Ома Дзидай
Шрифт:
Дворец, думалось мне. Настолько он был огромен и испещрён различными надписями прямо на камне. Красиво, безумно красиво. Выяснилось, что это храм. Храм, где поклонялись целому ряду богов. Всем в раз. Ты назвал бы их языческими. Я же зову их истинными.
Урагами Хидео прищурился. Я лишь усмехнулся и покачал головой. Нечего перетасовывать этапы истории. А сеять интригу – всегда пожалуйста.
– Расположенный на возвышенности, храм выглядел свежее, чем другие здания. Он притягивал к себе. Я поднялся туда не просто из любопытства: питал призрачную надежду увидеть окраины. Не вышло.
– Я тебя совершенно не понимаю.
– Ничего-ничего. Это дело времени.
– Так что ты увидел там?
– Действительно храм. В привычном понимании. Кругом валялись куски каменных изваяний. Туда приходили восхвалять и молить богов о помощи. Сам знаешь, этого мало. – Зубы обнажились в зловещей улыбке. – Алтари служили для жертвоприношений. Но нет, там закладывали животных, часть урожая, а не людей. Ещё один признак относительной разумности и человечности.
– Каковы были их боги?
– Самые разные. Смотря, что олицетворяли. Например, бог плодородия утопал в сладких плодах и овощах. Богиня любви возлегала в ласках воздыхателей. Покровитель кузнецов стоял с древком молота. Олицетворение войны держало щит, похожий на лист с прожилками, и гнутый меч. Среди обломков покоилась и голова огромного дракона или чего-то наподобие…
Но наиболее примечательным на кладбище веры был… один предмет. Целый, сколько бы лет ему ни было. Он и сейчас со мной. Никогда после не расставался с ним.
Я легонько рассмеялся. Близился переломный момент повествования.
– Что же это такое? Покажешь? – оживился Урагами Хидео.
– Безусловно. Во всей красе. Только подержать не дам. Я неспроста попросил поднести нам сладкие плоды.
Мантия распахнулась. Я достал из внутреннего кармана маску, найденную среди храмовых руин.
– О Боги, это ещё что?
Отец выпучил глаза, досконально изучая вещь и не упуская малейшей детали.
– Будто сам не видишь. – Я аккуратно положил её на стол. – Она сделана из особой, наиболее прочной разновидности алмазов – карбонадо. Название оправдывает чёрный цвет. Большая часть месторождений как раз встречается глубоко в Барзе. Учёные поговаривают об их внеземном происхождении. Якобы их пыль образовалась при взрыве звезды в Наднебесье. Я вот, что скажу, – они полностью правы.
– Зачем ты взял её? – негодовал он. Маска вселяла ужас. Но лишь самые чуткие создания чувствуют мощь, которая кроется в ней. – От неё веет злом! Уж не проклята ли?
– Ты прав, да не в полной мере. Позволь мне рассеять твои предрассудки.
Даймё Фурано выдохнул.
– Эта личина – не просто средоточие силы. Она – кладезь знаний о народе, который населял тот город. Я надел её. Потерял равновесие и впал в спячку, как насекомое. Тело застыло. А душа забродила по чужим воспоминаниям оставшиеся сотни лет. От наскальных рисунков пещер, где зародились их боги, и охоты на диких зверей с копьями в набедренных повязках до становления общества, чей печальный конец я наблюдал тогда. Я узнал о них всё.
– Так кем же они
Момент истины…
– Нашими далекими предками. Предтечами, которых мы почему-то забыли. – Я выдержал паузу, чтобы отец прочувствовал правду. Он не заметил тень улыбки, упавшей на моё лицо. – Из летописей известно, что Мэйнанские острова нам не родина. Мы пришли извне. И раньше обе половинки Гвириана принадлежали нам.
– Я… я не верю.
О его душевных стенаниях я гадал по голове, подпёртой обеими руками и потерянному взгляду.
– И я не верил, пока личина не открыла правду. Наш истинный быт смешался с теми, которые принадлежат народам, нас окружающим или окружавшим. Поверь, если осмелишься. Мы потеряли себя. Но не безвозвратно. Я не позволю.
Ладонь ласково прошлась по маске.
– Как же погибли эти Предтечи?
– Долгое время они процветали. Причин их последующей гибели много. Они потонули в искусстве и науке, больше занимались изучением мира и познанием себя самих. Понемногу забывались требования естества вроде сношений и так далее. Они тоже долго жили и по виду напоминали нас.
У них тысячелетиями не было врагов, но число их сокращалось. Если раньше в руках они держали оружие, отстаивали свои дома и завоёвывали новые земли, то позднее – ничего тяжелее кисти или миски. Большинство из них.
Война обеспечивает развитие и процветание многих народов по сей день. Страх перед ней ожесточает. Готовность к кровопролитию – держит в напряжении. Борьба видов – это данность природы.
Предтечи отвергли это. Поэтому приход обозлённых кочевников-зверолюдов стал для них роковым. Город, на который я наткнулся, пал одним из последних. Заклинание действует до сих пор и оберегает развалины от чужой крови. А жители, если не умерли от голода, то выродились и исчезли.
Видения, подаренные маской, вновь проникли в разум, высекая пламя скорби.
– Печально, когда более дикие создания одерживают верх над теми, кто развивал ум и духовность, тонкий вкус и мироощущение. А ведь они не соблазнились ничем, что продвигали предтечи! Зверолюды просто отняли земли – и точка.
Грубая сила побеждает – такова правда жизни. Урок, который трудно усвоить, ведь так мы возвращаемся на одну ступень с животными. Хоть и превосходим их всех в жестокости. Ничего не поделаешь.
Переселенцы, в ужасе убежавшие от верной гибели и основавшие Мэйнан, – это щепки, отлетевшие от срубленного дерева. Проросшее семя, давшее начало совершенно иному. И всё. Но именно они усвоили ошибки прошлого, пусть и отвергли его. Потому-то мы не канули в лету и продолжаем жить.
– Удивительно, почему эта личина пережила наших предков оттуда…
Наблюдательный. Уловил же мысль.
– Вообще-то нет. Это не просто произведение искусства. Она имеет божественное происхождение. В каком-то смысле. Её создал один из священников. Перед смертью от изнеможения он заключил в неё частицы всех богов, каким поклонялись Предтечи, – то немногое, что осталось от них.
Здесь таится вся или почти вся их остаточная мощь. Она и вправду творит чудеса. Сила старых богов заставила Ивентар встать на мою сторону. С помощью неё я поднял Брабора со дна моря.