Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить

Маркина Татьяна

— Какая жестокость, неоправданная военной необходимостью! — посочувствовал Александр.

— Тебя похоронишь, — возразила Татьяна и попросила Сашу идти впереди, а то она не уверена, что они придут сегодня на место, если их поведет Максим.

На стоянку они пришли далеко не первыми — их уже ждал костер, и в котелке грелась вода из ручья. Пока вода не закипела, на грубо сколоченный из необструганных досок стол, застеленный клеенкой, выкладывали хлеб, маринованные огурцы и помидоры, колбасу, паштет, сметану, квашеную капусту, жареные пирожки с картошкой, ливером, печеные —

с изюмом и повидлом, печенье и торт, испеченные девушками. Когда первая порция пельменей была готова, их стали раскладывать по мискам. Максим, расставлявший на стол, ломившийся от яств, бутылки с вином и водкой, неожиданно громко закричал, словно его любимая футбольная команда забила гол в свои ворота:

— А где шампанское? Почему нет шампанского?

— Вы же покупали спиртное, наше дело — стол, — напомнила ему Марина.

— Что, никто не купил шампанского? — продолжал кричать Максим.

— Да, ладно, тебе, Максим, так орать. Что тут такого, чай не Новый год, чтоб так волноваться, — недоумевал Костя.

— Лишь бы водки хватило, — попытался успокоить его Женя.

— Нет, я так не могу, — Максим обиженно бросил штопор, которым открывал вино. — Первый бокал за прекрасных дам обязательно должен быть с шампанским.

Он сел на скамью — доска на двух столбиках из бревен, и удрученно положил подбородок на сложенные ладони. Аврора, поставив миску с пельменями на стол, хлопнула его по плечу:

— Бросай выпендриваться, наливай, а то пельмени остынут.

Максим резко повернулся к ней и схватил за руку:

— Аврора, у меня идея. Помнишь, в прошлом году пробка от шампанского улетела к той сосне?

— Нет, конечно.

Но Максим ее уже не слушал, а начал командовать:

— Девчонки, все сюда, — он встал и подошел к одной из трех сосен, стоящих недалеко от стола.

В предвкушении сюрприза, к нему подошли довольные Света, Марина и Люба.

— Так, все дружно роют снег под деревьями. Ищите под каждой сосной, — скомандовал Максим.

— А что искать? — спросила Света

— Вчерашний день, — ответила Аврора.

— Прошлогодний снег, — подсказал Александр.

— Я верю, что ваш скепсис, господа, не охладит пыл моих помощниц. Девушки, ищем пробку от шампанского, вернее то, что от нее осталось. Я думаю, что она должна была за год прорасти и созреть, только не помню, куда она упала.

Девчонки с радостью включились в эту игру, остались стоять только Таня и Аврора.

— Девы, осторожней, — предупредила Аврора, — этот охламон мог поставить там какую-нибудь ловушку.

— Это ты всерьез сказала? Да как ты только могла такое подумать? — возмутился Максим. — Ты видела когда-нибудь воплощенное благородство? Нет? Тогда посмотри на меня. Тебе крупно повезло, что ты знакома с таким благородным человеком.

Пока он бахвалился, девчонки рыли снег под соснами. Повезло Любе, с победным криком она вытащила бутылку «Советского Шампанского». Марина отрыла под своей сосной три пачки замороженных ананасов. Девчонки радостно завизжали, а Максим озадаченно почесал голову:

— Черт, а это откуда взялось, из финиковой косточки, что ли выросло?

Аврора поцеловала его:

—

Макс, когда ты так делаешь, я жалею, что не твоя девушка, такой ты милый.

— Хорошо, что такие приступы у него бывают не чаще одного раза в год, — сказал Саша.

— А то бы я точно отбила его, — Аврора посмотрела на Таню, ожидая, что Таня парирует ее реплику, но Таня только пожала плечами.

Зато откликнулся Максим:

— Если ты будешь меня так целовать, я буду милым всегда.

Александр обратился к Татьяне:

— Кажется, мы стали товарищами по несчастью.

— Но мы-то не опустимся до их уровня, — Сашке она подыграла с удовольствием, он не вызывал у нее раздражения, как эти двое.

— Конечно, Таня, для меня ты — настоящий друг, — обрадовался Сашка.

«Ананасы в шампанском» восхитительно вкусны, особенно если есть их морозным весенним утром из эмалированных, алюминиевых или пластмассовых кружек в компании молодых, веселых и близких людей. Нестерпимо ломило зубы от холода, и все набросились на еще не остывшие пельмени. Потом все пили водку, в котелок бросили вариться новые пельмени. Свежий воздух, холодная водка, горячие пельмени с обжигающим соком внутри и веселая компания друзей — что может быть лучше? Отчаянно хотелось забыть обо всем на свете и дурачиться, как ребенку.

Саша, то ли поддразнивая Аврору, то ли стремясь развеселить Татьяну, старался показать, что они с Таней большие друзья, назойливо ухаживал за ней за столом, пока не пролил на нее остывший бульон от пельменей.

— Знаешь что, Сашечкин, настоящие друзья так не поступают, — возмутилась Таня.

— Танечкина, прости, — Саша неловко пытался вытереть пятно на куртке, только больше размазывая на ней жир.

Позже они катались с высокого склона по другую сторону ручья, сидя паровозиком на большом листе полиэтилена. На нем умещалось пять-семь человек, скользкий полиэтилен беспрепятственно летел вниз с такой скоростью, что захватывало дух.

Было необыкновенно весело. А еще впереди их ждал чай с тортом, испеченным Любой. Все были такие хорошие, милые и добрые, их объединяло многое — общее детство, общие учителя, шпаргалки на экзаменах, покрывательство прогулов, вечеринки, поцелуи, прогулки по ночам, драки с чужими компаниями. Но сюда никак не вписывались отношения Максима с преступным миром. Таню охватили сомнения, не может такой милый парень быть убийцей и бандитом. Она тут же одернула себя, с каких пор Максим вдруг стал милым?

Но если о его двойной жизни ничто не напоминает, может ее и не существует? Да, есть у него сомнительные знакомые, но это ни о чем не говорит, кроме того, что он очень общительный. Но как, должно быть, это волнующе — играть роль эдакого авторитета, всеми правдами и неправдами изворачиваться, доказывая свою связь с преступниками!

Когда Максим объявил, что в субботу они отмечают у него на даче день рождения Сашки, Таня даже обрадовалась возможности отвлечься — несмотря, на то, что у школьников были весенние каникулы, она пропадала в школе дольше обычного, а педсовет в среду, затянувшийся на девять часов вытянул из нее все силы.