Она похожа на меня
Шрифт:
– Нина меня избегает в последнее время,- начал он.- У неё кто-то есть?
Вера округлила удивлённые глаза. Да, она знала, что Нина встречалась с мужчиной, но не собиралась сейчас говорить Захарову, что отношения едва начавшись, тут же закончились, как только этот Иванченко узнал о Нининых сыновьях.
– Сергей, а как же твоя Дарина? Ты беспокоишься о Нине? Хочешь вернуться?
– Не совсем,- Захаров подбирал слова,- там дети, и я не хочу, чтобы у них был отчим.
Вера не могла поверить. Не могла поверить и всё тут! Значит... мужчина может уйти из семьи в поисках... чего там они ищут, а жена должна оставаться монашкой и воспитывать общих детей?
– Серёжаааа,-
– Я всё понимаю и хочу у тебя спросить: насколько там всё серьёзно?
– И что ты сделаешь? Заберёшь мальчишек?
– Нет.
– А что тогда?
Он тяжело вздохнул и не остался в долгу.
– Ты ведь тоже Тимофея бросила,- и глянул в ожидании какой-нибудь дерзости, тем самым переводя разговор на неё саму.
– Да, но я его бросила не потому, что начала встречаться с другим мужчиной. А это совсем даже не одно и то же.
Именно в тот вечер к их столику подошёл Рахотов и попросил представить его "очаровательной девушке", а услышав от Сергея:
– Это Арсенина Вера Алексеевна,- странно переменился в лице.
– Вера, - вывело её из задумчивости прикосновение не очень приятного ей самой мужчины.- Можно задать Вам один вопрос?
– Да, разумеется,- не ожидая ничего экстраординарного.
– Вам знаком Алексей Евгеньевич Арсенин? Вы не родственники? Очень похожи.
– Кто?- очумелый взгляд.
– Арсенин и Вы. Простите, если ошибаюсь или лезу не в своё дело.
Надо было собраться и как-то узнать всё про этого Алексея Евгеньевича, при этом никак не выдав себя.
– Где Вы с ним встречались?- стараясь не выдать явной заинтересованности.
– По вопросам бизнеса. Так Вы не родственники?
– Нет, среди моих знакомых нет таких,- солгала она, чувствуя, что должна ответить именно так. И увидела облегчение во взгляде. А Рахотов подумал: "Странно, но раз не родственники, то... от сердца отлегло, хотя сомнения остались".
Вера же, выставив Андрея за дверь, собиралась как можно скорей узнать: почему Рахотов так заинтересовался её отцом. "Вернусь из отпуска и сразу займусь",- подумала и вытащила из спальни чемодан на колёсиках, поставив его в прихожей.
Но, глянув на часы, решила, что ещё не поздно, и позвонила Сергею.
– Да Серёжа. Он спрашивал, похоже, про моего отца. Помоги мне, пожалуйста. его найти.
– Я постараюсь. Мы найдём его. Поезжай спокойно.
***
В несвойственной для себя растерянности Андрей вернулся домой и, разогревая в микроволновке поздний ужин, оставленный приходящей домработницей, никак не мог успокоиться. Что, собственно, произошло? Его не приняла женщина, к которой он с открытой душой пришёл мириться и сейчас испытывал по этому поводу серьёзный дискомфорт, и даже грустное сожаление от того, что отношения тогда, три недели назад, закончились как-то нелепо. Чувствовать себя отвергнутым (а это было именно так) второй раз подряд было неприятно и в некоторой степени унизительно для него самого. Но и это было бы ещё ничего, если бы Вольский не осознал, что ему больно. Фигово, хреново, тоскливо, горько, как будто тянет что-то внутри и единственным лекарством может быть только её поцелуй, её объятие, и ещё слова, обещание быть рядом. Андрей замер, когда ясно осознал, чего хочет. Это было совершенно не то, что он сам доказывал ей пару часов назад. Более того, сам Вольский бы рассмеялся сейчас, если бы ему кто-нибудь сказал, что он влюбился, причём по-настоящему.
Как это произошло? Что он пропустил? Когда? Просчитывая наперёд свои шаги, он всегда
Когда?
Андрей перебегал мыслями с бизнеса на родителей, на Дуняшу, на каждодневные заботы, которых было невпроворот: от обычной рабочей текучки до мелкой бытовухи. "Надо",- всегда говорил он себе и не подпускал Веру близко. Снова всплыли в душе сожаления, что могло бы быть по-другому с этой женщиной.
Вера. Как она говорила? Родственные души? Она это поняла, а он, получается, что нет? Отгородился, испугался. Он трус? Вспомнилось лето. Он приезжал к ней с Дуняшей в солнечный выходной день и забирал на свой участок земли. Свой кусок родной земли - это грело душу. Солнце, прозрачная неподвижная вода, притоптанная ногами трава и спокойная береговая линия. Общая благостная атмосфера цветущей природы располагала к лени, расслабленности и безмятежности. Сидя с Верой на берегу, он обнимал её за плечи, а она смеялась, глядя, как Дуняша плещется в реке.
Вера. Вольский как будто почувствовал приятный зуд на кончиках собственных пальцев от гладкости её кожи. Тут же всплыли в воспоминаниях запах этой самой кожи, вид растрёпанных волос во время сладких утех и дальше поехало...
Надо было заканчивать с этими чувственными картинками, которые всплывали в голове одна за другой, но сердце, истосковавшееся по той, которую признало своей, не позволило лишить себя миража, того малого, что ещё осталось. А мстительная память подкидывала и подкидывала кадры, как поленья в жадное нутро камина, разогревая Андрея до состояния, когда ещё чуть-чуть и понадобится "скорая помощь", которая, хоть и нежеланна и даже как-то унизительна, но будет необходима. "Чёрт бы тебя побрал",- подумал он и отправился под холодный душ, остудить себя снаружи и внутри, успокоить и ещё раз всё обдумать.
"Придётся. Придётся ещё раз идти и мириться. Соглашаться на какие-то её условия, подвинуться, уступить. Может быть, ничего страшного и не произойдёт, а наоборот... кто его знает. Дунечка всё равно про неё всё время спрашивает",- Андрей улёгся в постель, прямо на одеяло (дочь сегодня ночевала у родителей), предоставляя право влажному телу окончательно обсохнуть самостоятельно. Он вдыхал вместе с запахом геля для душа запахи собственной свежей постели, девственно чистой и не знавшей, что такое нежность и тепло женского тела. Никого он не приводил к себе после того, как поселился здесь с дочерью. Все встречи происходили в Вериной квартире. Только секс - больше ничего...
Вера. " Да чтоб тебя!"- Андрей резко сбросил ноги с кровати, поднялся и подошёл к окну. Распахнутая настежь створка возмущённо стукнулась об откос, впустив в комнату вместе с вечерней прохладой запахи осени, а вместе с ними гулкую редкую россыпь звуков засыпающего города.
И снова Вера. Её лоджия, нагретая за день солнцем (окна квартиры выходили на юг), они двое в этой темноте, смотрящие на крыши домов, расположенных по склону противоположного холма, огни улиц и дальний зелёный парк. Верина тёплая спина и его руки, блуждающие по её животу, груди. Андрей вспомнил её чудную длинную шею, и как девушка откидывала назад голову, предоставляя право его губам пройтись от подбородка до ключиц и ниже...