Он от нас не ушел. Воспоминания о духовном отце – приснопамятном архимандрите Науме (Байбородине)
Шрифт:
И вот заходит одна из лаврских трудниц и громко кричит: «Батюшка, благослови мне двух человек!» Слово «благослови» я не могла понять как слово «дай, выдай, направь». Я понимала буквально: благословить – это осенить крестом. Значит, думала я, у нее тут где-то за дверью есть два человека, ждущих благословения. Но потом я быстро поняла свою ошибку, потому что эта женщина (можно сказать, старушка) подошла вдруг к нам с Наташей и спросила, не хотим ли мы помочь на монастырской кухне? Тогда я сообразила, что значит «благословить двух человек». Это значит – послать двух человек из посетителей на кухню поработать. Я совсем не была трудолюбивой, и мне вовсе не хотелось идти на кухню, но я подумала, что отказаться будет большим грехом, и вынуждена была согласиться. Но эта трудница подвела нас к батюшке, чтобы он все-таки и буквально нас благословил. Я думала, батюшка одобрит нас за благие
Батюшка с удивлением говорит этой рабе Божией: «Да ты что! У тебя что, совсем глаз нет? Куда же ты молодых девчонок на монастырскую кухню отправляешь? А если они там начнут монахов соблазнять? Ты же их совсем не знаешь. А если они окажутся заразными? Да разве так можно?» Мы, конечно, с Наташей чуть от стыда сквозь землю не провалились. Думаю: вот тебе на! Согласились, называется, надо больно было! А батюшка показал на пожилую супружескую пару: «Вот этих бери! Это люди немолодые, испытанные. Гляди, вон у него даже орден есть церковный!» При этих словах батюшка распахнул на мужчине пальто, и все действительно увидели церковную награду. После такого возвеличивания супруги, разумеется, не могли уже отказаться и торжественно прошествовали на кухню, а я сразу же сообразила свою выгоду: мне теперь ничего не надо резать, чистить, мыть – ура! И была очень рада и благодарна батюшке.
Эстония. Кохтла-Ярве
На самовольно выбранном приходе недолго пришлось мне потрудиться. Слишком слаба я была и слишком глупа, чтобы справиться с навалившимися искушениями. Тут я снова сделала попытку отойти от батюшки. Самовольно ушла с места, переехала к владыке А., другу моего отца, уже там презентовала себя как псаломщицу и регента. Владыка благословил меня на приход, но и оттуда я очень скоро убежала. К тому времени в стране уже был открыт первый регентский класс – в Ленинграде, и мы с моей младшей тетушкой надумали туда поступить. Но тетя-то пошла к батюшке за благословением, а я и не подумала. Во-первых, мне было стыдно, что я убежала за один год из двух мест, а во-вторых, я знала, что батюшка тете не благословил поступать, и поняла, что, скорее всего, и мне не благословит.
Когда я находилась в Ленинграде, очень настойчиво молилась. Мне хотелось поступить, и я убеждала Господа, что ведь это же мне будет полезно, а если не поступлю, то могу сотворить страшные поступки (какие – Богу было известно!). И вот так, в таком глупом, наивном дерзновении я пыталась «шантажировать» Господа. Но все же, когда была на Смоленском кладбище, хватило у меня ума попросить у Ксеньюшки не чего-то конкретного, а полезного себе для спасения души. Хотя я очень хотела, чтобы этим полезным оказалась моя учеба в регентском. Но вот меня вдруг все-таки не приняли, и я со страшным ропотом поехала в аэропорт, чтобы лететь к родителям, в Киев. На душе у меня было скверно, и я действительно имела настроение всем все доказать! Но Господь за молитвы моего духовника уже вел меня и не дал ничему плохому случиться. До самолета я дошла четким шагом, стуча огромными каблучищами, а с самолета вышла тихой болезненной поступью, еле передвигая ноги. Пришлось в аэропорту даже переобуться в домашние тапочки, чтобы хоть как-то добраться до дома. Я резко и сильно заболела. Проболела почти полгода, и ничего мне не помогало, я на глазах превращалась в старуху, слабую, немощную.
Конечно, я понимала, откуда такая напасть и где из этой напасти выход. Совершенно очевидно требовалось встать, собраться и поехать к батюшке. Я хотела только попросить прощения и забыть свое неудавшееся псаломщичество. Понимала и верила, что, как только попаду к батюшке, у меня восстановится здоровье, вернутся бодрость и жизнерадостность, но пребывала в расслабленном состоянии и не могла заставить себя подняться, одеться, добраться до поезда. Ни на что не было сил! И вот уже перед самым Великим постом в 1984 году я все же, очень сильно перемогаясь, кое-как решаюсь встать и хоть ползком, но двигаться к своему духовному отцу. Я уже никаких подвигов не хотела, только прощения и исцеления. А батюшка, будто не замечая моего жалкого состояния, говорит: «Вот в Калязине псаломщик нужен, поезжай туда». Я так и ахнула. Говорю: «Батюшка, да уж если на то пошло, то у меня же папа священник, я могу у него на клиросе петь и службу вести».
Батюшка мне на это отвечает: «Вот ты не понимаешь. Смотри, если человек, к примеру, очень голоден, то ему в радость даже сырой морковки погрызть, ведь так?» «Так», – отвечаю. – «А если картошки
Пришлось мне соглашаться, хотя я уже понимала, что какой там я псаломщик, так, название одно. Ничего не знаю, не умею, да еще и вся больная, с утраченным голосом. Тут вдруг батюшка передумал и вместо Калязина «прикрепил» меня к Зое Куркиной, сестре отца Вячеслава Куркина [17] , и велел ехать в Кохтла-Ярве, к отцу Вячеславу на приход.
Настоятель Преображенского храма в городе Кохтла-Ярве протоиерей Вячеслав
Я говорю, что у меня совсем нет ни голоса, Куркин ни сил для регентства. А батюшка успокаивает: «А там ничего тебе и делать не придется, только пальчиком показывать». Ну, в это-то я слабо поверила, но деваться было некуда, приходилось выбирать: или оставаться на свою волю и чахнуть беспросветно, или слушаться батюшку и оживать!
17
Протоиерей Вячеслав Куркин был верным чадом старца. В священном сане с 1977 года. До принятия сана с красным дипломом окончил Куйбышевский инженерно-строительный институт, работал по специальности на знаменитом Ижорском заводе. В 1980 году указом митрополита Алексия был назначен настоятелем Преображенской церкви Кохтла-Ярве. Это святое послушание отец Вячеслав бессменно нёс на протяжении 30 лет, отдавая приходу свои силы и пастырскую ревность, являясь одним из самых уважаемых священнослужителей ЭПЦ МП.Скончался 7 ноября 2010 года, похоронен на кладбище Пюхтицкого монастыря.
Как-то, находясь на научном форуме, я услышала от одного из докладчиков такие слова: «Если мы идем в ногу со временем, мы безнадежно отстали». Мне эти слова проникли в сознание, но я сразу же подумала, что вот ведь говорят просто для красоты, не вкладывая никакого реального смысла в сказанное. Потому что настоящее опережение времени возможно только в Боге. Жизнь, построенная на перспективу, имеет свое основание в Священном Писании: Не имамы бо зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем (Евр. 13–14), и: простираюсь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп. 3, 13–14). И кого-то, более опережающего свое время, чем батюшка архимандрит Наум, я в жизни своей не знала.
Отец Вячеслав Куркин в последние годы своей жизни
Многие ищут прозорливцев, «ищут знамений», но ведь, по сути, любой служитель Церкви, имеющий на себе благодать священства, уже прозорлив «по умолчанию». В батюшке главным было отнюдь не то, что он прозорлив. По моему глубокому убеждению, каждый священник, честно несущий свой пастырский крест, может оказаться в нужное для конкретного случая время прозорливым. Главное в батюшке было – его пламенная чистейшая вера в Бога, постоянное предстояние перед Господом, величайшая духовная собранность и настроенность именно вперед, в вечность, постоянная динамика жизни, решительное движение и побуждение всех к этому движению! Он сам жил во Христе и других учил тому же! И очень хорошо представлял, что мы должны делать сегодня то, без чего не сможем обойтись завтра.
Несмотря на то, что я решительно отказалась от мединститута, старец неоднократно повторял: «Посмотрим, что из тебя получится, монашкой станешь или на врача пойдешь учиться?» А было это уже в то время, когда я сама стала воображать себя будущей монахиней. Батюшка все оценивал очень трезво. Тогда, в 80-е годы, был большой приток молодежи в Церковь, и конкретно в монашество. Батюшка говорил, что это время не будет очень продолжительным, потом будет спад. Так и есть, к сожалению. Но тогда молодежь, открыв для себя нечто неслыханное и неизведанное, ринулась на подвиги. Многие хотели стать молитвенниками и подвижниками прямо тут и прямо сейчас.