Омут
Шрифт:
– Со мной всё будет в поряд…
Она не успевает договорить, потому что парень во второй раз за последний час ловко подхватывает её на руки, тем самым ломая всё сопротивление, и, кивнув на прощание преподавательнице, направляется к выходу из университета.
– Это уже переходит все границы, Авдеев! – возмущённо выдыхает ему в шею Отрадная и хватается за его плечи. – Ты не можешь делать со мной всё, что тебе вздумается!
– Ты так считаешь?
– Конечно!
Кир выходит на улицу под сгущающиеся тучи, обещавшие дождь, и осенний ветер, в то же мгновение
– Прекращай на меня так смотреть, я всё равно не передумаю. Ты едешь со мной. Точка.
Авдеев оглядывается в поисках Мишки и останавливается возле машины, аккуратно ставя девушку на ноги, но не отпуская, обнимая, пытаясь закрыть от холодных порывов ветра, который теребит одежду, теряется в волосах, наводя свой, только ему понятный порядок, бросает пыль и опавшие листья в лицо, будто подталкивает к чему-то, настаивает.
– Вроде головой стукнулась я, а чудишь ты, - она, аккуратно приподнявшись на носочки, тыльной стороной ладони касается его лба. – С тобой всё хорошо?
Парень утвердительно качает головой, мгновенно потеряв дар речи и связь с реальностью, и поражается тому, с какой скоростью меняется его жизнь. Ещё утром он чувствовал себя хуже некуда, а теперь Отрадная волнуется о его состоянии. Касается…
– Эй, ребят, я вещи принёс, - выбегает из университета Миша.
– Прошу прощения за то, что немного задержался.
Романов щурится от резких порывов ветра, который наводит в его кудрях ещё больший беспорядок, и протягивает Киру его пиджак, в котором лежат ключи от машины, телефон и бумажник, а девушке сумку.
– Классные наколенники из бинтов, Отрадная. Тебе очень идёт.
Авдеев на секунду беспокоится, что специфическое чувство юмора друга может девушку обидеть, и поспешно пытается придумать как сгладить ситуацию, но она вопреки его опасениям реагирует лишь доброй усмешкой, ничуть не расстроившись из-за Мишкиных слов.
– Спасибо, Миш. Если хочешь, могу дать тебе поносить на денёк.
– Нет уж, благодарю, я и без них красивый.
Девушка мягко хмыкает, отстраняется от него и с благодарностью кивает, когда Романов распахивает перед ней дверь машины. Сразу, как только она оказывается вне зоны слышимости, друг поворачивается к нему и, переменившись в лице, серьёзно спрашивает:
– Мне ехать с вами?
– Нет, Мишань, спасибо, лучше проследи за тем, чтобы Смирнов убрался отсюда и не возвращался.
– Без проблем. Удачи, Кирюх. Если что, звони.
Романов хлопает друга по плечу и, развернувшись, уходит обратно в здание университета, пробормотав себе под нос: «Этот день войдёт в историю».Кир решает сделать вид, что ничего такого не слышал и, разместив вещи на заднем сидении, садится за руль.
– Мама, привет. Вы уже вернулись домой?
Он бросает взгляд на Алёну, у которой от улыбки, что ещё минуту назад красовалась на её губах, не остаётся
– Подожди, а мне сейчас что делать?
– Отрадная хмурится.
– Может, у Риты или ещё кого-нибудь есть запасные?
Услышав ответ, она обречённо вздыхает и устало трёт глаза. У него от этого вздоха противно скребёт что-то под рёбрами и покалывает кончики пальцев от желания протянуть руки и прижать Алёнку к себе снова. Почувствовать ток, пробегающий по венам. Дать ей понять, что нет ничего, что он бы не смог сделать ради неё.
– Ладно, я поняла, - резко отвечает девушка, а потом сбрасывает вызов и кидает телефон себе на колени.
В её движениях столько негодования, пассивной злости и тщательно скрываемой обиды, что он на мгновение теряется и не успевает среагировать, когда Отрадная поворачивается в его сторону. Встречается с карим взглядом и будто с головой уходит под воду.
– Ты не мог бы отвезти меня до ближайшей гостиницы?
– Гостиницы?
– Моя мама и… - Алёна запинается и нервно облизывает губы.
– Олег уехали по делам в соседний город. Мой дубликат ключей сейчас у неё и я не смогу попасть домой, пока они не вернутся, а сделают они это только завтра. Тётя с её мужем тоже уехали из города, поэтому мне нужно место, где я смогла бы переночевать.
Кир чувствует, как тонкие перегородки, состоящие из нескольких сотен “нельзя” и выстраиваемые им с первого дня их знакомства, стираются в пыль. Рушатся с таким грохотом, разлетаясь острыми микроскопическими осколками в разные стороны, что его оглушает на несколько секунд и последние её слова он слышит будто издалека.
Бл*ть, Отрадная, неужели не видишь, что ты со мной делаешь? Как все “нельзя” перестают иметь для хоть какое-либо значение? Как я, обезоруженный, уставший и с самого начала принадлежавший лишь тебе, сдаюсь?
Потому что это конец. Конец прежней жизни, которую Авдеев так тщательно от неё охранял, а она ловко обошла всю его защиту и проникла в самое сердце. Конец отрицанию и борьбы с самим собой. Конец абсолютно всему, что могло бы его от неё спасти.
– Нет, я не повезу тебя в гостиницу.
14. Кир
Голос хриплый. Простуженный, словно снова всю ночь просидел у открытого окна, выкуривая сигарету за сигарету, надеясь вытравить её из мыслей едким дымом. Ломкий, будто не то, что говорить, а даже дышать больно.
Ты собственными руками сейчас себя закапываешь, Авдеев. Сам, понимаешь?
Ты же потом, когда она уйдёт, загнёшься. Просто сдохнешь там один.