Опаленная земля
Шрифт:
— Если это не здесь, я съем свою шляпу, — проронил Римо.
— Ты не носишь шляпы, — сказал Чиун.
— Это ты верно подметил. Да-а, если бы марсиане жили среди нас, думаю, они поселились бы в каком-нибудь унылом месте наподобие этого. — Римо свернул на дорожку которая вела к дому.
Они вышли из машины. Во всех окнах горел свет. Дом приглушенных бордовых тонов в темноте казался почти бурым. Под навесом стояли два автомобиля: «сатурн» и «меркурий кугуар».
Подойдя к двери, они нажали кнопку звонка.
Дверь
— Он в обсерватории. Это на холме, четверть мили отсюда. Вы сразу увидите.
Когда они уже садились в машину, миссис Паган крикнула:
— Передайте ему, что эти люди из «Кью-Эн-Эм» снова звонили.
— Непременно передадим, — сказал Римо.
— Скажите, что они готовы увеличить гонорар за консультации вдвое.
— О'кей.
По мере приближения обсерватория все больше смахивала на планету Марс. Луна озаряла купол, и он горел красноватым свечением. Вершина же его сияла хрустальной голубоватой белизной, словно снега марсианского полюса.
— Этот малый поклоняется Марсу, как будто живет в Древней Греции, — сказал Римо.
— Греки называли его Арес, — заметил Чиун.
— А как, ты говоришь, называют Марс корейцы? — спросил Римо.
— Хва-Сонг. Огненная планета.
— Хорошее название.
— Считается, что, когда Марс виден на небосводе, это дурное предзнаменование.
— Я запомню, — сказал Римо.
Они миновали тополиную аллею и оказались у входа в обсерваторию. На красном куполе была открыта створка, в которой виднелся темный силуэт телескопа, обращенного в ночное небо.
— Похоже, Паган наблюдает за Марсом. Идем.
— Ты заходи, а я пойду другим путем, — сказал Чиун.
С этими словами Чиун растворился во мраке.
Дверь оказалась не заперта.
Римо, крадучись, вошел под мрачные своды купола. Все чувства, все рефлексы его мгновенно обострились, и эти рефлексы подсказывали ему, что в обсерватории находится только один человек. Это упрощало задачу.
Глаза его, постепенно привыкая к темноте, сначала различили трубу телескопа. Затем появилась фигура человека, сидевшего на высоком стуле, приникнув к объективу.
Римо двигался абсолютно бесшумно и был уже рядом, как вдруг астроном резко дернулся и отпрянул.
Стул накренился и начал заваливаться назад. Римо подскочил, схватил астронома, который отчаянно размахивал руками, пытаясь удержать равновесие, и водрузил его на место.
— Спокойно, спокойно, — сказал Римо.
Паган прижал руки к груди и, набрав в грудь побольше воздуха, выдохнул:
— Я только что видел... видел...
— Что?
Откуда-то сверху раздался скрипучий голос:
— Меня.
Римо посмотрел наверх:
— Чиун, что ты там делаешь?
— Смотрю вниз.
С этими словами мастер Синанджу прыгнул в
— Мне показалось, я вижу пришельца из космоса, — пробормотал доктор Паган. — Кто вы такие?
— ФБР, — ответил Римо.
— Что от меня нужно ФБР? — сердито спросил Паган.
Римо с интересом заглянул в объектив:
— Что-то я не вижу здесь никакого Марса.
— Я же не все время наблюдаю за Красной планетой. А вы незаконно вторглись в частные владения. Прошу вас немедленно покинуть обсерваторию. Я не раздаю автографов.
Оторвавшись от телескопа, Римо пристально и недобро посмотрел в глаза Пагану:
— Нам известно, что Рубер Маворс — это вы.
Паган нервно сглотнул и пролепетал:
— По-латыни это означает Красная планета.
— Под этим именем вы перекачивали деньги на счет «Биобаббла». Но мы хотим знать, зачем вы это делали.
— Я не обязан вам отвечать.
— Неправильный ответ, — сказал Римо, а Чиун сзади схватил Пагана за загривок и сжал свои костлявые пальцы с длинными ногтями.
Космо Паган с красным, как кусок говядины, исказившимся от боли лицом упал перед Римо на колени.
— Я всемирно известный астроном и экзобиолог, — запричитал он.
— В настоящий момент, — сказал Римо, — вы мне больше всего напоминаете марсианина.
— Вы не имеете права так обращаться со мной.
— Почему нет?
— Это не по-американски. Я являю собой национальный символ. Я занимаю ответственный пост.
— Начнем с начала. Зачем вам нужен был контроль над «Биобабблом»?
— Кто-то же должен был о нем позаботиться. Изначально проект задумывался как прообраз марсианской колонии, а они отказались от этой идеи. «Биобаббл» — это было единственное, что могло подогреть общественный интерес к Марсу. Я должен был спасти его.
— Идея высадки на Марсе накрылась в тот самый момент, когда российская космическая программа приказала долго жить, — сказал Римо.
— Вы рассуждаете в человеческих категориях. В геологических сроках высадка на Марс — это дело ближайшего будущего. Другое дело, что нам, молекулярным организмам двадцатого века, не суждено дожить до этого события.
— Говори за себя, бледнолицый, — сказал Чиун. К тому времени он смилостивился, и лицо Пагана постепенно принимало здоровый розоватый оттенок.
— Я взялся за спасение этого проекта, чтобы сохранить мою мечту.
— В том числе закачивали туда кислород и готовили пиццу, — сказал Римо.
— Не важно. Это был мой проект и мои деньги.
— А когда он стал всеобщим посмешищем, вы его поджарили.
— Это не я!
— Вы можете это доказать?
— У меня нет ни средств, ни соответствующей технологии, чтобы вывести на орбиту такой аппарат.