Она - моё табу

Мирная Настя

Никогда в жизни не поднимал руку на того, кто слабее. Максимум — братьям отпускал подзатыльник. Но чтобы вот так отлупить по заднице — ни разу. После всех слов, действий, признаний Кристина несёт этот бред.

— Ещё дуешься? — шелестит за спиной.

— Не дуюсь. — отсекаю ровно. — Это не обида, Кристина. Я не понимаю, что ты делаешь и зачем? — сиплю, стоя к ней спиной. — У нас ведь всё было хорошо. Для чего ты всё портишь?

— Такая я. — выдаёт постоянную отговорку.

— Я не могу с тобой такой. Не вывожу, Крис. Не в тех условиях, что имею.

От

этих слов самого растаскивает на куски. Но они нужны. Необходимы. Сдавливаю кулаки, но продолжаю пялиться в окно.

— Хочешь расстаться? — шепчет тише, но ближе.

Закрываю глаза и со стоном вздыхаю. Оборачиваюсь, едва не сбив с ног Фурию. Ловлю за локти и смотрю во влажные глаза.

— Так будет лучше. — выжигаю последние чувства и закрываюсь. Никаких эмоций. Так надо. — Я не сделал ничего, чтобы заслужить твоё вечное недовольство и злость. Но ты постоянно психуешь. На любое замечание и просьбу. Игнорируешь их, звонки, сообщения. Я не тот человек, который будет тянуть за обоих. Отношения строят двое. Ты обещала научиться, но даже не пытаешься.

По её щеке скатывается слезинка. Разбивается о пол. Кажется, что и сам сейчас рассыпаюсь. Но при этом абсолютно спокоен и непоколебим в своём решении. Сегодняшний день многое помог понять. Мы не справимся. Как бы больно не было, потом станет хуже.

— Андрюша. — всхлипывает Крис, вжимаясь лбом в шею. — Я буду стараться лучше. Обещаю. Я не хочу расставаться. Не хочу. Извини меня. Прости, если сможешь. — хватается за предплечья, снова плача, но в этот раз почти беззвучно. Только по вздрагивающим плечам и судорожным вдохам это понимаю. — Я люблю тебя, Андрей. Люблю. Давай ещё раз попробуем. Я не поеду в Америку. Не буду больше к тебе приезжать. Обещаю.

Я перестаю дышать ещё на «люблю». Не «ненавижу», не «влюблена», а именно люблю. Так глухо она это выдаёт, будто сокровенно.

— Крис. — выталкиваю, обернув одной рукой плечи. — Не надо. Хуже будет. Обоим.

— Нет, Андрей, надо. Надо! — рывком вскидывает голову, не стесняясь бесконечных слёз. Но всего через мгновение теряет уверенность и голос и шепчет: — Но если ты так хочешь, то хорошо. Нельзя заставить кого-то любить и быть с тобой, если он этого не хочет. Я понимаю. Всё понимаю. — утирает предплечьями лицо, размазывая влагу. — Только можешь ты уйти? Не хочу домой ехать. Здесь останусь.

Высвобождается из моих рук и выходит из комнаты, а я так и продолжаю стоять на месте и ощущать, как медленно обсыпается сердце и тлеет душа.

Глава 33

Вот только уйти сил я в себе не нахожу. Не знаю, сколько времени уходит на то, чтобы взвесить все «за» и «против». Второе сильно перевешивает. Слишком много проблем и сложностей, начиная с её тяжёлого характера, отсутствия близости и совместного времени, отца, который явно не оценит мою кандидатуру, кучи тайн с её стороны и того, что с ней я теряю контроль. Вот только на второй чаше весов есть кое-что куда весомее всех отрицательных моментов. Любовь. Настоящая, горячая, взрывная.

Уже через неделю отношений знал, что

хочу с ней на всю жизнь. Кристина сказала, что не вернётся в Америку. Обещала стараться лучше. Нам нужен этот шанс. Последний.

Переведя дыхание, нахожу Фурию в ванне. Она сидит у стены, спрятав лицо в ладонях, и плачет. Тихо подхожу и опускаюсь рядом. Она меня не слышит. Только когда обнимаю и подтаскиваю к себе, дёргается. В очередной раз стирает слёзы.

— Я думала, что ты уже ушёл. — шелестит печально.

— Не ушёл. Не уйду. Не могу. Да и не хочу. — говорю приглушённо. Придавливаю ближе, провожу носом по щеке. Собираю губами её горькие слёзы. — Не хочу, Крис. — толкаю отчаянно.

— Но ты сказал, что хочешь расстаться. — сечёт непонимающе.

— Я не так сказал. — судорожно тяну кислород и признаюсь в минутной слабости. — В тот момент опустил руки. Ты ничего не рассказываешь. Понимаю, что тебе сложно, но и мне не легче. Блядь, Кристина, говорил уже, что как в тюрьме. Дай мне дослужить спокойно, а потом выноси мозг на здоровье! — непреднамеренно высокие беру, но тут же на спад иду. — Мне же не всё равно. — хрипом в ухо толкаю, двумя руками сдавив плечи. — Не знаю, сколько можно повторять одно и то же. Меня волнует всё, что с тобой происходит. Если мне не нравится твоя одежда, то говорю прямо. Зачем тогда спрашиваешь совета, если не слушаешь моё мнение?

— Я буду. — тихонько выталкивает Кристинка, обнимая за бок.

— И не приезжать я тебя прошу не потому, что не хочу видеть, а из-за того, что хочу не только видеть, а куда больше. Любить на расстоянии сложно, но у нас пока нет выбора. Не только мне надо терпением запастись, но и тебе.

— Постараюсь. — шуршит, потираясь головой о плечо.

— Не постараешься, Крис, а сделаешь. Я больше не стану терпеть твои закидоны. Раз не отвечаешь на звонки — не буду звонить. Не читаешь сообщения — не стану писать. Не хочешь слышать — буду молчать.

— Я поняла. — бурчит, повернув голову и пробежав губами по шее. Подушечками пальцев собирает крупных мурашек, выступивших на коже. А следом как-то неуловимо быстро сменяет позицию. Подскакивает на колени и заваливается на меня верхом. От неожиданности падаю на спину, удерживая ненормальную за талию. Она глядит в глаза, но не улыбается. Со всей серьёзностью заявляет: — Я тебя услышала, Андрей.

Ощущаю жар и дрожь её изящного тела. Смотрю на маковые губы с мелкими ранками и запёкшейся на них кровью. В блестящие янтарные глаза. Бесконтрольно шарю лапами по её рукам, спине, ягодицам. Фурия морщится и, отведя взгляд, бухтит:

— Задница болит. Ещё раз попробуешь меня ударить…

— Ударю. Если не перестанешь вытворять эту дичь. Ответила бы хоть на один звонок…

— Я занята была.

— Чем? — поднимаю брови, пытаясь разгадать эту девочку-женщину, но хер там.

Царёва сползает и встаёт. Тянет мне руку, типа её сил хватит, чтобы меня поднять, но я всё же решаю подыграть. Только когда смеряю её сверху-вниз напряжённым взглядом, позволяет себе робкую короткую улыбку. Сильнее сдавливает мои пальцы и тащит на кухню.