Она любит плохих парней

Хилл Алекс

«Эта принцесса стоила сотни драконов, поэтому освободила себя сама», — устало усмехается внутренний редактор. 

«Пошел ты», — опустошенно отвечаю я.

Достаю из сумки, перекинутой через плечо, маленькую упаковку влажных салфеток и, используя телефон вместо зеркала, избавляюсь от остатков косметики, которая пала под натиском града из слез. Вызываю такси и отправляюсь в сторону дома. Поездка проходит в тишине, мыслей больше нет, ничего нет. Пустота. 

Поднимаюсь в лифте на девятый этаж, шагаю по коридору и замираю рядом с дверью Дария, пойманная в ловушку тихим звучанием музыки и запахом жаренной картошки. Жду комментариев от внутреннего редактора, но он молчит, отказываясь выходить на контакт. Ну и ладно, я и так знаю все, что он может

сказать. Если бы мы были в романе, то Дарий сейчас открыл бы дверь, собираясь выбросить мусор или из-за любой другой несущественной причины. Он столкнулся бы со мной и пригласил войти, но… это жизнь. А по ее правилам, если ты хочешь чего-то, то не должен ждать удобных случайностей. Перевожу взгляд на свою дверь — там меня ждет пустой холодильник и очередной вечер в одиночестве, смотрю на соседнюю — а здесь полнейшая неизвестность и жаренная картошка. Делаю шаг, поднимаю руку и жму на кнопку звонка, отсчитывая про себя десять секунд в обратном порядке. Десять, девять, восемь… Желудок озлобленно урчит, а в носу щиплет. Семь, шесть, пять... Дарий открывает дверь, и я слабо улыбаюсь.

— Привет. Я пришла на запах картошки.

Глава 14

Дарий отступает, внимательно глядя на меня. Он не кажется сердитым или удивленным, скорее чуточку растерянным и милым в белой широкой футболке, свободных баскетбольных шортах и домашних тапочках. Опускаю голову и захожу в теплую квартиру, снимаю сапоги и аккуратно ставлю их у стены. Расстегиваю пальто, осторожное прикосновение к плечам заставляет вздрогнуть от неожиданности.

— Я помогу, — говорит Дарий, стягивая тяжелую ткань вниз по моим обмякшим рукам. — Ванная комната справа. Мой руки и за стол.

— Хорошо, папочка, — насмешливо бросаю я.

Дарий ничего не отвечает, волна напряжения легонько подталкивает в спину, и я поспешно вхожу в ванную комнату, закрывая за собой дверь. Воздух здесь еще теплее и тяжелее из-за влаги, пахнет сладким ментолом, на изогнутой трубе рядом со стеклянной душевой кабиной висит пара бордовых полотенец. Подхожу к широкой раковине, горячая вода согревает заледеневшие пальцы. Тщательно умываю лицо и с ужасом смотрю на свое отражение в зеркале. Белки глаз кажутся серыми, у нижнего века заметны лопнувшие сосуды, губы искусаны, а под подбородком на шее уже появились темные ссадины. Поднимаю волосы и поворачиваю голову, сбоку вид не лучше. Красные полосы от жесткой хватки грубых пальцев обещают скорое появление синяков. Вот, как на самом деле выглядят девушки настоящих плохих парней. Набираю воды в ладони и склоняюсь над раковиной, чтобы промыть шею. Вытаскиваю из деревянной коробки сухие салфетки и промакиваю кожу. Ну спасибо, Рома, ближайшую неделю мне придется выходить из дома только в лыжной маске и темных очках. Прохожусь пальцами по растрепанным кудряшкам, распределяя их так, чтобы скрыть как можно больше следов, и выхожу из комнаты обратно в коридор. 

Сомнения одолевают мысли. Может быть, не стоило вот так вламываться к Дарию? Его сверхъестественная непоколебимость после того случая на парковке клуба все еще под вопросом, но если он не психанул в первые пять секунд, то опасаться уже должно быть нечего. Аромат еды и приятная ненавязчивая мелодия ведет меня через высокий прямоугольный проем в просторную и светлую кухню-гостиную. Комната разделена широкой стойкой с массивной мраморной столешницей и тумбой, на которой стоит телевизор. Обвожу взглядом интерьер, отмечая детали декора и грамотное разделение пространства: в зоне отдыха у окна стоит г-образный черный диван, в рабочей — компьютерный стол с двумя мониторами, кухня укомплектована бытовой техникой, в дальнем правом углу виднеется выход на балкон. Стильно, комфортно и по-современному уютно. Единственное, что смущает, так это спортивный велосипед, прикрученный к стене.

— Интересное решение, — говорю я и толкаю пальцем колесо.

— Он в кладовку не влезал, — отвечает Дарий.

Заглядываю в темный проход, на одной из стен

которого красуются еще два пустых проема:

— У тебя тут миленько, только дверей маловато.

— Не люблю замкнутые пространства.

— А как же уединение? — удивленно спрашиваю я.

— Я не стесняюсь.

Медленно оборачиваюсь, Дарий ставит на мраморную стойку две большие круглые тарелки, полные золотистой картошки, и поднимает на меня взгляд, пытливый, но совсем не угнетающий. Подхожу ближе и забираюсь на высокий стул, вдыхая аппетитный аромат укропа и теплого масла. 

— Давай сразу все проясним. — Я выдавливаю усталую улыбку. — У меня был по-настоящему паршивый день, но он закончился, и все уже хорошо. Обойдемся без траура, ладно?

Дарий тихо вздыхает и ставит рядом с моей тарелкой прозрачный стакан. Отмечаю мутный оттенок воды и невольно хмурю брови.

— Добавил немного меда, — объясняет он, протягивая мне вилку.

Касаюсь пальцами прохладного металла, Дарий крепко держит второй конец. Поднимаю взгляд и улыбаюсь шире, не обращая внимание на то, как печет искусанная кожа. Давай же, мой милый старикан, ты должен поверить, что со мной все хорошо. Желваки на щеках Дария едва заметно дергаются. Похоже, смотреть ему в лицо — не лучшая идея. Выдергиваю вилку и сжимаю ее, с восторгом уставившись в тарелку:

— Давай уже есть, пока я слюной не захлебнулась. Жаль, что нет освежителя воздуха с запахом жаренной картошки, я скупила бы их все.

— Приятного аппетита, — сдержанно говорит Дарий и занимает место напротив. 

Наблюдаю за его руками, он неторопливо перемешивает картошку и раскладывает ее тонким слоем по всей поверхности тарелки. Его спокойное молчание и плавность действий умиротворяют и дарят тонкое ощущение обыденности и безмятежности. Все позади, я в безопасности. Накалываю на вилку пару ломтиков картошки и остужаю их легким дуновением, кладу в рот и медленно пережевываю, наслаждаясь вкусом, но на этом приятная часть заканчивается. С трудом глотаю и морщусь от дискомфорта в горле, мысленно посылая Рому в самое пекло. Дарий подвигает стакан с водой, и крошечные мурашки бугрятся под кожей. Забота так очевидна, что хочется скинуть все со стола, влезть на него и упасть в крепкие объятия, но я не могу себе этого позволить. Все, что Дарий сейчас делает, уже куда больше, чем я на самом деле заслуживаю. 

Медленные музыкальные композиции сменяют друг друга, моя тарелка наполовину пустеет, а Дарий за это время успевает съесть свою порцию полностью. Делаю пару глотков теплой подслащенной воды и ловлю на себе очередной настороженный взгляд. Так не пойдет.

— Что за специи ты добавил? — непринужденно спрашиваю я.

— Соль.

— Надо же! Очень вкусно!

— На халяву все вкусно, — хмуро отвечает Дарий.

— Если я тебя напрягаю…

— Ни капли, — перебивает он.

Коротко вздыхаю и предпринимаю еще одну попытку завязать диалог:

— Это твоя квартира? 

— Да, — без давящей резкости отвечает Дарий.

— Ничего себе! — Оглядываюсь по сторонам, прикидывая стоимость ремонта и техники. — Аспиранты столько зарабатывают?

— Конечно нет.

— Ты работаешь где-то еще?

— Да.

— Мне каждое слово из тебя вытаскивать? — недовольно спрашиваю я.

— Я программист, Катя, или же айтишник, если угодно. Сотрудничаю с несколькими компаниями и предприятиями, в основном с зарубежными. Боже, храни фриланс. 

Три предложения? Небольшая, но победа. Вновь опускаю голову и задаю следующий вопрос, чтобы поддержать беседу и закрепить ощущение обычного и ничем не примечательного вечера:

— Значит, ты придумываешь компьютерные программы?

— Можно и так сказать.

— Тогда зачем тебе аспирантура? Нравится преподавать?

— Считаешь, что это не мое? — с толикой веселой заносчивости говорит Дарий.

 Мышцы в теле расслабляются, как при погружении в теплую воду. Есть контакт! 

— Почему же? — кокетливо отвечаю я. — Ты — мой любимый препод. Внимательный, справедливый и… задница у тебя отличная.