Омут
Шрифт:
Теперь очередь достать сигарету и закурить перешла к Авдееву.
– Ты не понимаешь, Кир…
– Не понимаю, - он кивает, соглашаясь со словами друга. – И, наверное, никогда не пойму, почему ты отворачиваешься от брата и родителей, которые любят тебя, несмотря ни на что, Денис.
Ответить парню не даёт появившаяся на пороге девушка с ультракороткой стрижкой и в мужской футболке на голое тело. Она, призывно улыбнувшись, сразу же тесно прижимается к Дену, не обращая внимания на то, как тот морщится и попытается отцепить её пальцы от своей одежды, чтобы отстранить от себя. Получается не очень удачно, потому что девушка только теснее приникает к нему и, пристав на носочки, целует. Кажется, присутствие на кухне ещё одного человека её абсолютно не смущает в отличие от самого Кира, у которого смотреть на личную жизнь
Авдеев, поднявшись на ноги, тушит сигарету и направляется к выходу, бросая на ходу:
– Договорим завтра, Ден.
– Кирюх, стой. Подожди. Я сейчас её выпровожу, - доносится вслед, но Кир уже стоит по ту сторону двери и ждать не собирается.
Именно в этот момент понимает, что, оказывается, устал. Чертовски устал за последние сутки, в которых произошло столько, что в голове сейчас не умещается. Перелёт, воспоминания, разговор с Деном и, наконец, Отрадная. Потерявшаяся в своих переживаниях Отрадная, от которой он вчера практически приказал себе уйти, а теперь хотел увидеть снова. Чтобы как несколько часов назад на расстоянии трёх шагов стоять напротив и наблюдать, впитывать, запоминать каждую эмоцию, каждое слово и каждый взгляд, что она бросала на него из-под длинных ресниц.
Забытый на какое-то время телефон снова оживает в кармане. На экране высвечиваются несколько сообщений от Гордеевой, которые он сразу, не читая, удаляет, успевая зацепиться глазами лишь за последнее смс с коротким: «Мы должны немедленно поговорить». И Кир, закуривая во второй раз, набирает другой номер, чтобы, после быстрого приветствия с Мишкой, услышать тихое, невесомое:
– Слушаю.
Это я, Алёнка, тебя слушаю, неужели, ещё не поняла?
Неужели не догадалась, кто ловит твой каждый вдох и выдох?
– Отрадная, - выдавливает из себя, наблюдая, как Лондон вокруг замирает вместе с ним в ожидании её ответа.
– Авдеев.
Город оживает, а с ним заодно и сердце, что гремит в груди, оглушая, напоминая для кого оно в принципе бьётся. И без того яркое солнце вдруг почти ослепляет и вынуждает закрыть глаза.
Кир уже знает, чей облик увидит под сомкнутыми веками, поэтому лишь улыбается. Растягивает непослушные губы в улыбке и спрашивает обыденное:
– Как ты?
Вместо жалящего под кожей и пульсирующего в висках:
мне всегда так мало тебя, Отрадная.
Неужели ты до сих пор этого не видишь?
39. Лиля
Она жалкая.
Ж а л к а я.
Лиля перекатывает это слово на языке и морщит аккуратный носик, потому что даже эти шесть букв отдают чем-то кислым и не особо приятным, а внешний вид Отрадной и вовсе не вызывает ничего, кроме презрения. Но Гордеева всё равно продолжает смотреть. Буравит взглядом чужую спину и думает о том, чтоэтадаже малейшего внимания в свою сторону не достойна, но Мишка почему-то упорно продолжает сидеть с ней за одной партой, пока Кира нет в универе, и не отходит ни на шаг на перемене, а её, Лилю, в упор не замечает. И в любой другой момент ей было бы всё равно, но Авдеев не отвечает на звонки и смс, а Романов должен знать, где он.
А может он не где-то, а с кем-то? Ты не думала об этом, глупая, наивная Лилечка.
Гордеева сжимает ладонь, в которой держит телефон, в кулак с такой силой, что корпус жалобно скрипит, а на экране появляются разводы от нажатия пальцами. Выдыхает, прикрыв глаза, и кладёт смартфон на парту. Романов в метре у неё что-то шепчет Отрадной на ухо, а та робко улыбается в ответ, продолжая строчить в тетрадке.
У Лили же першит в горле и печёт под веками.
– Лиля.
Дина, сидящая рядом, трогает её за плечо и пытается заглянуть в глаза.
– Что?
– Ты чего
Гордеева тянет губы в кривоватой ухмылке и вздёргивает подбородок вверх, не обращая на подругу никакого внимания, продолжая сверлить взглядом затылок Отрадной. У той ровная спина и длинные волосы, которые хочется вырвать с корнем, потому что Алёна в этот момент наклоняет голову и те красиво рассыпаются, переливаясь на солнце, и это раздражает Лилю до зубного скрежета. Бесит до белых всполохов перед глазами, потому что эта неудачница умудрилась испортить ей даже этот день. День, в который, если не весь мир, то их город узнал, что Кир Авдеев - её парень. Её любовь, её жизнь, её чёртова последняя надежда на счастье. То самое счастье, которое она будет отстаивать до последнего и несмотря ни на что. Несмотря на недовольство мамы, когда та увидела фото целующейся дочери с сыном мэра на первых полосах местных СМИ. Несмотря на друга детства, который был уверен, что девушка подстроила это специально и с самого утра бросал на неё осуждающие взгляды. Хотя в этом случае Лиля была совершенно не причём. Просто, увидев в тот вечер темную фигуру с камерой, маячившую за спиной Кира, ей не составило труда сложить дважды два и догадаться, что это вряд ли был обычный человек, вышедший на улицу, чтобы сфотографировать звёзды на небе. А ещё у неё так горело в груди от боли, страха потери и с трудом сдерживаемых слёз, вызванных жёсткими, несправедливыми, убивающими изнутри словами Кира, что решение воспользоваться ситуацией возникло само собой. Гордеевой нужно было только шагнуть вперёд, встать на носочки и прижаться губами к его губам, а остальное папарацци сделал за неё. Результат - громкие заголовки, фото крупным планом и дикое желание, чтобы всё, о чём с самого утра пишут в желтушных газетах и блогах, было настоящим.
– Тебе кажется, - отвечает, наконец, Лиля.
Она действительно не напряжена. Она, чёрт возьми, вне себя. От злости к самой себе. От ярости к Романову с Отрадной. От тоски по…
Он же один, верно?
Он же помнит её губы на своих губах?
Он же до сих пор дышит в такт с ней, как дышал тогда, в ту ночь?
Она же… Не придумала это себе?
Девушка переводит глаза на телефон, с которого отправлено только за сегодня больше десяти сообщенийотнеё на выученный наизусть номер и ни одногодлянеё. Во входящих пусто, а внутри так много, что в голове не укладывается, как всё это там поместилось. В ней от силы пятьдесят килограммов. Иногда качает на ветру и спадают любимые джинсы. А всё равно распирает так, что дыхание перехватывает и колет под лопатками, когда до хруста выпрямляет плечи.
Ты же помнишь, Кир? Ты же не забыл?
Эта девочка настолько глупа, что влюбилась в тебя без памяти.
Мама говорила, что гордость и честь – это самое главное, что есть у женщины. С честью Лиля распрощалась давно, с ублюдком, которому зачем-то разрешила к себе притронуться. Ещё до ночи проведённой в постели Кира. А теперь и гордости осталось меньше половины, потому что она вычеркнула из памяти, что былодонего. Мечтала, чтобыдосменилось нав м е с т е.И оживала лишь тогда, когда видела собственное отражение в зелёных глазах.
Наивная, глупая Лилечка полюбила сильного гордого Кира, слышишь?
Если нет, то, пожалуйста, услышь, или я сойду с ума.
Девушка запускает ладонь в волосы и отводит их назад. Он в ту ночь пропускал их между пальцев и что-то бормотал себе под нос, прерываясь на поцелуи. Лиле хотелось верить, что те слова, смысл которых не получалось разобрать, были посвящены ей.
Иначе о ком он ещё мог говорить так ласково и нежно? Так до одури с л а д к о.