Они были мелкие и золотокрылые
Шрифт:
– А, понятно, – пробормотал он, отворачиваясь.
– Что там? – послышался вялый голос, и рядом с первым охранником появилось ещё двое.
– Новенькую посвящают, – махнул рукой круглый.
– А, понятно. Посмотрим?
– Сто раз смотрели уже.
Охранники повернулись, чтобы уйти.
– Постойте! Помогите мне!
– Видите, сама просит, чтобы остались, – хохотнул один, самый молодой.
– Да что здесь происходит? Выпустите меня, я – Зарина Заревская. Вы конфисковали мою карту! Я не мошенница!
– Я бы всё-таки
А круглый вдруг нахмурился, словно что-то мучительно вспоминая.
– Довольно разговоров, – её грубо развернули и потащили прочь от решётки, к лежащей на койке рыжеватой.
– Эй, начальник, – вдруг подала голос большезубая девица, отобравшая первый свитер и всё это время сидевшая в стороне, не вмешиваясь. – А на спину её не хочешь взглянуть?
Лицо круглого вдруг прояснилось. Охранники вернулись, открыли камеру. Внимательно изучили Зарину.
– Ты что, целый год ни с кем ни-ни? – круглый охранник повторил вопрос рыжеватой и заглянул Зарине в глаза. – Или ты – из этих? – в его собственных глазах мелькнула догадка. – На выход её.
– Промолчать не могла? – зашипела за спиной рыжеватая.
– Хуже было бы, – ответила большезубая.
– А можно мои вещи вернуть? – осмелела Зарина.
– Иди. Новые выдадут, получше. А вы получите у меня… – погрозил он кулаком девицам.
Зарину вывели из камеры. На ходу она наконец-то натянула платье.
Октябрь 41 год н.к.э., Дора
К концу октября хозяин «Утро-Булки» выкупил соседнее помещение и расширил кафе. Правда, поработать в нём Доре уже не довелось, «увы» или «ура» – она даже не знала. Официантку-эмпатку заметили и предложили место на второй полосе.
Надо сказать, что сама Дора никогда особо не задумывалась, как устроены полосы и хочет ли она перейти со своей на другую. Всем известно, что там – вроде как лучше, но чем именно лучше – кто его знает? Если точнее – никто из третьеполосников толком второй и уж тем более первой полосы не видел. Попасть туда можно было только по особому приглашению и по закрытому коридору. И всем, кто пересекал границу – хоть «сверху вниз», хоть «снизу вверх» – вводили блокиратор, чтобы нигде ничего лишнего не брякнули и не показали.
Жить, работать и создавать семью ты мог только в пределах своей полосы. Однако на посещение «нижеживущих» особых ограничений не было – при условии, что соблюдаешь правила и вводишь себе блокиратор. Вроде как-то так.
Это и сказала Дора, объясняя матери, что теперь ей придётся жить отдельно.
– Лучшей жизни захотела, значит? – прошипела мать. – Уходишь значит, а мать подыхать бросаешь?
Вот же ж, твою мать.
– Я буду переводить вам кредиты. И если это окажется в моих силах, сделаю всё, чтобы Эжен с Анной тоже в своё время смогли перейти…
– Чтобы мать совсем одна осталась?!
Дора глубоко вздохнула. Что тут ответишь?
Она
Она любила свою одежду. И часть вещей всё же оставила себе. Часть отдала сестре, часть подарила Мари.
– Как же я без тебя? – сокрушалась напарница.
Хотя, подразумевалось, скорее: «Как же я без твоего златокрыла?» Пряник у её ног фыркнул.
– У меня для тебя вроде как подарок, – улыбнулась Дора.
– Ещё один? – Мари, смеясь, обернулась на стопку брюк и свитеров, выложенных на витрине пока ещё закрытого кафе.
– Да, – Дора протянула ей прямоугольный лист картона, с золотыми буквами, печатью и красивыми завитушками по краям.
– Что это? – Мари вчиталась в написанное. – Это что же?..
– Сертификат на льготное приобретение златокрыла. Самочка, к которой я возила Пряника, отложила три яйца. Я, хозяйка самца-папаши, вроде как имею право рекомендовать человека, которому хотела бы доверить одного детёныша. Ты – первая в очереди на наше потомство, после человека, на которого укажут хозяева самки. А поскольку яиц у нас достаточно, думаю, не подерётесь. Тебе продадут его за полцены и снабдят всем необходимым на первое время. Конечно, если захочешь.
– Ещё бы не захотеть! – Мари бросилась ей на шею. – Спасибо!
– Ну а пока он вылупится и подрастёт, надеюсь, справишься своими силами?
– Справлюсь. Вот сейчас и начну, – она засуетилась, убирая вещи со стола и пряча сертификат в сумочку. – Пора открываться.
– Сделаешь мне кофе? – улыбнулась Дора. – Буду твоим первым клиентом.
– Так-так, сейчас прочитаю, что у тебя на уме, – Мари прищурилась. – Кажется, радость из-за перемен в жизни, и вместе с тем – волнение, всё ли получится? Может, предложить вам латте с шоколадно-мятным сиропом? Он и взбодрит, и расслабит, придаст сил и уверенности.
– Прекрасный выбор. Валяй.
Мари принялась отстукивать заказ бот-повару, а Дора уселась за столик у окна, расстегнула «дутую» куртку. За окном шуршал метлой дворник, поднимая клубы пыли. До уличных бот-уборщиков у них пока не дошли. Что вроде как даже хорошо. Где бы иначе сейчас работал вот этот дедуля?
Златокрыл свернулся клубком на соседнем стуле. В такую рань посетителей не будет, можно посидеть в тишине, выпить латте, а потом поехать в новую квартиру второй полосы. Работа в ресторане «Жасминовый туман» начиналась завтра. Ей дали день, чтобы обновить блокиратор с «гостевого» на «постоянный» и освоиться в новых условиях. А что там осваиваться? «Принеси-подай-улыбнись» – везде одно и то же. Вроде как…