Она - моё табу

Мирная Настя

— Фурия… — со странным нетерпением и растерянностью выдыхает. — Бля-ядь… — вздыхает. Так шумно сглатывает, что на какое-то мгновение только и слышу, как слюна скатывается по гортани. — Думаю, — запинается. Набирает кислород. Накрывает мою руку ладонью и размыкает пальцы, которыми с силой цепляюсь в его запястье, — кровь уже не идёт.

Убирает руку, а я так и стою с опущенной головой и упираюсь глазами в ту же самую точку, только теперь вижу асфальт.

— Посмотри на меня. — требует тихо, но в интонациях не просьба, а требование. Отрицательно качаю головой. Он сжимает мой затылок, второй

рукой поднимает подборок. Я не знаю, куда деть глаза. Господи, пусть земля прямо сейчас разверзнется и поглотит меня. Пусть я сгорю в земном ядре, лишь бы не смотреть ему в глаза. Крепко зажмуриваюсь, стоит по касательной чёрные провалы задеть. — Кристина… Ты… — будто и сам не может слова подобрать. Перестав меня мучить, с силой к груди прибивает, обняв поверх плеч. — Ненормальная. Но как же я от тебя тащусь. Обожаю тебя такую.

— К-к-как-у-ую? — с трудом одно слово протарахтеть удаётся, и то с паузами и заикаясь.

— Настоящую. Скромную. Стеснительную. Робкую. — на последних уже улыбка в голосе появляется.

У меня, как и всегда, одна защитная реакция — нападение. Стремительно отшатываюсь от него, вскидываю голову и ловлю прямой взгляд.

— Смеёшься надо мной, да?! — выкрикиваю с необоснованной обидой. — Девственница без целки, шлюха без секса!

Всё, что собиралась озвучить, остаётся невысказанным. Андрей заходится в приступе гогота. Я ещё больше бешусь.

Уф, порвать его готова! Голыми руками! На мелкие кусочки!

Уже замахиваюсь злополучной розой, чтобы отхлестать его по лицу, как мужчина ловит оба моих запястья, дёргает на себя, буквально впечатывая в стальные мышцы. От удара все запасы воздуха в лёгких теряю. А от тёмного, физически ощутимого взгляда все слова вылетают.

— А вот такую тебя мне охеренно сильно хочется трахнуть. Я не святой, Царёва. У меня есть терпение, но и оно не бесконечное. Утихомирь свой бешеный нрав и поцелуй меня.

— Ещё чего?! — выпаливаю гневно. — Может, тебе ещё и отсосать?!

О-о-ой-ё…

Неужели я это сказала? Нет-нет-нет! Отмотайте обратно. Кто-нибудь, пожалуйста. Умоляю, поверните время вспять хотя бы на пять секунд. Я же так мало прошу. По-жа-луй-ста…

Тут мне уже не надо мечтать о том, чтобы внезапно случился обвал как раз на том месте, где я стою. Я уже провалилась на самое дно чёрных глаз. А там… Господи, там я вижу то, чего никогда не видела ни в одних других глазах. Это не обычная похоть. Это безумие помешательства. Уже от того, как Андрей смотрит, с моим бельём происходит незапланированное увлажнение. А точнее, трусы промокают насквозь. Смыкаю бёдра и тру ими друг об друга. Это ненормально! Нельзя возбудиться от одного взгляда! Так не бывает. Я даже скрыть этого не могу, а Дикий ведь всё замечает. Козёл!

— Ты сама это предложила, Фурия. — высекает Андрюша и окончательно лишает меня разума, сминая губы жарким, влажным и чертовски голодным поцелуем.

Глава 25

Мне нравится такая реальность

— Ты!.. Ты!.. — задыхаясь от волнения и гнева, тычу пальцем психопату в грудь. — Ты этого не сделаешь!

— Ещё как сделаю. — скалится Андрей, собирая в кулаках подол моего платья и задирая его выше.

—

Ты не посмеешь! — воплю от какого-то панического страха.

— Посмею. — с невозмутимым видом подтверждает. — Или ты разденешься сама, или тебя раздену я.

Выше поднимает платье, открывая всему честному народу вид на мою задницу.

— Ты ненормальный! Больной! Психопат!

С каждым словом всё больше распаляюсь и поднимаю тональность голоса. Вырваться из его лап даже не стараюсь — бесполезно. Уже пыталась, но безуспешно.

— Это всё я уже слышал. — констатирует с усмешкой. — Перестань вопить и снимай платье. Если ты забыла, то я куда больше видел.

— Фуф… Ты… Ты… — снова ничего умного выдавить не могу, только пыхчу и изо всех сил стараюсь отсрочить неизбежное. — И больше ничего не увидишь!

— Фурия. — выдыхает с раздражением. — Не разводи панику. Мы одни. Никто тебя не увидит.

— Ты увидишь. — выпаливаю задушено и отвожу взгляд.

— Крис. — с видимой усталостью выпаливает Дикий и прекращает попытки раздеть меня.

Отхожу немного в сторону, повернувшись к нему спиной, и делаю глубокий вдох. Не знаю, почему мне так сложно раздеться именно перед ним. По сути, нижнее бельё почти тот же купальник, а я не тот человек, которому свойственно смущение, в том числе и щеголять на пляже или в бассейне в откровенном бикини. Сейчас на мне бельё, скрывающее даже больше купальника, но меня накрывает жаром и паникой, стоит только представить плотоядный взгляд психопата.

Его крупные ладони ложатся мне на плечи, но словно не во весь вес, а лишь слегка притрагиваются. Андрей опускает голову на уровень моего лица и касается губами щеки.

— Чего ты так боишься? — спрашивает полушёпотом.

Оглядываю пустынный дикий пляж, где нет ни одного человека. Я сама привезла Андрюшу сюда, чтобы не толкаться на городском пляже, но даже не думала, что здесь вообще никого не будет. Об этом месте знают только местные жители, и то далеко не каждый станет спускаться по едва различимой тропинке на почти отвесной скале, чтобы побарахтаться в море.

Кажется, что мы одни в целом мире. С трёх сторон скалистые горы, а с четвёртой голубой залив. Даже в Пашкиной квартире я чувствовала себя спокойнее, а сейчас кажется, что меня загнали в ловушку, из которой не выбраться.

— Кристина. — настаивает мужчина, сдавливая пальцами плечи чуть крепче. — Ты же знаешь, что я ничего тебе не сделаю. И настаивать ни на чём не стану. Я никогда не буду на тебя давить.

— Но ты меня хочешь. — давлю упрямо единственным аргументом, хоть и не уверена, что это разумно.

— Хочу. — ровно вбивает мне в ухо тяжёлое дыхание. — И ты хочешь. Но это не значит, что надо сразу забыть обо всём, что было, и получить желаемое вопреки всему. — меня пугает его откровенность. Он так легко говорит об этом, будто мы погоду обсуждаем. Если бы его сердце не колотило мне в спину в сверхскоростном режиме, я бы подумала, что для него это обыденность и не значит ничего особенного именно у нас. — Мы просто поплаваем.

— Я не хочу плавать. — отчеканиваю зло и сбрасываю его руки. Отхожу ещё дальше и сажусь прямо на гальку, не заботясь о белоснежном платье. — Плавай сам. А я пока сок попью.