Опаленная земля

Мэрфи Уоррен

— Если это не здесь, я съем свою шляпу, — проронил Римо.

— Ты не носишь шляпы, — сказал Чиун.

— Это ты верно подметил. Да-а, если бы марсиане жили среди нас, думаю, они поселились бы в каком-нибудь унылом месте наподобие этого. — Римо свернул на дорожку которая вела к дому.

Они вышли из машины. Во всех окнах горел свет. Дом приглушенных бордовых тонов в темноте казался почти бурым. Под навесом стояли два автомобиля: «сатурн» и «меркурий кугуар».

Подойдя к двери, они нажали кнопку звонка.

Дверь

открыла миссис Паган. Взглянув на удостоверение агента ФБР, которое показал Римо, она сказала:

— Он в обсерватории. Это на холме, четверть мили отсюда. Вы сразу увидите.

Когда они уже садились в машину, миссис Паган крикнула:

— Передайте ему, что эти люди из «Кью-Эн-Эм» снова звонили.

— Непременно передадим, — сказал Римо.

— Скажите, что они готовы увеличить гонорар за консультации вдвое.

— О'кей.

По мере приближения обсерватория все больше смахивала на планету Марс. Луна озаряла купол, и он горел красноватым свечением. Вершина же его сияла хрустальной голубоватой белизной, словно снега марсианского полюса.

— Этот малый поклоняется Марсу, как будто живет в Древней Греции, — сказал Римо.

— Греки называли его Арес, — заметил Чиун.

— А как, ты говоришь, называют Марс корейцы? — спросил Римо.

— Хва-Сонг. Огненная планета.

— Хорошее название.

— Считается, что, когда Марс виден на небосводе, это дурное предзнаменование.

— Я запомню, — сказал Римо.

Они миновали тополиную аллею и оказались у входа в обсерваторию. На красном куполе была открыта створка, в которой виднелся темный силуэт телескопа, обращенного в ночное небо.

— Похоже, Паган наблюдает за Марсом. Идем.

— Ты заходи, а я пойду другим путем, — сказал Чиун.

С этими словами Чиун растворился во мраке.

Дверь оказалась не заперта.

Римо, крадучись, вошел под мрачные своды купола. Все чувства, все рефлексы его мгновенно обострились, и эти рефлексы подсказывали ему, что в обсерватории находится только один человек. Это упрощало задачу.

Глаза его, постепенно привыкая к темноте, сначала различили трубу телескопа. Затем появилась фигура человека, сидевшего на высоком стуле, приникнув к объективу.

Римо двигался абсолютно бесшумно и был уже рядом, как вдруг астроном резко дернулся и отпрянул.

Стул накренился и начал заваливаться назад. Римо подскочил, схватил астронома, который отчаянно размахивал руками, пытаясь удержать равновесие, и водрузил его на место.

— Спокойно, спокойно, — сказал Римо.

Паган прижал руки к груди и, набрав в грудь побольше воздуха, выдохнул:

— Я только что видел... видел...

— Что?

Откуда-то сверху раздался скрипучий голос:

— Меня.

Римо посмотрел наверх:

— Чиун, что ты там делаешь?

— Смотрю вниз.

С этими словами мастер Синанджу прыгнул в

отверстую щель заслонки, легко, как бабочка, впорхнул на телескоп и соскользнул вниз по гладкой поверхности трубы.

— Мне показалось, я вижу пришельца из космоса, — пробормотал доктор Паган. — Кто вы такие?

— ФБР, — ответил Римо.

— Что от меня нужно ФБР? — сердито спросил Паган.

Римо с интересом заглянул в объектив:

— Что-то я не вижу здесь никакого Марса.

— Я же не все время наблюдаю за Красной планетой. А вы незаконно вторглись в частные владения. Прошу вас немедленно покинуть обсерваторию. Я не раздаю автографов.

Оторвавшись от телескопа, Римо пристально и недобро посмотрел в глаза Пагану:

— Нам известно, что Рубер Маворс — это вы.

Паган нервно сглотнул и пролепетал:

— По-латыни это означает Красная планета.

— Под этим именем вы перекачивали деньги на счет «Биобаббла». Но мы хотим знать, зачем вы это делали.

— Я не обязан вам отвечать.

— Неправильный ответ, — сказал Римо, а Чиун сзади схватил Пагана за загривок и сжал свои костлявые пальцы с длинными ногтями.

Космо Паган с красным, как кусок говядины, исказившимся от боли лицом упал перед Римо на колени.

— Я всемирно известный астроном и экзобиолог, — запричитал он.

— В настоящий момент, — сказал Римо, — вы мне больше всего напоминаете марсианина.

— Вы не имеете права так обращаться со мной.

— Почему нет?

— Это не по-американски. Я являю собой национальный символ. Я занимаю ответственный пост.

— Начнем с начала. Зачем вам нужен был контроль над «Биобабблом»?

— Кто-то же должен был о нем позаботиться. Изначально проект задумывался как прообраз марсианской колонии, а они отказались от этой идеи. «Биобаббл» — это было единственное, что могло подогреть общественный интерес к Марсу. Я должен был спасти его.

— Идея высадки на Марсе накрылась в тот самый момент, когда российская космическая программа приказала долго жить, — сказал Римо.

— Вы рассуждаете в человеческих категориях. В геологических сроках высадка на Марс — это дело ближайшего будущего. Другое дело, что нам, молекулярным организмам двадцатого века, не суждено дожить до этого события.

— Говори за себя, бледнолицый, — сказал Чиун. К тому времени он смилостивился, и лицо Пагана постепенно принимало здоровый розоватый оттенок.

— Я взялся за спасение этого проекта, чтобы сохранить мою мечту.

— В том числе закачивали туда кислород и готовили пиццу, — сказал Римо.

— Не важно. Это был мой проект и мои деньги.

— А когда он стал всеобщим посмешищем, вы его поджарили.

— Это не я!

— Вы можете это доказать?

— У меня нет ни средств, ни соответствующей технологии, чтобы вывести на орбиту такой аппарат.