Они пришли с юга
Шрифт:
Главе двенадцатая
Рассвело. Солнечные лучи прорвались сквозь туман, густо нависший над землей, выпили блестевшие на траве росинки, растормошили звонкоголосых птиц и разбудили город. Люди выходили из домов, зябко поеживаясь на прохладном ветру, щурясь от слепящего света.
Прохожие спешили на работу. Мартин шел в школу. Чуть ли не на каждом шагу он наталкивался на кучки людей, о чем-то оживленно шептавшихся. На улицах стояла тишина – необычная и зловещая. Люди обсуждали вчерашние события и то, что случилось в эту ночь.
На школьном дворе мальчишки толковали про того патриота, что скрылся в камышах. Несмотря на все поиски, которые предприняла спасательная команда после ухода немцев, ни трупа, ни каких-либо следов крови не было найдено… Тут зазвенел звонок, и дети построились на утреннюю молитву.
В середине урока вдруг явился директор и велел всем расходиться по домам.
– Рабочие автозавода забастовали, – объявил он, – и никто не знает, что теперь будет… Скорей бегите домой… Помните, не ввязывайтесь ни в какие уличные стычки.
Толпа людей в рабочих комбинезонах быстро поднимается по Торвегаде. Люди шагают торопливо и нестройно, ни один не может похвастать военной выправкой, и все же они рвутся в бой, как солдаты единой армии. Заполнив всю мостовую, идут тысячи рабочих автозавода. Повсюду на своем пути они приказывают хозяевам закрывать лавки и конторы. А там, где они встречают сопротивление, рабочие в два счета справляются с этим делом сами. Впереди шагают кузнецы, они ведут колонну, которая с каждой минутой вырастает на сотни бойцов. Женщины и мужчины в рабочих комбинезонах стекаются отовсюду, иные даже не знают, куда все спешат, но не хотят отстать от других.
Огромная толпа поворачивает к кладбищу, взбирается на холм, откуда видна кирпичная кладбищенская ограда и часовня… Но здесь людям преграждает дорогу полиция. Вот они стоят, блюстители порядка, в сверкающих на солнце черных касках с королевским гербом, вооруженные револьверами и большими резиновыми дубинками. Полицейские держат на поводке собак.
Они хотят остановить людскую лавину. Власти не намерены терпеть никаких беспорядков, даже малейшего скопления людей, а тем более демонстрации или, боже упаси, забастовок. Все это, говорят они, не отвечает интересам Дании. Жизнь должна течь тихо, мирно, в полном согласии с оккупационными властями. А с теми, кто этого не понимает, приходится расправляться дубинками.
Появление полиции настораживает толпу. Люди замедляют шаг, выжидают, что же будет дальше.
А кузнецам сам черт не брат! Они продолжают шагать, будто и не видят полицейских, которые выстроились на тротуарах, выпятив грудь колесом. Но вот цепочка блюстителей порядка
Послышались крики, обрывки слов, крепкая ругань. Тысячи людей, шедших в хвосте колонны, настороженно прислушивались к шуму, походившему на рычание разъяренного зверя.
– Пристукнем предателей! – донесся чей-то отчаянный возглас.
– Но ведь у них оружие!
– А ну как они приведут немцев…
– Чего мы стоим, разинув рты? Вперед!
– У них ведь есть приказ – они не могут ослушаться!
– Эй, вы, остолопы в касках! Только посмейте тронуть кого-нибудь! Костей не соберете!
Навстречу кузнецам, идущим впереди колонны, выходит полицейский комиссар, отдает честь – рука в белой перчатке взлетает к козырьку.
– Глядите, Хольгер толкует с самим комиссаром!
– А кто такой Хольгер?
– Наш вожак!
Полицейский комиссар торопливо размахивает руками в белых перчатках, куда-то показывает и нервно жестикулирует, а толпа между тем угрожающе прибывает. Мартин вьюном крутится среди взрослых. Никогда еще он не бывал в такой заварухе. До чего же здорово! Вот он уже В двух шагах от самого Хольгера и полицейского комиссара, он наблюдает за ними сквозь щель в плотной стене обступивших их кузнецов.
– Вы что, грозите нам? – спрашивает полицейский комиссар, раздраженно оглядывая собеседника. Он бледен, в глазах его мечется страх.
– Все равно выйдет по-моему, – говорит Хольгер. – Отвечайте: согласны вы добровольно дать нам дорогу или прикажете выдворить вас отсюда силой?
Хольгер толкует с комиссаром, не переставая теребить руками волосы. Он тоже бледен. Молча стоят вокруг него рабочие, с ненавистью глядя на полицейского.
– Вы бы лучше вчера смотрели за тем, что творилось на лугу! Да только тогда вы не больно старались, там ведь работали ваши приятели, – раздельно произносит один из кузнецов.
Комиссар злобно сверкает глазами, затем резко поворачивается на каблуках и отходит. А Хольгера поднимают на руки товарищи, чтобы все могли видеть его. Он ладный парень, Хольгер, с большой головой на крепкой шее и сильными мозолистыми руками. Он стал вожаком всей колонны. Понимает ли он, какую великую власть над людьми он приобрел?
– Слушайте, соотечественники! – кричит он. – Слушайте! Полиция не станет останавливать нас!
– А это ей все равно бы не удалось! – звонко откликается чей-то молодой голос.
– Придержи язык, шалопай! – обрывает его кто-то.
Хольгер поднимает руку. Люди начинают шикать друг на друга, наконец водворяется тишина. Полицейские угрюмо наблюдают за происходящим.
– Сейчас мы почтим память нашего убитого брата и соотечественника, – объявляет Хольгер. – Все мы пойдем к его могиле. Но помните: я обещал полиции, что на кладбище не будет никаких беспорядков.
– Нас слишком много! Мы просто сметем всех полицейских! – раздаются крики.