Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный
Шрифт:
— Как? A-а, да… Я думал…
— У меня еще несколько минуток, — сказала она. — Куда нам торопиться, бежать куда-то. Конечно, если вы сами не торопитесь.
— Нет-нет, — проговорил Роджер.
— К тому же, мне так хорошо, когда я сняла туфли, — сказала она и улыбнулась.
— Устраивайтесь поудобнее, — предложил он. Он снял пальто и понес его в стенной шкаф. — Извините, мне бы хотелось угостить вас, но у меня тут ничего нет.
— Совсем не надо, — ответила она. — Я ведь не пью, в общем-то.
Он повесил свое пальто на плечики, потом взял ее пальто с кресла и повесил
— Если бы винные магазины были открыты еще, я бы сходил за бутылочкой. Но, наверное…
— Да нет, ничего не надо. Надеюсь, у вас не осталось впечатления, что я пью вовсю?
— Нет, у меня нет такого впечатления.
— Потому что я, как правило, не пью. Или уж только если в компании. А сегодня было так тоскливо. Весь день ходить по городу и так и ничего не выходить. Знали бы вы, как это ужасно.
— Я могу представить, — сказал Роджер.
— Ох, как хорошо наконец снять туфли, — снова произнесла она и откинулась на кровати, опершись о локоть, чтобы видеть его. Она улыбнулась. — Тут только эта лампочка? — спросила она.
— Что?
— Лампочка только эта? Свет резкий.
— Еще на комоде есть лампочка, — сказал Роджер. — Может быть, вам будет приятнее, если я…
— Да, пожалуйста. Когда я так лежу, она мне прямо в глаза светит.
— Сейчас включу другую, — сказал Роджер и подошел к комоду. Он включил маленькую лампу и выключил верхний свет. — Ну как?
— Лучше, — ответила она. — Конечно, лучше.
Она закрыла глаза. Наступило молчание.
— М-м-м, — пробормотала она. Она потянулась на кровати, откинулась и сказала — В самом деле, как бы мне тут не уснуть… .
— Да еще не поздно, — сказал Роджер.
— Ночь только начинается, так? — сказала она и хихикнула. — А смешно будет, если утром сюда войдет ваша хозяйка и увидит незнакомую девушку у вас в постели, правда?
— Нет, она никогда сюда не ходит, — сказал Роджер. — Вас тут никто не потревожит.
— Хотите намекнуть, что тут раньше бывали незнакомые девушки?
— Нет, я не имел в виду этого, — оправдывался Роджер.
Девушка захихикала.
— Я знаю. Я просто дразню. — Она открыла глаза и пристально посмотрела на него. — Я — дразнящая.
Роджер ничего не сказал.
— Конечно, не в том смысле, — уточнила Молли. Она замолчала. — Вы знаете, что я имею в виду?
— Не совсем уверен.
Она коротко улыбнулась и внезапно села на кровати, спустила ноги на пол и сказала:
— Я вам все покрывало помяла. Вашей хозяйке это не понравится. То есть, может быть, она и не против, чтобы вы привели девушку к себе, но уж мятое покрывало или губная помада на подушке ей не понравятся.
' — Да У меня никогда не бывало губной помады на подушке, — сказал Роджер и улыбнулся.
— Нет? Ну и мы позаботимся, чтобы этого не было'.— Она в одних чулках подошла к комоду, открыла свою сумочку, достала бумажную салфетку и наклонилась к зеркалу. Она быстро стерла помаду с губ и, скомкав бумажку, спрятала
Она улыбнулась ему.
— Ну, вот так, — проговорила она.
В комнате опять наступило молчание. Она в упор посмотрела на него.
— Вы хотите ухаживать за мной? — спросила она.
— Я вас сюда привел не для этого, — быстро ответил он.
На ее лице еще была улыбка, но она стала какой-то вымученной. Может быть, его слова смутили ее или обидели? Он не хотел этого, совсем не хотел оскорбить ее. Но в то же время ему совсем не хотелось вступать с ней в интимные отношения прямо вот так, да еще с такой некрасивой девушкой.
— Я хочу сказать, что привел вас сюда не с тем, чтобы воспользоваться случаем… — произнес он галантно. — Я просто хотел показать вам комнату, потому что вы сказали, что вы, может быть…
— Я знаю.
— …может быть, переедете сюда, если комната не маленькая.
— Она не маленькая, — возразила она.
— Но, поверьте мне, я не рассчитывал, что…
— И кровать здесь очень удобная, — сказала она.
— …воспользуюсь этим случаем, если вы об этом подумали.
— Нет, я этого не думала.
— Хорошо. Потому что…
— Я не думала, что вы воспользуетесь как предлогом.
— Хорошо, потому что…
— Тут не нужны предлоги, — ровно сказала Молли.
Он молча посмотрел на нее.
— У меня есть, что дарить, — произнесла она.
Он ничего не ответил.
Внезапно она поднялась и выпростала полы блузки из черной юбки. Медленно начала расстегивать блузку. В ее поведении было что-то смехотворное. Она стояла у кровати, голова поднята, ярко-рыжие волосы пылали в свете лампочки на комоде, руки медленно расстегивали блузку, смотрела прямо в глаза серьезно и напыщенно, ресницы приклеены, брови нарисованы, медленно открываются торчащие фальшивые груди в лифчике, пальцы все дальше расстегивают пуговицы… Она сняла блузку и лифчик и бросила все на кровать за собой, расстегнула «молнию» на юбке и перешагнула через нее. Он ничего не чувствовал. Он смотрел на нее, как она снимала все, что было на ней, и шагнула к нему — нелепая фигура с еле заметными грудями, торчащими сосками, с широкими бедрами, странно-массивным задом и неуклюжими толстыми ногами. Ничего манящего, хотя бы приятного, ничего. Он не чувствовал никакого желания. Она прижалась к нему. Она была очень теплая.
Ночью они шепотом разговаривали.
— Я иногда чувствую себя совсем одинокой во всем мире, — прошептала она.
— Я тоже.
— Я не о том, что это из-за того, что у меня нет родителей, или потому, что Дорис уехала на Гавайи, — нет, я не об этом. Не то, что я одна. А просто совсем одинока.
— Да.
— Даже внутри одиноко.
— Да.
— Даже когда кругом полно людей. Даже когда сидишь в людном месте, как сегодня в баре. В общем, пока тебя не встретила.