это сегодня женская программа не уступает мужской, даже в тяжелой атлетике, борьбе и футболе, а тогда даже женский волейбол не был олимпийским видом. От подлых фальсификаций нас защитит знание фактов. Память о героях Хельсинки.Спортивный, да просто человеческий подвиг наших атлетов 1952-го нельзя превзойти, как невозможно превзойти героизм советского народа в Великой Отечественной. Но можно и нужно учиться у героев, тянуться к ним. Они – «не то, что нынешнее племя». Непобедимые!
Самые сильные
В книге «Шестидесятые» П. Вайль и А. Генис выделяют три периода в истории советского спорта: военизированный сталинский, интеллектуальный оттепельный и профессиональный позднебрежневский. Думается, все эти три направления присутствовали в каждом из периодов. «Солдат, даже в трусах и майке, дисгармонировал с эпохой космоса, науки и поэзии. Он, прежний чемпион, был угловат, немногословен, перекатывал желваки, чеканил шаг. Новый чемпион лучился улыбкой, поправляя очки, невзначай ронял томик Вознесенского, а установив рекорд, спешил на зачет по сопромату». Картинка очень фактурная, но, если вдуматься, очки поправлял и сталинский рыцарь шахмат М. Ботвинник, а, например, расцвет армейского хоккея, основанного на строгой субординации и бесконечных сборах, пришелся на хрущевские и брежневские десятилетия. Об интеллектуализме и поэтичности героев спорта военизированного сталинского века расскажут, скажем, судьбы братьев Старостиных или чемпиона-художника Юрия Тюкалова. Да и штангист Аркадий Воробьев, питомец сталинской системы, по обаянию богатыря-интеллигента мог бы посоревноваться со своим коллегой из более тяжелой весовой категории – Юрием Власовым.
В соревнованиях метательниц диска на Олимпиаде в Хельсинки весь пьедестал был советским! Елизавета Багрянцева – серебряная медаль, Нина Пономарева (Ромашкова) – золотая медаль, Нина Думбадзе – бронзовая медаль
В то же время, основатель спортивной империи военно-воздушных сил генерал-лейтенант авиации Василий Иосифович Сталин мыслил категориями профессионального спорта, напоминая авантюрных хозяев спорта тогдашней Италии или Испании. Со второй половины сороковых до 1953 года общество ВВС, которое опекал Василий Сталин, выходило на первые роли в разных видах спорта: в хоккее, легкой атлетике, плавании. В десятке сильнейших закрепилась и футбольная команда ВВС. Влиятельному сыну вождя удавалось платить спортсменам в 3–4 раза больше, чем предлагали другие общества: ЦДКА, «Спартак», «Динамо». Болельщики команду ВВС не жаловали: называли их «перекупщиками» и требовали от большого спорта чистоты и богатырского героизма.
Что до героизма, иной раз спортсменам приходилось исполнять боевые задания – и не только в дни войны. В середине тридцатых любимец фюрера, немецкий штангист-тяжеловес Йозеф Мангер не раз побивал мировые рекорды. В 1938-м в трех движениях он поднял 418 килограммов. Об этом веском рекорде ежедневно трубила геббельсовская пропаганда. Своим рекордом Мангер утверждал превосходство «высшей расы», германских «сверхчеловеков». Сталин тогда пригласил в Кремль перспективного силача из Армении Серго Амбарцумяна. «Фашист не должен быть самым сильным человеком. Советский человек должен быть сильнее. Ты понял, Серго?». «Когда я вошел в его кабинет, – рассказывал Серго, – Сталин поднялся из-за стола и пошел мне навстречу. Я ускорил шаг, а он мне говорит: «Тихо, тихо, кацо, пол проломишь» [2] . Очень скоро Амбарцумян на 8 килограммов превысил рекорд «чуда высшей расы». В борьбу за рекорд включился и Яков Куценко – еще один советский силач того времени.
Первой советской мировой рекордсменкой по плаванию стала Клавдия Алёшина на дистанции 400 метров на спине. Это случилось 5 мая 1935 года. Но до 1947 года советские пловцы не входили в международную федерацию, и рекорды (а их набралось около двадцати) не признавались в мире. Первым официальным рекордсменом стал Леонид Мешков на дистанции 100 метров брассом (1949 год). И это – после фронта, после ранений. Он защищал родной Ленинград. Рекордсмен с искалеченной рукой…
После войны общество было заинтриговано: кому из прославленных советских чемпионов предстоит первому примерить лавры крупнейших международных первенств? После присоединения Прибалтики красный спорт получил несколько десятков классных мастеров с международным опытом: у Латвии, Эстонии и Литвы были к началу сороковых недурственные спортивные традиции. Международный опыт прибалтов изрядно помог советской спортивной империи. Зазвучали в спортивных сводках трудные прибалтийские имена – гроссмейстер спортивной ходьбы Адольфас Лиепаскалнс, толкатель ядра Хейно Липп, хоккейный вратарь Харий Меллупс, боксер Альгирдас Шоцикас, борец Йоханнес Коткас… Но идеологи понимали, что первым советским чемпионом мира должен был стать воспитанник красного спорта. Наиболее зримо превосходство в силе можно показать в тяжелой атлетике, в соревнованиях штангистов. Потому так важен этот спорт для советской традиции.
И вот весной 1946-го года команда советских штангистов отправилась на чемпионат мира в Париж. Атаку на рекорды советские силачи начали еще в тридцатые годы, но буржуазная пресса скептически относилась к тогдашним высшим мировым достижениям сталинских штангистов. И в 46-м журналисты встретили нашу команду с усмешками: «Приехала загадочная команда из России. В ее составе грузчики и бурлаки, умеющие поднимать мешки и перетаскивать пианино».
Тяжелая атлетика – особый вид спорта. Ее рекорды выразительны: на помостах рождались легенды о самых сильных людях мира. В отличие от бокса, большого тенниса или велоспорта, у штангистов не было профессиональных лиг, и все сильнейшие атлеты, все рекордсмены принимали
Сменивший Новака волжский богатырь Аркадий Воробьев был (и остается!) примером спортсмена-интеллектуала, сознательного, а не конъюнктурного коммуниста. Величайший полутяж, двукратный олимпийский чемпион, фронтовик, за спортивными победами не забывавший профессии врача, Воробьев стал и доктором медицинских наук, и ректором малаховского института физкультуры.
Под стать Воробьеву был и его младший товарищ – самый стройный супертяжеловес и красавец-мужчина Юрий Власов. Ни Новак, ни Воробьев не выступали в самой тяжелой весовой категории, победа в которой означала абсолютный рекорд на пределе человеческих возможностей.
«Медленной силе» соперников Власов противопоставил темп, могучий мышечный рывок. Но его отличал не только спортивный талант: мало кто мог тягаться и с мужественным обаянием молодого офицера в интеллигентских очках – он был кумиром эпохи, как первые космонавты и самые любимые актеры СССР. Еще выступая на помосте, Власов увлекся литературой, писал психологические рассказы и повести, рефлектируя о смысле атлетизма, о «справедливости силы».
В 1959-м году Власов побеждает на своем первом чемпионате мира. Но рекорды американца Пауля Андерсона устояли. На международных соревнованиях Андерсон набрал в сумме 512 кг, на внутриамериканских, в Техасе – 533. Сам «Крошка Пауль» весил под 200 килограммов. Американские спортивные журналисты утверждали, что достижения феноменального «Подъемного Крана» продержатся еще сто лет… Истинный американец, Андерсон развлекал публику, поднимая сейфы с серебряными долларами. Превзойти достижения такого человека было делом чести для советских спортсменов гагаринского поколения. С такими мыслями Власов, еще не слыхавший о первом космонавте, но уже гордившийся советскими спутниками, приехал на римскую Олимпиаду Скромный вес советского спортсмена – 123 кг, не мог ввести в заблуждение его соперника, чернокожего американца Брэдфорда, весившего на 20 кг тяжелее. Власов был фаворитом, чемпионом мира. Но в незыблемость рекордов Андерсона спортивная Америка верила фанатично. Однако Власов приехал в Рим, собрав в кулак весь свой неуступчивый норов. «Власов страшен, когда он уверен в себе. Словно раскрываются ворота шлюза, и сила, хлынув буйным потоком, не оставляет никакой надежды ее остановить», – писал Аркадий Воробьев.
Тот поздний вечер, переходящий в ночь, в «Палацетто дела спорт», навсегда остался в истории Олимпиад. Сначала Власов побил официальный рекорд Андерсона в троеборье, набрав 520 кг. А потом толкнул 202,5 – и с 537,5 в сумме оставил позади и легендарное «техасское» достижение американца. Толпа болельщиков, прорвавшаяся сквозь цепь карабинеров, на руках несла русского триумфатора. В ту ночь пропали потрепанные ботинки Власова: наверное, они стали сувениром для какого-нибудь ловкого римлянина. С той ночи у всех на устах было словосочетание «Самый сильный человек в мире»: так величали Власова не только советские журналисты.
Заметим, что с памятной римской ночи, с 1960-го года вплоть до распада СССР и последнего выступления объединенной команды на играх в Барселоне титул «самого сильного человека в мире» советские штангисты-супертяжеловесы не отдавали. Власов, Жаботинский, Алексеев, Рахманов, Курлович, а кроме них – олимпийских чемпионов в самом тяжелом весе – рекордсмены Писаренко, Гуняшев, Тараненко… Это было политически знаковое доминирование: победами силачей Советский Союз поражал мир, как космическими достижениями. Поговаривали, что рекорды Алексеева стали своеобразным ответом на американский полет на Луну. Любопытно, что на Олимпийских играх 1984-го в Лос-Анджелесе все рекорды во всех десяти весовых категориях принадлежали бойкотировавшим ту Олимпиаду атлетам из стран социализма. И ни один не был побит. Так, самый сильный человек Лос-Анджелеса-84 австриец Дин Лукин показал результат на 53 (!) килограмма ниже, чем советский рекордсмен того времени Александр Гуняшев. На турнире «Дружба», прошедшем в Москве в пику тем Олимпийским играм, результаты штангистов были куда выше лос-анджелесских [3] …
В 1964-м, на Олимпиаде в Токио, борьба за звание самого сильного человека развернулась драматичней некуда. Несколько лет Власов царил на помосте безраздельно. Но в марте 1964-го харьковский штангист Леонид Жаботинский неожиданно побил рекорд Власова в троеборье с суммой 560 кг. Но очень скоро, на первенстве Европы Власов на 2,5 килограмма превысил это достижение, а незадолго до Олимпиады показал свою истинную силу, обновив рекорды во всех трех упражнениях. Сумма в троеборье у Власова получилась неслыханной: 580 кг! И это при том, что Власов, яростно усердный в тренировках, ночами писал свои рассказы, выпивая по литру кофе. В ореоле новой славы знаменосец и капитан всей сборной СССР на Олимпиаде, Юрий Власов прибыл в Токио лидером мирового спорта, а его соперник Жаботинский жаловался на травму. Жим Власов выигрывает убедительно – с мировым рекордом, на 10 кг опережая соперника. Но второе упражнение – рывок – у чемпиона не задалось. Только с третьей попытки он зафиксировал вес, проиграв Жаботинскому пять килограммов.
И тут легендарная спортивная неуступчивость Власова впервые подвела рекордсмена: он потребовал дополнительную, четвертую попытку, в которой взял рекордный для рывка вес. Мировой рекорд! Но по правилам соревнований четвертая попытка идет вне зачета, и этот рекорд принес Власову лишь моральное удовлетворение, а сил отнял немало. Как обычно, все должно было решиться в толчке. До сих пор болельщики и свидетели тех соревнований выносят разноречивые вердикты: одни осуждают лукавое поведение Жаботинского, другие – стратегические промахи Власова и его тренера Богдасаряна. В первой попытке Власов толкнул на 5 кг больше соперника: 205, во второй – 210. На вторую попытку Жаботинский, явно ввязываясь в борьбу за «золото», заказал рекордные 217,5 – и провалил попытку, даже не взял штангу на грудь. И здесь по всем правилам тактики Власову следовало толкнуть 215, загоняя тем самым Жаботинского на невероятные 222,5. Но гордец Власов идет на рекорд – 217,5 – и не берет этот вес. Но вот на помост выходит Жаботинский. И – рекорд в последней попытке, фотографы ловят широкую улыбку чемпиона, поднявшего над головой 217,5 кг. Недавний рекорд Власова в троеборье – 580 – устоял, но надежды на второе олимпийское «золото» разбились. Для Юрия Власова это была трагедия: он бросил спорт и, кажется, разочаровался в «справедливости силы». Несколько месяцев он вообще не мог смотреть на штангу, а потом вернулся на помост и поставил рекорд в жиме. Но полноценный реванш не состоялся: Власов не включился в соревновательную жизнь, а через год Жаботинский побил рекорд троеборья. На Олимпиаде 1968-го в Мехико Жаботинский повторит свой результат четырехлетней давности – 572,5. Это ниже лучших достижений Власова и самого Жаботинского, но у серебряного медалиста Мехико сумма оказалась чуть ли не на 20 кг легче. Тем временем, уже набирал силу богатырь, благодаря которому на следующей Олимпиаде победный результат был весомее на фантастические 70 килограммов. Новый самый сильный человек планеты, звезда советского спорта брежневской поры Василий Алексеев. Густыми черными бровями он был под стать Леониду Ильичу. Звездный час пробил в 1970-м году. В январе он набрал рекордные 595, а 18 марта на минских соревнованиях «На призы дружбы» в тяжелой атлетике началась новая эра: советский штангист набрал 600 кг. Психологически бесценный рекорд, за которым последовали новые – на чемпионатах мира и Европы. Весь спортивный мир заговорил об Алексееве – даже далекие от олимпийского спорта «воротилы» американского шоу-бизнеса видели в этом русском гиганте символ эпохи, символ советской экспансии. Он не был похож на Власова: выпирающий живот, полное, открытое лицо, взгляд – то удивленный, то с хитрецой, то с довольной ухмылкой. Новый 1971-й год Алексеев встретил 26-кратным рекордсменом мира. В год удачной для СССР мюнхенской Олимпиады он продолжал творить чудеса: однажды, на спартакиаде народов СССР, за один вечер он побил 7 рекордов, подняв сумму в троеборье до 640. Если в жиме и рывке у Алексеева время от времени появлялись достойные соперники, то в толчке наш богатырь царствовал целое десятилетие, всегда побеждая и в сумме троеборья. Человек ироничный, едкий, Алексеев любил перед соревнованием долгим взглядом смерить противника, заглянуть ему в глаза. Этот взгляд гипнотизировал, приводил в трепет. Курчавый кареглазый богатырь из Рязани заставил называть себя «самым сильным человеком XX века». После мюнхенской Олимпиады из тяжелоатлетической программы исключили упражнение «жим» – и рекорд Алексеева в троеборье (645) остается «вечным». И в Монреале-76, уже в двоеборье, никто не бросил перчатку рекордам Алексеева. Он победил, оторвавшись от преследователей на 35 кг, с мировым рекордом в толчке. После триумфа «самый сильный человек планеты» расхаживал по кулуарам как атаман по станице. Приунывшие корреспонденты поинтересовались на пресс-конференции, как ему удается в эпоху допинговых скандалов спокойно бить рекорды и побеждать. Ответ Алексеева в советской печати появился в отредактированном виде: «Важно, кто на чем живет». На самом деле он добавил: «Надо пить русскую водку!». Высоцкий посвятил ему песню:
Мы оба с ним как будто из металла,
Но только он действительно металл.
А я так долго шел до пьедестала,
Что вмятины в помосте протоптал.
Перед московской олимпиадой-80 на счету Алексеева было 80 мировых рекордов и, увы, травмы, которых не избежать в «железном» спорте. После чемпионата мира 78-го он не выступал 2 года, но перед московской олимпиадой был уверен в победе, однако… не справился с начальным весом в первом упражнении и сошел с дистанции. Так повелось: трагически уходят с помоста великие чемпионы… А чемпионом в самой тяжелой и престижной весовой категории стал другой советский штангист – Султан Рахманов, не побивший рекорды Алексеева.
Главным же героем тяжелоатлетического помоста на московской олимпиаде стал «средневес» Юрик Варданян, Олимпийским московским вечером атлет из Ленинакана побил пять мировых рекордов. Его феноменальный результат – 400 килограммов в двоеоборье – позволил бы первенствовать еще в двух более тяжелых весовых категориях. И даже в состязании супертяжеловесов, весивших в два раза больше Варданяна, он занял бы почетное пятое место. Через четыре года, на тех самых соревнованиях «Дружба-1984», которые заменят советским спортсменам олимпиаду, Варданян добавит к своему рекорду еще 5 кг. Ну, а на закате советской истории блеснут Леонид Тараненко, Александр Курлович, Юрий Захаревич, а тренер Василий Алексеев будет гипнотизировать противников, как и в свои спортивные годы… Перед тем, как сборную возглавил Алексеев, болгары несколько раз побеждали советских силачей на соревнованиях. Алексеев подошел к болгарскому тренеру Нураиру Нурикяну и деловито ему сообщил: «Все, браток, закатилась твоя звезда. Теперь будешь вторым». Болгарин разобиделся, жалоба дошла до дипломатов. Алексеев снова подошел к нему на соревнованиях: «А что ты жалуешься? Я же правду говорю, вторым будешь». Не хвастал Алексеев. И снова не знал поражений.
Вызываем на ковер!
Пожалуй, ни в одном виде спорта советские мастера не доминировали столь неудержимо, как в спортивной борьбе. Тут сказались и победные традиции русских богатырей-иванов, и сноровка кавказских борцов. Для многих народов СССР национальная борьба была не просто потехой, но образом жизни, священной мистерией. В Грузии – чидаоба, в Азербайджане – гулеш, в Армении – кох. Несколько позже королями ковра стали северокавказские борцы – дагестанцы, осетины, чеченцы. Для этих народов борьба стала спортом номер один, а борцы-чемпионы – национальными героями, как дагестанец Али Алиев, которому при жизни поставили памятник. Правда, ему – многократному чемпиону мира – фатально не везло на Олимпийских играх.
«Народные» приемы и ухватки украшали стиль и вольной борьбы, и классики. Разница – в том, что в классике запрещены технические действия ногами и захваты ног руками.
В Советском Союзе любили аббревиатуры, именно в нашей стране к 1938-му году разработали борьбу самбо, что означает «самооборона без оружия».
Борьба – один из древнейших видов спорта. Что может быть естественнее схватки без оружия, без подлых приемов, один на один? Еще Гомеру хорошо был известен этот спорт – истинное соревнование воинов. Советский Союз был воинской державой, и борьбу у нас почитали. Борцы чувствуют преемственность с поколениями воинов, богатырей, крестьян, которые во всем полагались на собственную силу. Память веков, родовая память языческой пляски, первых борцовских игрищ. Только руки, ноги, тело, горло – прямое соперничество, без оружия, без брони.