Он. Она. Другая
Шрифт:
– Нет. Я кое-что решил, хочу чтобы ты знала.
– А по телефону никак?
– стою на своем, потому что знаю: стоит его увидеть и я снова сорвусь.
– Ты хочешь сегодня встретиться?
– Да. Во время обеденного перерыва.
Пауза затянулась, а мои открытые раны на сердце еще нет. Кусаю губы, давлю подушечками пальцев на ребро телефона, слушаю пульсацию в висках.
– Что скажешь?
– спрашивает, наконец, Таир
– Хорошо, - сдаюсь я.
– И еще. Я хотел бы увидеть Нафису.
Он имеет на это право, знаю. И она про него все
– Я подумаю.
Мне кажется, он даже вздохнул с облегчением. Конечно, ему-то проще - у него новая жизнь начинается, а я все еще держусь за старую и не могу отпустить, не могу вырвать его из сердца. Сколько времени нужно любви, чтобы исчезнуть?
Встречу назначила в кофейне неподалеку от дома. Нафису решила оставить с Ирадой, которая на мое счастье работает удаленно и может подстраховать. Узнав, куда я собралась, она долго плевалась, корчила рожи, а потом заставила надеть свой пиджак красивого розового оттенка и белую шелковую майку. Ирада выше меня, но кое-какие ее вещи мне тоже подходят.
– Зачем мне ради него теперь наряжаться? Ему все равно!
– протестую я, когда она делает мне объемные кудри “Дайсоном”.
– Ему может и все равно, да не конца.
– В каком смысле?
– Четыре года ходила такая преданная мышка рядом с ним, в глазки заглядывала. Он принимал все как данность. А теперь ты - это ты новая. И я тебе точно говорю - он эти изменения в тебе заметит.
– Опять насмотрелась психологов в социальных сетях?
– Я тебе дело говорю. Вот посмотри на себя в зеркало, - Ирада поворачивает меня лицом к круглому зеркалу в прихожей. Поразительно, но прическа и яркий цвет действительно сделали меня другой.
– Как?
– Очень…необычно, - шепчу, трогая свои гладкие локоны.
– Я раньше так не делала.
– Мне вообще кажется, что ты с другой планеты. Полюби себя, наконец, - сестра ловит мой взгляд в отражении и сжимает предплечья.
– Апака! Апака!
– из зала выбегает Нафиса и крутится вокруг нас.
– Ты красавица!
Сажусь перед ней на колени и крепко обнимаю.
– Правда?
– спрашиваю с улыбкой, а она зарывается пальцами в мамины волосы.
– Дааа. Я тоже хочу быть, как ты.
Крепко прижимаю ее к себе и закрываю глаза. Ладонью придерживаю маленькую головушку дочки и шепчу ей в ухо:
– Главное, чтобы ты была самой счастливой.
***
В кофейню прихожу на пять минут позже Таира. Ирада заставила опоздать. Вот прям заставила, сказав, что пусть он теперь и ждет, и бегает, и выпрашивает. Она, конечно, точит на него не просто зуб, а клык. Я подумала: а почему бы и нет? Почему бы впервые в жизни сделать то, чего он не ждет и даже не просить за это прощения? Поэтому захожу в зал с серьезным, невозмутимым лицом и иду к столику у окна. К своему удивлению, ловлю на себе взгляды мужчин за столиком у двери. Первая мысль: у меня что-то не так с прической? Или одеждой? Заправив длинную прядь за ухо и немного краснея, иду дальше. Еще не понимаю, что при этом
– Привет, - снова этот виноватый, жалостливый тон. Как ему сказать, что не надо так со мной разговаривать? Я же не смертельно больна. Я всего лишь им нелюбима.
– Прекрасно выглядишь. Правда.
– Здравствуй, - держусь подчеркнуто вежливо, заглушая внутренний крик.
– А ты выглядишь не очень.
Это я заметила, как только подошла ближе. Уставший, помятый, с мешками под глазами и фиолетовым синяком на скуле. Я бы позлорадствовала, что живя со мной он так никогда не выглядел. Но думаю, Таир и сам это понимает.
– Алан заболел, - говорит он, садясь за стол, а я вздрагиваю от этого имени.
– Это мой сын.
– Я знаю. Слышала, как твоя любовница назвала его в больнице.
Странно, что я вообще запомнила имя внебрачного ребенка моего мужа.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Температура высокая, кашель. Даже скорую вызывали и полночи не спали.
Черт. Ну зачем спросила? Зачем мне эта информация о том, как они с любовью всей его жизни лечили всю ночь ребенка. Когда у меня Нафиса болела, все было совсем по-другому. И от этих воспоминаний я горько усмехаюсь.
– Что-то не так?
– заметив мое настроение, спросил он.
– Просто вспомнила, - бросаю короткий взгляд на осенний пейзаж за окном: город, люди, листопад - жизнь без него продолжается.
– Вспомнила, что когда Нафиса болела, я спала с ней в детской, или уходила в зал, чтобы ты мог выспаться. Жалела тебя, ты же работаешь. А утром вставала, делала тебе горячий завтрак и провожала на работу.
Он ничего на это не отвечает, а мои глаза цепляются за ворот его рубашки. Хочу придраться и найти хоть какой-нибудь изъян, хоть маленькое пятнышко. Тут же вспоминаю слова Ирады о том, что я гладила ему рубашку, которую потом в порыве страсти, снимала с него любовница.
Он кашляет в кулак, возвращая мое внимание.
– Ты тоже заболел?
– Нет…надеюсь.
– Ну раз нет, то зачем позвал?
– Ты сходила к врачу?
– неожиданно спрашивает он.
– Узнала, почему упала в обморок?
– Узнала, - хмыкаю, сложив руки на столе, как школьница. Сестра так меня достала, что я все-таки пошла к терапевту.
– Хочешь спросить, когда станешь папой в третий раз?
Его лицо вытягивается, а челюсть чуть не ударяется о стол. Представляю, какой это будет сюрприз для его любовницы, и становится смешно.
– Ты, - прочищает горло, - беременна?
Глава 26. Душно
Удерживаю его взгляд, играю на нервах, мучаю. Делаю то, что никогда раньше себе не позволяла. Наверное, в меня вселилась Ирада.
– А что?
– уголки губ плавно взлетают.
– Если так, то нас не разведут, - между бровей появляется складка.
– Да, - вздыхаю, - я бы не хотела, чтобы второй ребенок родился вне брака. Как думаешь, твоя любовь потерпит 7 месяцев?