Опасная для босса

Ош Элен

Мар отпускает. Отходит немного. Дает мне остыть. А я, наоборот, приободряюсь: бороться ногами можно. Пока силой не возьмет. Но не дамся так просто!

А сама чуть ли не реву. Это же надо так вляпаться! Потерять девственность в неизвестной деревне с каким-то маньяком в старом, пропахшем нафталином, доме.

— Что вам от меня надо?

— А не понятно? Трахнуть тебя. Оттянемся по полной, сладкая.

— Нельзя! Да вы что, — от возмущения двух слов связать не могу. Пытаюсь сидячее положение

принять, чтобы более пристойный вид был.

Но Мар подходит, хватает за лодыжки и рывком обратно. Да еще раздвигает ноги и смотрит прямо туда.

Я под его взглядом себя голой ощущаю и грязной, словно уже обесчестил.

— Отпустите, прошу вас!

— Нет.

— Валех узнает и убьет вас! — выпаливаю. — Я с Кайсаровым!

— Да что ты! Правда что ли? — хохочет, а сам снова рисунки на ноге выводит. — А я слышал, что ты поспорила на него и отрабатываешь. А это не одно и то же. Так что, туфту не гони, сладкая.

— Неважно, я все равно с ним. И Валех…

— Он за тебя впрягаться не станет. Сам на тебя поспорил. Еще до того, как ты подошла к нему.

— Что?! — не верю ушам. — Как это?

— А ты не знала? Вообще не вкурила, сладкая? Он развел тебя, как лохушку. А я поимею, а после с ним поделюсь.

Но я уже не слушаю его гнилой базар, как они говорят. Я в шоке.

Как там Кайсаров говорил? Спорить на него недопустимо. А на меня, значит, можно?

Глава 19 Я просто жить хочу

— Не-не-не, меня нельзя иметь, — кое-как под себя ноги поджимаю, пока Мар ухмыляется и позволяет.

— С чего бы?

— Это неправильно. Я вас не знаю, вы меня тоже. И вообще, неважно, на что там Вал спорил. Я с Кайсаровым и точка.

Мар смеется. Громко так. Заразительно. А мне все равно. Пусть. Лишь бы время потянуть. А там мысль умная в голову придет. Как-нибудь удастся задобрить Мара. Хотел бы сильно меня, уже бы взял. А так играется, как кот с мышью.

— Глупая девочка! Не нужна ты Валу. Он спор выиграет и бросит тебя. А то и кинет на бригаду, когда надоест.

— Неправда!

— Твое дело, не верить. А я за базар отвечаю.

Мар к шкафу подходит. Дверцу открывает. Та издает печальный скрип. Слежу за ним, что делать будет.

А Мар по полочкам шарит с ровными стопками белья. Так только бабушки складывать умеют. Иначе чей бы еще домик в деревне. Она у него аккуратистка, порядок любит. Но то ли от времени белье пожелтело или это желтый абажур на потолке цвет искажает.

— А, вот он, — вытаскивает на свет кружевной платок и сворачивает в длинную полосу.

А мне это не нравится! Что он удумал? Задушить решил? Или ноги связать? Каждое новое предположение хуже предыдущего.

С опаской смотрю на Мара, в мысли проникнуть стараюсь. Но телепатия —

не мой конек. Иначе бы и вовсе в такую переделку не угодила.

— А Вал почему спорил? — разговором отвлекаю, а сама глаз с Марлена не свожу.

Высокий, подтянутый. Под футболкой мышцы перекатываются, когда он платок в жгут закручивает. Удавит, я не пикну. Не успею.

Ой, мамочки, как жить-то хочется! Но сопли не распускаю. Говорят, что ими не пронять насильника. Только азартнее становится.

— Расскажите?

— Хорошо, а ты в ответ мне на флейте сыграешь. Идет?

— На чем? Но я не умею. В музыкальную школу не ходила.

Снова смеется. Ближе подходит. Коленом в кровать упирается. Она под ним пружинит, меня на бок склоняет. Прямо в его сторону. Но руки привязаны к изголовью, упасть не дают.

— Сыграть на флейте, красотуля, это значит отсосать. И ты это сделаешь, а после я присуну тебе.

— Так нельзя! Даже Вал говорит, что за все цена есть.

— Правильно говорит! Мы же с тобой о чем добазариваемся? Я рассказываю тебе, почему Вал спорил на тебя, а ты оплачиваешь.

— А вот это зачем? — киваю на платок в виде жгута.

— Глаза тебе завяжу, сладкая, чтобы кайф поймала, когда я буфера мацать буду и лохматый сейф вскрывать. Я еще тот, бляха, романтик! Тебе понравится. Будет с чем сравнить, когда Кайсарову достанешься. Только вот, захочет ли он потом тебя, шлюху грязную?

Мар диким хохотом разразился, а сам глаза мне завязывает. Я головой дергаю, но не получается противостоять, когда руки связаны. А ноги под себя засунула. Вытащить теперь сложно: Мар напротив сидит, движение сковывает.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — шепчу я. — Отпустите меня! Что я вам сделала плохого?

— Наоборот, вмастила, сладкая! — лицо ладонями зажимает и целует меня, да так противно.

Слюнями всю испачкал, а язык… Фу, мерзость! Не сравнится с поцелуем Кайсарова. Тот заводил так нереально!

— Чем вмастила? — ловлю момент, когда Мар отклоняется, а я свободнее ощущаю себя.

Голову склоняю и о плечо губы вытираю от слюней.

Мне теперь с завязанными глазами только и остается полагаться на тактильные ощущения и слух. И мне не нравится, то что улавливают уши.

Пряжка ремня щелкает, и звук, как молния на штанах. Еще немного, и нервы не выдержат. Истерика начнется. Держусь из последних сил.

А руки затекли до ужаса. На запястье кожу печет. Натерла веревками в попытке освободиться.

— Так чем вмастила? — вопрос повторяю, чтобы определить по голосу Мара, где тот находится и вскрикиваю, когда его руки ко мне прикасаются.

Ноги из-под меня вытягивает и снова на кровати укладывает. Платье подо мной задирается, полностью оголяя низ тела.