Они устали
Шрифт:
– Бессовестная! – упрекнула она улыбающуюся шалунью. – Маме ведь больно.
…Проводив и уложив гостей, Люба стала мыть посуду. Собрала кости в пакет и положила возле двери, чтобы утром не забыть.
– Собачкам надо завтра отнести.
Его отец почти всю свою долгую жизнь просидел на посту и отпугивал незнакомцев грозным криком:
– Вход запрещен!
В прежние времена он сам мог бы в точности повторить судьбу своего отца. Но его жизнь сложилась иначе. С ранних лет ему довелось увидеть разные города и страны. Он пересекал
Многое увиденное и услышанное во время продолжительных путешествий произвело на него сильное впечатление. Вспоминая позже свои злоключения, он взволнованно изображал звуки разных механизмов, сирен, гудков.
На полу стояли расстегнутые баулы. На диване и креслах лежали кучи пестрых тряпок. Закрыв дверь за черноволосыми женщинами в длинных до щиколоток юбках, Люба села к телефону. Надев очки, стала перелистывать свою записную книжку, набирать номера и повторять каждый раз в ответ на новый раздавшийся в трубке голос:
– Здравствуйте, девушка! Как ваше ничего? А ко мне мои зверьки приехали. Шмотки привезли. Ты себе будешь что-нибудь брать? Думай-думай, голова… Давай подходи, а то сейчас ко мне народ сбежится.
Дрыгая голыми ногами, в колыбели капризничала Алиса. Спустя полчаса квартира полна капризных пожилых женщин. На этой распродаже торг был уместен.
Он гордо стоял рядом и со стороны молча наблюдал. Он просто увидел привычную картину восточного базара.
Но каким удивительно тесным оказался мир. Однажды весной он вдруг увидел, как в окно залетела невзрачная бледная бабочка. Она суматошно порхала вокруг лампы, пока неловкая хозяйка не сразу с третьего раза прихлопнула ее полотенцем. А спустя несколько дней он услышал ранним утром доносившуюся с улицы знакомую песню. Ее пела, сидя на ветке, маленькая и такая же невзрачная, но такая веселая птичка.
Ему казалось невероятным повстречать этих своих знакомых именно здесь. Так вот куда они улетали каждую весну, когда их неисчислимые стаи поднимались в небо. Его отец всю свою жизнь провожал их взглядом, а потом склонялся к наполненной кормушке.
– Вход запрещен! – кричал он и хлопал крыльями, а на его ноге звенела цепочка, которой он был прикован.
В обед везде безлюдно и тихо. Сверху из столовой доносится музыка. Там идет концерт, артисты выступают.
– А ты чего такой грустный?
На столе лежат хлеб и сало. Налив в стакан кипяток и спрятав в сейф чайник, старик по кличке Пузырь усмехнулся:
– У меня жена по молодости здесь слесарем работала. Потом с бабами поругалась, они на нее в газету написали. Она ушла в БОТИЗ. Там ей тоже не понравилось, ушла в СЛОН. Знаешь СЛОН? Закончила курсы бухгалтеров, устроилась замом по коммерческой части. Там они не поделили шкуру зайца, который убежал. Она на всех обиделась, ушла в поликлинику физиотерапевтом. Она сама врач по первому образованию. Сейчас получает восемьсот рублей в месяц. Я ей еще столько добавляю. На чай с селедкой ей хватает. Ты бы ее видел. Слепая. Глухая. Страшная! Я бы давно ее выгнал, но привык просто. Человек ко всему привыкает.
Мимо торопится, бежит смущенная девушка. В халате, старательно подогнанном
– Эй, придурок! Свистни, знаешь, куда?.. Там тоже дырка.
Под лестницей в темноте сидят студенты. Оттуда доносятся вопли и хохот. Под одобрительное улюлюканье раздается крик:
– Сифа пошла! Фу! Держите сифу!
В углу за столом сидят три женщины. Закрыв руками уши, брюнетка читает книгу. Блондинка пьет чай с конфетами. А рыжая спит.
Хмуро озираясь, по пустому цеху медленно проходит начальник. Потом проходит переодетый в спецовку оперативник. Проводив его взглядом, двое быстро спустили в подвал контейнер с ворованными деталями. Между ними неожиданно вспыхивает драка. Победитель гордо удаляется, а побежденный садится на корточки. Задрав голову, вытирает кровь из разбитого носа.
В этот момент ярко вспыхнул свет и с нарастающим гулом загрохотало включенное оборудование. Вокруг все сразу загремело и засвистело. Из недоступных укромных мест стали появляться рабочие.
– О чем думаешь? «Вот приду домой, поем, палочку жене поставлю…»
– Ну их эти палочки! – испуганно отмахнулся он.
– Вот русский человек. После работы лишь бы до дивана доползти.
Стоя в трусах, они толкаются возле умывальников, сморкаются, моют лицо и руки хозяйственным мылом. Гудят краны, журчит и утекает вода.
– Слушай, гляди! У мордвина и чувашина сегодня выходной, и сразу все мыло на месте лежит.
Повесив полотенце, он озабоченно трогает себя за шею:
– У меня вот тут шишка вскочила и болит.
– У моего деда тоже так было перед смертью.
Он заправил рубашку в брюки и застегнул ремень. Посмотрел в зеркало и закрыл шкаф, повернулся и присвистнул:
– Ого, Пузырь Иванович! Какие у тебя ноги красивые! – удивился он, глядя на звезды у него на коленях. – А я и не замечал прежде. Это что означает?
– Означает глупость. По малолетке нанес.
– Нет, серьезно. Что значит?
Надев брюки, Пузырь неохотно ответил:
– Если дословно: «Не встану на колени перед мусорами».
– И что не вставал?
– Не ставили.
Распахнув стеклянные двери, с проходной вышла охранница в расстегнутом бушлате с пакетом в руках. Встав на крыльце, позвала собак и вывалила им из пакета. Лохматые псы начали толкаться и рычать. Лязгая клыками, схватывали со снега куски.
– Я вчера слышу, она стоит и отдувается: «Ох!.. Фу!..» Пожаловалась, что у стариков пот сильно воняет. У нас типа. А так, как она сама потеет, не дай бог пожелать никому. Я до сорока лет вообще не потела. А ты молодая пропотевшая вся от и до. Дезодорантом намажется, и то не перебивает. Вчера, как конь, вошла. На остановку шли следом за ней. Там не то, что потом. Псиной прет!