Он. Она. Другая

Султан Лия

Держась за перила, медленно спускаюсь по скользким ступенькам. Чувствую, что смотрит мне вслед, а потом вдруг говорит громко:

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, Сабина. Правда.

Обернувшись через плечо, фальшиво улыбаюсь. Мое такси подъехало прямо к зданию. Сажусь и смотрю в окно на удаляющуюся маленькую фигурку. Был моим, стал чужим. Бывшим. Хотя…наверное, моим-то он и никогда не был.

Вот здесь давайте прервемся на саундтрек по этой ссылке: https:// /ru/blogs/post/585590

Через

полчаса уже сижу за рабочим столом и пытаюсь работать. Но она, как назло, не идет. На душе пустота, обида, горечь. Пыталась держать лицо весь день, с того самого момента, как переступила порог суда. А теперь потихоньку накрывает. Отпрашиваюсь пораньше, благо, начальница знала, что я сегодня развожусь. Воспользовавшись ее добротой, я доезжаю до сада и забрала Нафису. Она, разумеется радуется, что за ней пришли раньше. Держась за руки, идем домой через сквер. Снег, выпавший вчера, лежит белоснежным полотном по краям дорожки, а под ногами приятно скрипит. Прямо, как в детстве, когда мы с папой шли той же дорогой.

– Апака, скоро Новый год, - деловито сообщает Нафиса.

– Да, точно.

– У нас будет елка?

– Конечно. Обязательно будет.

– А дадака с нами будет?

– Нет, солнышко. Он встретит Новый год в другом месте.

– А с нами не может?

– Нет.

Хотелось отчего-то добавить заезженное “к сожалению”. Но, наверное, это все же к счастью.

– А можно я кое-что попрошу у Деда Мороза?
– не унимается Нафиса.

– Что? Скажешь по секрету?

Она несколько секунд идет молча, а потом вдруг останавливается и тянет меня за руку.

– Апака!

Понимаю, что разговор будет серьезным и сажусь на колени, чтобы быть на уровне ее глаз.

– Я тебя очень внимательно слушаю.

– Я хочу, чтобы дадака жил с нами, - грустно опускает пушистые ресницы.

– Но он же приезжает к тебе каждую неделю, привозит подарки. И к буваке с момакой ты ездишь, - гоняю туда-сюда пресловутый ком, что разросся до небывалых размеров от ее слов и интонации.

– Да, но раньше он был всегда, - вздыхает она, а я, чтобы она только не видела моей реакции обнимаю ее крепко-крепко и закрываю глаза. Что мне ей на это сказать? Я не знаю. Я сама всю жизнь была папиной дочкой. Он был для нас добрым великаном, авторитетом, лучшим другом. Не случайно ведь Ирада всегда говорит, что она, как отец. Потому что характер у нее папин. А я в маму - спокойная, услужливая, ранимая. Я просто не знала, что может быть по-другому.

– Он и будет всегда, кызым. Просто мы разделились, - а в уме думаю “развелись”.
– Мы теперь живем здесь, а он…в своем новом доме.

– А мне туда можно?

Вот черт. Я не ожидала, что она спросит об этом так скоро. Таир уже спрашивал, когда он сможет познакомить Нафису с новой женщиной и сыном, а я ответила: еще не время.

– Пока нет, солнышко, - отстраняюсь, снимаю перчатку и касаюсь рукой ее холодной, румяной щеки. Девочка моя, так похожая на нас обоих. Я все равно вижу в ней его черты, от этого не уйти. Но когда-нибудь это уже не будет так триггерить, как сейчас.

***

До Нового года всего две недели. Мы усиленно готовимся

к утреннику и ищем костюм снежинки. Хотела взять напрокат, но потом подумала, что пусть останется на память. В это субботнее утро встала в восемь, чтобы напечь блинов на завтрак, пока девчонки не встали. В двенадцать за Нафисой приедет Таир. Он как раз вчера вернулся из командировки и пообещал свозить ее в крупнейший торговый центр Алматы, где установили большую игрушечную железную дорогу в рождественском стиле. А потом она, конечно, раскрутит его на подарки. Ирада шутит, что Нафиса совсем на меня не похожа, потому что крутит Таиром, как настоящая женщина. А мне от него ничего и не надо было. Только любви. Но алименты, надо сказать, пришли от него большие. У меня зарплата на двести тысяч меньше. Задумавшись, не сразу слышу телефонный звонок. Откладываю лопатку, беру мобильный и вижу на экране имя бывшего мужа. Принимаю вызов, но не здороваюсь.

– Привет, - начинает он.

– Здравствуй.

– Как дела?

– Хорошо.

– Как Нафиса.

– Тоже хорошо. Ждет тебя.

– Тут такое дело, - мнется он, а я понимаю, что дело - дрянь.
– Мой рейс из Уральска перенесли с вечера на сегодняшнее утро. Вылетаю только сейчас.

Сжимаю пальцами переносицу, потому что понимаю, что сегодня он уже точно не приедет.

– Лететь три часа, а потом передохнуть хотел.

– Понимаю, да. Не забыла, каким ты прилетал из командировок.

Ну вот зачем опять все это вспоминать, а?

– Может, я Нафису завтра свожу в центр?

– Ок. Как тебе удобно. Она тебя ждет.

– Спасибо.

– За что?

– Просто…за понимание, - слышу в голосе улыбку.

– Мне пора, у меня блины на плите. Пока.

Быстро сбрасываю звонок и убираю мобильный подальше. “Спасибо за понимание”, сказал он. Да, конечно. А что мне еще остается?

Нафиса, конечно, расстроилась, что папа перенес встречу. Но я объяснила, что он сейчас летит в воздухе, как птица. И всё ради того, чтобы быстрее ее увидеть. Ирада, сидевшая рядом с ней, подавилась блином и выдала сипло:

– Гусь - птица гордая. Пока не пнешь, не полетит.

– Мой дадака - гусь?
– Нафиса смотрит на меня круглыми глазами.

– Кичик-апа шутит, - метнула на сестру грозный взгляд.
– Да?

– Конечно, - изобразив серьезность, Ирада стучит кулаком по грудной клетке.
– Но в каждой шутке есть только доля шутки.

– А?
– непонятливо глядит на меня дочка.

– Не слушай ее, - глажу малышку по волосам.
– Поедешь сегодня со мной на встречу с девчонками.

– Да? Урааа!
– Нафиса хлопает в ладоши.

Думала, пока дочка будет с отцом, схожу развеяться с подружками, но придется поменять планы. Ирада сегодня работает, поэтом выхода у меня нет. Благо, они не против пойти в тот самый торговый центр, куда хотела Нафиса. И я даже не знаю, кто больше радовался рождественской инсталляции: моя трехлетняя дочь или двадцативосьмилетние подруги. После мы больше двух часов просидели в кафе с детской зоне и никак не могли наговориться, пока Нафиса играла с другими детьми. Ближе к вечеру засобирались домой.