Она любит плохих парней
Шрифт:
— Ты умница, Катюш. И ты правильно сделала, что пришла ко мне. Скажи, пожалуйста, что еще у тебя болит, кроме шеи?
Грудь сдавливает так, что хочется кричать. Ну почему? Почему он это делает? Почему он такой? Я уже и не знаю, хороший или нет, но рядом с ним я чувствую себя…
«Необходимой. Небезразличной. Правильной. Честной», — подсказывает внутренний редактор. — «Мы дома, Катюш».
— Ничего не болит, — лгу наперекор себе, крепко зажмурившись. — Я в порядке, просто немного устала.
Губы Дария прижимаются к моим волосам, а объятия
— Твоя футболка теперь в моих соплях, — слабо усмехаюсь я, беспрепятственно отстраняясь.
— Не страшно, — отвечает Дарий.
— Может, снимешь? Приставать не буду, честно-честно. Только посмотрю.
Дарий широко улыбается и качает головой:
— Ты очень сильная, Катюш.
— Боишься?
— Просто в ужасе.
— Тогда мне и правда лучше уйти.
— Ни в коем случае.
Затягиваю на поясе спортивных штанов шнурки и завязываю их в бант с длинными ушами. Я легко могла бы принять душ и в своей квартире, переодеться и вернуться к Дарию, но…
«Нет ничего более приятного, чем примерить одежду парня, который тебе нравится», — довольным тоном лопочет внутренний редактор.
Не могу сдержать улыбки и ныряю в ворот мягкого белого свитшота, вдыхая еле уловимый аромат парфюма вперемешку с запахом кондиционера для белья. Протираю ладонью запотевшее зеркало и поправляю волосы. Несмотря на все события сегодняшнего дня, сейчас я чувствую себя почти… счастливой? Наверное, так, и это странно. Правильно ли? Искренне? А может, очередной самообман? Шевеление мыслей сопровождается зудящей болью, и я разгоняю их все, шумно выдыхая. Не хочу думать и анализировать. По-моему, хотя бы один вечер отдыха я точно заслужила.
Возвращаюсь в гостиную, за плавной музыкальной композицией слышится шум посудомоечной машины. Дарий подходит ко мне со стаканом воды и двумя таблетками на раскрытой ладони.
— А вина нет? — хмуро спрашиваю я.
— Успокоительное надежнее.
Недовольно морщусь и забираю у Дария стакан и лекарства, но не спешу их принимать.
— Ты еще в футболке.
Он делает шаг назад, заводит руку за голову и одним рывком стягивает футболку. Приоткрываю рот на удивленном вдохе, в ярком освещении можно разглядеть каждый шрам на смуглой коже и каждую мышцу на широкой груди и твердом прессе. Выраженных кубиков, к сожалению нет, но я, так уж и быть, это переживу.
«Еще скажи, что он нравился бы тебе меньше из-за небольшого животика. Вспомни о его заднице, вот где сосредоточение сексуальности! А еще лучше вспомни о его толстом, горячем...»
— У тебя есть татуировки? — выпаливаю я, чтобы поскорее заткнуть внутреннего редактора.
— Продолжаешь
— Нет, — отвечаю незамедлительно. — Просто интересно.
— Я не фанат. Пей, Катюш, и приступим уже к оказанию первой помощи.
«Звучит многообещающе», — мурчит внутренний редактор.
Закидываю таблетки в рот, делаю глоток воды и дергаю подбородком вверх. Впиваюсь в глаза Дария и делаю небольшой шаг вперед:
— Где здесь спальня?
— Нам туда не нужно, — усмехается он, забирая стакан, и уходит в зону кухни.
— Диван, стол или пол?
— Кто-то, помнится, обещал, что не будет приставать.
— Вино нельзя, секс тоже. Помощник из тебя так себе, — обижено бурчу я и шагаю к дивану, с трудом переставляя гудящие ноги.
Опускаюсь на сиденье и устало откидываюсь на подушки, складываю руки на груди и безотрывно наблюдаю, как Дарий достает белый глубокий контейнер с верхней полки навесного шкафчика, глядя, разумеется, ниже его поясницы.
«Давай заставим его и шорты снять», — игриво подначивает внутренний редактор.
Идея мне нравится, но я так вымотана, что насильно гоню прочь мысли о сексе. Чем я могу удивить Дария? Тем, что идеально отыграю роль надувной куклы? Глубоко вдыхаю и упираюсь затылком в мягкий край подушки, но даже легкое касание вызывает неприятное жжение. Выпрямляюсь и зарываюсь пальцами в волосы, нащупывая вздувшуюся шишку. И это еще мне Рома за сотрясение предъявлял? Дарий садится рядом, мягким касанием заставляет меня опустить руку и прижимает к затылку холодный мешочек.
— Катюш, для нашего организма нет большой разницы в эмоциональных окрасках событий, которые с нами происходят. Будь то большое горе или радость, это своего рода стресс, поэтому сегодня тебя ждут только покой и крепкий сон. Договорились?
Внутренний редактор строит пораженную мордочку и поднимает ладони. Вот же слабак! Я решаю, когда нам сдаваться.
— Ты только что назвал свои сексуальные навыки большим горем или большой радостью, Дарий Викторович?
Он тихо смеется, и я впервые за сегодняшний вечер вижу его таким открытым и расслабленным. Наши взгляды переплетены, слова растворяются в потоке дыхания и исчезают, теряя смысл. В затянувшемся моменте безмолвия меркнет все лишнее: страхи, переживания, мысли. Остаемся только мы и энергия, что струится за пределами тела и позволяет коснуться души.
— Чем-то еще ударилась, кроме затылка? — спрашивает Дарий, вмиг помрачнев.
— Левое плечо, — отвечаю послушно. — Как ты узнал?
— Неудобно душить человека посреди комнаты, нужна опора или нечеловеческая сила.
— А ты специалист, — невесело хмыкаю я, придерживая ладонью холодный мешочек, который Дарий осторожно прижимает к моему плечу. — И кто это был?
— Муж моей сестры. Это случилось в день их свадьбы.
— За что ты с ним так?
— Он мне не нравился.
— Веская причина, — саркастично отвечаю я. — Поэтому ты не общаешься с семьей?