Он. Она. Другая

Султан Лия

– Как ты можешь?
– задыхаюсь от негодования.
– Он же помог тебе после аварии! Оплатил реабилитацию, лекарства.

– И что мне по гроб жизни в ноги ему кланяться? Я еще вчера скинула ему все деньги!
– усмехнулась Ирада.

– Откуда взяла?
– вскидываю брови.

– Мне заплатили за работу и я перевела остаток Таиру. Я как папа, не хочу быть никому обязанной!

Поворачиваюсь к ней спиной, крепко сжимаю пальцами столешницу. Упоминание папы больно ранит. Брат прав. Если бы родители были живы, они бы нас защитили. С ними пережить эту бурю было

бы легче.

– Сабин, ну ты чего?
– сестра обнимает меня сзади и кладет подбородок на плечо.
– Да, может я перегнула, но по нашим законам тебя все равно должен был забрать кто-то из родственников.

– Я знаю, - накрываю ладошкой ее руку.
– Просто когда Шамиль ударил Таира, я очень испугалась.

– Блин, ну Сабин, он всегда нас защищал, с самого детства. Таирчик “в штанах пипирчик” должен знать, что за тобой семья, что ты не одна. То, что сделал этот г**дон даже кровью не смыть.

– Господи, Ирада!
– поворачиваюсь к ней лицом.
– Тебе бы рот прополоскать, ты все время ругаешься, - улыбаюсь я.

– Я неправильная уйгурка. Матерюсь, не умею готовить, а теперь еще и посылаю старших. Слышала бы ты, как он вчера рычал от того, что я обозвала его козлиной.

– Все, - обрываю ее.
– Он - отец Нафисы. И, пожалуйста, в ее присутствии о нем либо хорошо, либо вообще никак.

– Прям как о покойнике, - прыскает в ладошку Ирада.

– Ты можешь хотя бы сделать вид, что ты меня услышала?

– Я тебя услышала, - кивает она, сдерживая смех, а потом берет мою руку и становится серьезной.
– Ты знаешь, что я всегда буду за тебя. Что бы ни случилось, - она целует меня в щеку и я уже не могу на нее злиться.
– Помнишь, как говорили мама с папой?

– Когда нас не станет вы будет друг другу опорой и поддержкой, - говорю и будто слышу голос нашей мам.
– Жаль только, что их не стало так рано.

– Ты справишься, Сабина. Я всегда буду с тобой.

– Иди сюда, кудряшка, - прижимаю ее плечу и глажу по непослушной копне. Интересная штука гены. У меня волосы прямые и черные, у Ирады - кудрявые и непослушные. Впрочем, как и она сама.

Из зала доносится смех Нафисы и нечто похожее на лошадиный ржач. Открываем дверь и видим, как моя трехлетка катается на спине своего дяди и подгоняет его, как своего ручного пони.

– Давай, лошадка!
– визжит она от восторга.

– Помогите, - Шамиль смотрит на нас снизу вверх и умоляет о пощаде.

– Моя принцесса!
– восклицаю я и на лету ловлю дочку. Брат же переворачивается на спину и жалобно скулит.
– Лошадка твоя немного устала, а тебе надо пообедать и спать.

– Не хочу спать, - морщит нос Нафиса.

– Я с тобой полежу. А когда проснешься, пойдем все втроем в парк!

– Ну лааадно, - делает одолжение дочка.

– А я тоже поехал. Мне надо рабочих проконтролировать, - брат поднимается на ноги и берет с дивана толстовку.

– Ака, спасибо, что привез, - благодарю его, пока он еще не вышел в прихожую

– Да ладно, Сабин. Будет нужна помощь, звони обязательно, - целует в щеку сначала меня, потом Нафису, а Ираду за кудри дергает.

– Ай блин, сдались

вам всем мои волосы, - бубнит она.

После ухода брата быстро обедаем с Нафисой, пока Ирада работает в своей комнате. График у нее свободный, но в любой момент могут попросить что-то сделать. Она очень востребованный SMM-менеджер, работает с известными блогерами и крупными компаниями, продвигает товары и услуги, развивает бренды в социальных сетях. Этим она занималась до аварии, а когда вернулась к работе, старые клиенты снова захотели с ней работать. Я ей очень горжусь, несмотря на то, что она бывает вздорной и невыносимой. Но в душе она очень добрая и отзывчивая. Вон к нашему приезду продуктами забила холодильник.

Тоже хочу быть самостоятельной. Пора просыпаться и брать себя в руки. Я дура, которая четыре года была именно "за мужем". Ни накоплений, ни заначки на черный день. НИ-ЧЕ-ГО! Поэтому на следующей неделе подам на развод, устрою Нафису в сад и съезжу на свою работу, сообщу, что выхожу из декрета.

После обеда лежим с Нафисой на большой родительской кровати. Я глажу ее по спине и пою колыбельную. Она же смотрит на меня и обнимает, ластиться, как котенок.

– Апака, а когда домой?
– неожиданно спрашивает и заглядывает в глаза. Я опешила, потому что хотела поговорить с ней об этом не сейчас, а позже.

– Кызым, мы теперь будем жить здесь, - стараюсь улыбнуться. Выходит коряво.

– И дадака будет жить здесь?
– удивляется она.

– Нет, он не сможет. Но он будет приезжать к тебе в гости, - глажу ее нежную щечку.

– Почему? Он на работе?
– снова ее западающая “р” умиляет, а сонные глазки ждут ответа.

– Да. У него очень много работы, - вру во благо, потому что она еще не поймет, что у папы уже другая семья: другая жена, другой сын.

– А бувака (дедуля) и момака (бабуля)? Чон апа, кичик апа? Ильяр, Зуля, Адик, Мунира?
– перечисляет она теть, двоюродных братьев и сестер.

– Они тоже будут приезжать. Или ты сможешь ездить к ним. Все будет почти также, только теперь мы здесь, а они - там.

– А почему?
– спрашивает уже сквозь сон, начинает клевать носом.

– Потому то мы теперь с тобой вдвоем, - шепчу ей, когда она уже уснула.

О Аллах, дай мне сил пережить эту бурю, мысленно взываю я к Всевышнему. А еще благодарю, что узнала обо всем сейчас, пока моя девочка - кроха и мало что понимает во взрослых разговорах. Было бы ей не три, а пять-шесть, мне бы пришлось объяснять ей все по-другому.

Визуал Ирады можно посмотреть здесь: https:// /ru/blogs/post/582411

Глава 24. Мы оплакиваем любовь

Сабина

Поцеловав ее в щеку и укрыв ее одеялом, осторожно, на цыпочках выхожу из комнаты, прикрываю дверь. Надо бы разобрать чемодан, а то стоит как бельмо на глазу. Делаю пометку в голове, то из дома свекров надо забрать оставшуюся одежду - все-таки зима близко.