Она - моё табу
Шрифт:
— Зачем?
— Узнаешь.
Меньше чем через час выхожу из проката с ключами от «Ниндзя». Уверенно перебрасываю ногу через седло и завожу мотор. Только когда вибрации от двигателя проходят по всему телу, понимаю, что скучал не только по дому, но и по той свободе, которую получаешь, рассекая пространство под громкий рёв двигателя, когда встречный ветер норовит сорвать тебя с места, но ты словно срастаешься с мотоциклом, вы становитесь одним целым.
Провожу затянутыми в перчатки руками по рулю, выкручиваю газ, проверяя технические способности арендованного байка. Крис стоит немного в стороне и слегка испуганно косится на меня. Улыбаясь во весь рот, протягиваю к ней руку и зову громко,
— Иди ко мне. Не бойся, Манюнь, гонять не буду. — подзываю движением кисти. Но только когда Фурия подходит, отчётливо вижу страх в янтаре её глаз. Ставлю подножку и спрыгиваю с байка. Дёргаю Кристину на себя. Не рассчитав силу, в прямом смысле впечатываю, вышибая из наших лёгких кислород. — Ты боишься? — спрашиваю вкрадчиво, проведя костяшками пальцев по побледневшей щеке.
Мой укол попадает в самое сердце. Фурия резко вскидывает голову и сверкает гневом в огромных глазищах.
— Ничего я не боюсь! — прошипев это, проходит мимо меня и замирает около Ниндзя.
Сдерживая смех, но не лыбу, запрыгиваю на байк и бросаю взгляд на замявшуюся Царевишну. Пусть лучше злится. Так хоть вижу, что она живая. Сдвигаюсь немного вперёд и сухо инструктирую:
— Держись крепко. Ноги прижми. — командую, когда занимает место сзади. Руками держись за грудь. — подтягиваю её кисти и прижимаю к верхней части грудины. Готова?
— Готова! — смело заявляет Царевна, но держится совсем слабо.
Но это я быстро исправлю.
— Шлем надевай.
Срываю мотоцикл с места под громкий, характерный рёв. В ту же секунду девичьи руки до хруста сдавливают рёбра, а мягкая грудь плотно прижимается к спине. Как только выезжаю на относительно свободную дорогу, выкручиваю газ. Фурия визжит в ухо, перекрывая завывание ветра, но уже вскоре расходится громким счастливым смехом. Она попеременно то хохочет, то кричит во всю силу лёгких. Отпускает руки, продолжая крепко сжимать бёдрами, и раскидывает их в стороны. Сердце ёкает, когда на скорости в сто тридцать километров в час она откидывается назад, удерживаясь лишь ногами.
— Держись, дура! — рыкаю громогласно.
Сбросив скорость и контролируя движения одной рукой, второй дёргаю Царёву на себя.
— Ты чего?! — перекрикивая ветер и мотор, орёт в ухо.
— Держись, блядь! Или жить надоело?!
Съезжаю на обочину и выжимаю тормоз. Скидываю шлем и жду, пока она сделает тоже самое. Стоит только увидеть её взбудораженное лицо и горящие азартом глаза, и я забываю обо всём на свете. Мне так не хватало её. Так скучал по ядовитым губам, а за те несколько часов, что мы вместе, даже ни разу не вкусил её яда.
Вымещаю злость и испуг на её губах. Буквально бросаюсь на Кристину, грубо сминая губы. Врываюсь в рот, как допотопный неандерталец в чужую пещеру. И беру то, что должно принадлежать мне по праву сильнейшего. Стоит нащупать юркий горячий язычок, и мне сносит башню. Сжимаю его губами и всасываю в свою ротовую. Прикусываю. Пальцами мну податливое гибкое тело, наверняка оставляя отметины. Но мне просто необходимо выплеснуть все накопившиеся за последние две недели эмоции. Я не думаю, что делаю. Блядь, да я вообще не думаю! Как говорит Фурия — дурею! Бесконтрольно сминаю упругую грудь под хлопком топа. Тонкой ткани недостаточно, чтобы помешать нащупать твёрдый, скрутившийся в тугой узелок сосочек и сдавить его пальцами. Слегка оттягиваю. Крис стонет мне в рот и упирается ладонями в грудину, увеличивая расстояние.
Нехотя отступаю на пару шагов назад. На автомате сканирую пустынную загородную трассу, убеждаясь, что ни один случайный человек не видел, как я только что трахал языком рот Царёвой.
Кажется, мне действительно надо трахнуть её, чтобы оба перебесились. Это, мать вашу,
— Так не должно быть. — хриплю бездумно, растирая пальцами переносицу.
— Как? — слышу задыхающийся шёпот Ненормальной, но отреагировать не могу.
Без слов сажусь обратно на мотоцикл и набираю скорость, достаточную, чтобы выветрить одержимую похоть.
Пару часов, что рассекаем по безлюдным местам, Кристинка постоянно хохочет, что-то периодически выкрикивает. Когда сбрасываю скорость, раскидывает руки в стороны. Ещё пару раз одёргиваю её, но потом прекращаю. Мне отлично известно, что с ней сейчас творится — в крови бурлит адреналин. Это чувство мне знакомо. В такие минуты чувствуешь себя всемогущим, непобедимым, бессмертным. Что, конечно же, не так. Поэтому и скорость большую не набираю, постоянно контролируя, что бёдрами Царевна держится намертво.
Свернув с дороги, поднимаюсь по тонкой, едва заметной тропинке на пригорок. Глушу мотор и вкидываю «лапку». Снимаю шлем, выбиваю из кармана сигареты, вставляю в рот фильтр и чиркаю зажигалкой. Затягиваюсь до жжения в лёгких. Фурия тихонько сползает с байка, скидывает свой шлем и подходит к рулю. Сдвигаюсь по сидению назад, освобождая ей место. Стройная нога ловко и грациозно перелетает преграду, и вот уже мы лицом к лицу. Делаю новую тягу и зажимаю сигарету в уголке рта. Беру девушку за бёдра, приподнимаю и тащу на себя. Закидываю её ноги на свои и завожу за спину. Кристинка немного отползает назад, наткнувшись на стальную эрекцию, но совсем минимально. Настолько, что я яйцами чувствую жар, исходящий от промежности.
Прикрываю глаза и судорожно вдыхаю. Новая затяжка. Дым в пространство. Тушу недокуренную сигарету и обнимаю за талию, снова подтащив нежное тело впритык. Толкаюсь лоб в лоб и ласково целую Фурию. Никто из нас ничего не говорит. Да и не нужны слова. Все необходимые уже были произнесены, а те, что остались, сейчас лишние. Неловкие, но пытливые пальчики ныряют под воротник Пахиной куртки. Опиумные губы с необъяснимым трепетом двигаются в такт моим требовательным и голодным. Но никакой спешки между нами нет. Медленно, томно, спокойно, не щадя ускользающего времени, отдаёмся поцелуям, ненапористым касаниям рук, тяжёлым и частым урывками дыхания, манящей близости и пьянящему теплу.
Сегодняшняя ночь стала одной из самых тяжёлых, но самых лучших за всю недолгую жизнь. Свобода, желанная тишина, любимая девушка и такое приятное затишье перед неминуемой бурей.
Глава 34
Я просто не знаю, какими словами описать…
— Крис… Кристинка… Фурия моя… — постоянно хрипло шепчет Андрей между сотнями поцелуев.
Я не отвечаю. Нет тех слов, что передадут бурю, развернувшуюся в моей душе. Меня раздирает между желаниями рассказать ему всю правду и спрятать её настолько глубоко, что никто никогда не докопается. Но у меня есть серьёзная проблема: Андрюша замечает мельчайшие перемены в моём поведении, малейшие колебания состояния и психики. Ни папу, ни Пашку, ни тётю Лизу, ни дядю Вову давно уже не пронимают мои перепады настроения, но Дикий сразу же подметил, что я изменилась. Для остальных это не ново, я уже давно перестала быть милой девочкой для них. Но рядом с Андреем возвращаюсь к базовым настройкам. Откат системы до событий, ставших решающими в моей жизни. Я не хотела спорить с ним по любому поводу и доставлять неприятности, но только видя его, чувствовала себя в относительной безопасности. Знала, что защитит, даже если придётся перед всем миром открыться.